Стал бы любящий мужчина так поступать? Бросил бы он жену, которая, вполне очевидно, не меньше его – а то и больше, раз она до сих пор носит траур, – убита несчастьем? Что сподвигло его покинуть дом, дела, страну, и улететь к чёрту на рога, постигать духовность?

Мужчины никогда не любят своих детей больше, чем жён. Это женщинам свойственно растворяться в потомстве, ставя превыше себя благо и счастье родных. Женщина может обезуметь от горя и угаснуть, как свечка, сожрав себя заживо бесконечными обвинениями в том, что же она сделала не так.

Мог ли Сонг испытывать чувство вины? Если да – то за что? Сын, убитый на войне, и сын, скончавшийся от болезни – не самые неожиданные ситуации. Конечно, каждый надеется на лучший исход и что уж его-то минует скорбная участь, но в глубине души люди знают, что есть и второй вариант…

Особняком в моих рассуждениях стоял Фергюс.

Старый друг семьи. Сокурсник Эндрю. Любовник Эбигейл. Как давно длилась эта любовная связь? Минимум два года – исходя из того, что сообщил мне Фил, но, если обратиться к тому, что сказала миссис Сонг – Фергюс принимал активное участие в её жизни с момента «побега» мужа в Тибет. А если она была и раньше?

Я задумчиво куснула тост, невидяще глядя перед собой на белую, покрытую мелкими серыми пятнышками, столешницу из искусственного камня.

Сейчас меня волновало другое: мог ли сам Тайлер быть причастным к исчезновению Эндрю? Мотив у него был – прекратить уже эту вакханалию с двухдневными свиданиями раз в две недели, и окончательно «присвоить» себе красавицу-жену друга. Но тут же проглядывала и нестыковка: судя по всему, после возвращения Сонга, именно Фергюс помог ему подняться на ноги и вернуться в строй. Клиентуру привёл… Сомнительного качества, но всё же. Если хочешь избавиться от конкурента – зачем поддерживать? Надеялся, что рано или поздно Сонга прибьют нечистые на руку клиенты, как свидетеля? Ванделли с полезными людьми так не поступали, насколько мне было известно, так что маловероятно.

А, может, его полностью устраивала эта схема? Нужно будет разузнать, что там у Фергюса с личной жизнью. Наличие супруги делало подобные редкие свидания вполне оправданными…

Я не заметила, как раскрошила тост в суп, и опомнилась, когда тихо подошедшая официантка с дежурной улыбкой подлила в мою чашку кофе.

– Благодарю, – пробормотала я, опустив взгляд в тарелку и досадливо поморщившись – есть такую остывшую «кашу» уже совсем не хотелось.

Слишком много вариантов.

Сонга действительно могла убрать мафия – маловероятно, но всё же. До него мог добраться его наркодиллер – может быть, кстати, это и был тот бородач? Сомнительно, конечно – слишком приметный, но версию со счетов сбрасывать не стоило. К пропаже юриста мог приложиться и его друг-адвокат – и этот вариант мне не нравился сильнее всего, поскольку, зная послужной список Фергюса, я легко представляла себе бездну бюрократического Ада, в которую он мог меня погрузить. Нельзя было исключать также супругу Сонга – желающую расправиться с мужем из иррационального чувства вины, и пришедшей ко мне за помощью чтобы отвести от себя подозрения. В конце концов, Сонг действительно мог пойти и утопиться в Джеймсе – вполне своими ногами, без цементных ботинок! На это у него также был мотив…

Я широко улыбнулась, спрятав лицо за чашкой с кофе.

Настоящее дело! Сложное, многоплановое и потенциально опасное. Разве не ради этого стоит жить?

***

Сорок минут спустя, когда я, поднявшись по узкой лесенке, вошла в приёмную, Линды на месте уже не было.

Зато на её столике, на самом видном месте рядом с массивным телефоном, лежал чек и записка, на которой размашистым крупным почерком было написано «Наш аванс!».

Меня это позабавило – Линда всегда очень близко к сердцу принимала мою работу и активно пыталась вовлечься в процесс расследований, но, увы, среднего образования машинистки для этого явно было недостаточно. Впрочем, мне не нужен был напарник, а вот в роли секретарши девушка была просто прекрасна. Расторопная, шустрая, обаятельная. Клиентам она нравилась.

Вернувшись к себе в кабинет, я присела на край стола и, подхватив телефонную трубку, набрала личный номер Роджерса – чтобы не прорываться через приёмную нашего участка. Зная старика – он точно был на месте, поскольку любил засиживаться допоздна – дома его ждала жена-деспот и младшая дочь, пребывающая в самом «прекрасном» подростковом возрасте. Когда я только поступила на службу, он находился примерно в том же положении – только со старшей дочкой, и, судя по всему, его этот опыт ничему не научил…

В ожидании приёма вызова, я вытащила из кармана успевший чуть помяться желтоватый чек, и, пошевелив губами, повторила про себя ту самую загадочную фамилию – Чекхванапутри.

– Капитан Роджерс, слушаю, – раздался на том конце густой бас с сочным техасским акцентом.

– Привет, Роджерс, – опустив звание, поздоровалась я.

Такую фамильярность могли себе позволить немногие, и я считала это одним из явных бонусов наших актуальных взаимоотношений.

– Вудворт! – по тону я услышала, что старик улыбается, и невольно улыбнулась сама. – Какими судьбами?

– Да так, по делу… – я по привычке начала ковырять пальцем незаметную царапинку на столе. – Мне одного типа надо найти – можешь пробить, не проходил ли он через ваши базы?

– Что я слышу! Детектив в деле? – уже серьёзно, без улыбки, спросил Роджерс.

– Есть такое, – с гордостью ответила я. – Потом расскажу подробности, если захочешь…

– Долорес, надеюсь, мне не нужно напоминать тебе разницу между тобой и штатным детективом? – перебил меня этот зануда. – Я слышу твой голос, и он подозрительно бодрый. Значит, ты находишь этот заказ любопытным. А то, что ты находишь любопытным – как правило способно извернуться и крепко укусить тебя за зад.

Я поджала губы, закатив глаза – пускай капитан и не мог этого увидеть:

– Бога ради, Роджерс! Не начинай. Ты же знаешь, я – сама осторожность.

Из динамика раздался хриплый и сардонический смех.

– Да, конечно. А я – пасхальный кролик, – едко заметил Роджерс, после чего глубоко вздохнул. – Ладно… кого тебе там надо пробить?

– Диктую по буквам, поскольку просто на слух чёрта с два это воспримешь, – буркнула я, после чего, под аккомпанемент «угу», «ага» и «есть» со стороны бывшего начальника, надиктовала ему диковинную восточную фамилию.

– Не хочу показаться расистом, но готов пенсию поставить, что этот твой Чекхванапутри связан с наркотой, – с некоторым сомнением протянул старик, когда я закончила.

– Мне нужно всё, что найдёшь. В идеале, конечно, адрес, где я могла бы найти этого Рамаяна, но сойдёт что угодно.

– Рамаян? – уточнил Роджерс.

– Р – как инициал. Рамаян, Раджеш… не знаю, первое, что пришло в голову – какие ещё ты имена знаешь из этой оперы? – пожала я плечами.

– Справедливо. Посмотрим, что удастся накопать.

– Спасибо! – воскликнула я. – Что бы я без тебя делала?

– Уверен – выкрутилась бы, – буркнул Роджерс, и я, насмешливо фыркнув, кивнула:

– Да, и параллельно нарыла бы кучу головняка. Ладно, до завтра управишься?

– Завтра? Ничего себе – срочность. Что стряслось-то?

– Да человек пропал, Эндрю Сонг, – как можно более нейтрально бросила я. – Вот, стараюсь найти его до того, как он всплывёт в Джеймсе.

– Ну если он пошёл туда топиться – черта с два всплывёт, – со знанием дела протянул Роджерс, шурша на заднем фоне какими-то бумагами. – Вообще странно… По моему участку нет пропавших без вести с такой фамилией.

– Миссис Сонг сказала, что её заявление не приняли – Эндрю пропал два дня назад. Но мы с тобой оба знаем, как это работает, – я выдержала небольшую паузу, в которую послушала сердитое сопение Роджерса. – Да-да. Пошевелятся в лучшем случае через неделю, в надежде, что пропажа сама найдётся. Но я не жалуюсь – в конце концов, теперь это мой хлеб.

– С маслом, небось? – неловко пошутил капитан, но быстро прикусил язык, прежде чем я разразилась гневной тирадой по поводу «колоссального заработка на воле». – Ладно-ладно, понял тебя. Завтра после обеда заезжай, часа в три – думаю, что-то будет.