Карета княгини остановилась перед неприметным домиком в двух милях от города. Волхв жил один, на отшибе, не стремясь к другим людям. Его изба еще пахла свежим деревом, Радомир пришел в Новгород с год назад. Небольшая собачонка облаяла кавалькаду, но княгиню признала. Та была здесь уже не раз. Людмила вышла из кареты, коротким взмахом руки остановила охрану и решительно подняла руку, чтобы постучать. Но постучать она не успела, низкая дверь открылась тут же.

— Я ждал тебя, — просто ответил старец. — Заходи, княгиня!

— Ты ждал? — удивленно раскрыла рот Людмила. — Ты знал, что я приеду?

— Знал, конечно. Этому суждено было случиться, — ответил волхв.

Княгиня оглянулась по сторонам. Вокруг все как всегда. Небольшая печь, крошечное оконце, затянутое пузырем и пучки трав, развешанные под потолком. А еще клетка с филином, который смотрел на нее жутким немигающим взглядом. Эта птица иногда ухала, вызывая у нее панический ужас. Колдун, как есть могучий колдун! Она не ошиблась, когда пришла к нему.

— Беда все же настигла тебя? — сурово спросил старец. — Богиня наказала тебя за скудные жертвы. Но теперь уже поздно, княгиня. Кара ее будет сурова. Она заберет твоего мужа и отдаст другой. А твои сыновья сгинут в походах, не оставив потомства. Ее первенец станет князем, не твой.

— Помоги! — Людмила жадно смотрела на него воспаленными глазами, но волхв не отвечал, и лишь поглаживал густую окладистую бороду. Он смотрел на нее молча, словно ожидая чего-то.

— Помоги! — Людмила рухнула на колени, заливаясь слезами. — Помоги! Я все сделаю, что скажешь!

— Что же, — задумчиво сказал Радомир. — Твое раскаяние искренне. Боги услышали тебя, княгиня. Я помогу тебе.

— Как? Когда? — жадно спросила она.

— Боги сами скажут мне, — пожал плечами колдун. — Случится нечто, что поможет твоему несчастью. То, что развеет злое колдовство. А вот что случится и когда, мне пока не ведомо. Знаю только, что скоро успокоится твое сердце.

— Что я должна сделать? — с надеждой спросила Людмила.

— Ждать и верить, — пронзительно посмотрел на нее старец. — И тогда все будет, как прежде. Он вернется к тебе, и твои дети будут жить так, как и подобает детям владыки. И когда придет срок, ты будешь качать на коленях своих внуков. Верь мне!

— Я верю! — лицо княгини просветлело и она бросилась целовать руки волхва. — Я озолочу тебя, обещаю!

— Иди! — повелительно махнул рукой старец. — И больше никогда не приходи сюда. Я буду молить богов, чтобы они помогли тебе. Ты все поймешь, когда настанет время. Это случится до того, как придет весна, это я тебе обещаю!

Кортеж княгини тронулся в сторону Новгорода, а от избы старца в лес скользнула щуплая фигурка, которая весь разговор провела у окошка, не пропустив ни слова из того, что было сказано. Собачка, которая злобно облаивала всех незнакомцев, на этого человека не среагировала никак. Он еще ни разу не приходил сюда с пустыми руками.

А в то самое время, когда Людмила мучилась душевными терзаниями, Самослав стоял на башне, которую построили на высоком холме, в семи милях от города. Еще не вся цепочка была готова, но первое испытание оптический телеграф пройдет именно сейчас. Это крайне простое устройство было давно известно здесь. И очень давно забыто. Римляне так передавали свои сообщения, и даже, поговаривали, что сам император Тиберий, который последние годы жизни не покидал острова Капри, управлял гигантской империей с его помощью.

С полированными зеркалами в словенских землях пока было туго, но вот развести костер в большой жаровне и поставить самую простую систему жалюзи оказалось проще простого. Здесь не персидская граница и не Италия, где солнце позволит передать световой луч на десятки миль. Зашло за тучи дневное светило и все, не работает телеграф. Потому-то и решили совместить полезное с приятным. Оборонительные башни стали одновременно и башнями телеграфными, передавая сообщения ночами.

Самослав уехал из дома в полнейшей растерянности. С его женой что-то происходит, а что, он и не поймет пока. Не разговаривает, отворачивается в сторону, а у самой глаза красные, видно, что плакала недавно. Ну, да ладно, он еще разберется с этим, пока недосуг. Наверное, об этом что-то знает Горан, который настойчиво рвется к нему на встречу. Дел у князя и, правда, за время отлучки накопилось предостаточно. Слава богам, хотя бы одно было завершено успешно. Оптический телеграф работал, и работал вполне неплохо.

Декабрь 630. Новгород.

Тут было холодно, очень холодно. Холодно до того, что у Косты сопли в носу замерзали, повисая длинной острой сосулькой. И это было единственным, что Косте тут не нравилось. Хотя нет, было еще кое-что. Стража в этих землях была до того свирепой, что по сравнению с ней ленивые вороватые олухи, которые подчинялись эпарху Константинополя, вспоминались с ностальгической слезой, как что-то родное и близкое. Псы государевы, они и есть псы, им и положено быть свирепыми. Хотя, тут вора любой селянин невозбранно убить мог, без всякой стражи. Украл ты, положим, курицу, а тебя хозяин курицы догнал и копье тебе в спину всадил. Склавины все как один мастера короткими копьями кидаться. Им тут без копья никак нельзя, кабана в местных лесах водится превеликое множество. И ведь ничего убивцу за это не будет, потому как он почтенный хлебопашец, а этого подозрительного типа с чужой курицей подмышкой тут и не знает никто. Пойдет селянин и старосте своему доложит: вот, ваша милость, вора прибил. Он курицу мою чуть не украл. А староста важно головой покивает и скажет: ну и бросьте эту падаль в воду, пусть раки попируют. И всё! И все забудут об этом глупом недоразумении тут же, потому как других дел много. Грустно становилось Косте при виде такой варварской дикости. Впрочем, паренек тут же вспоминал, что он тоже теперь в некотором роде пес государев, и впадал в ступор. Он все никак не мог привыкнуть, что теперь находится по эту сторону закона, а не по ту. И воровать куриц ему теперь совершенно без надобности, потому как кормят от пуза. Только если так, кровь по жилам погонять по старой памяти. Но нет! Получить дротик в спину было совершенно реальной перспективой, равно как и выплатить за украденную курицу стоимость дойной коровы. Поэтому, ну ее, эту курицу…

Они приехали в Новгород весной, передав старую княгиню в руки сына. Коста чуть не прослезился тогда, когда могучий воин плачущую от счастья старушку на руках кружил. Надо же, сколько лет прошло, а он нашел ее и из-за моря домой привез. Эх, он бы тоже свою мамку сейчас обнял. Коста до сих пор помнил ее запах. Но чума никогда не возвращает тех, кого забрала. Это бывает только в сказках, а он столько лет жил на улице, что в сказки не верит вовсе.

А потом он познакомился с самим боярином Звонимиром, который беседовал с ним чуть ли не полдня, задавая иногда совершенно дурацкие вопросы. Например, как он от стражи в Константинополе уходил, когда на бродяг облавы делали. Или как он до тех склавинов добирался, откуда его авары увели… Или с кем из тех склавинов он сдружиться успел… Странно это все было, и после того разговора Коста чувствовал себя так, словно его наизнанку вывернули. А вот потом началось самое странное…

— Тебе, Константин, за то дело награда от самого князя положена, — сказал ему тогда

боярин Звонимир. — И награда немалая.

— Да? — оживился Коста и протянул руку. — Давай, боярин. Лучше золото, но и серебро подойдет. Я не гордый.

— Нет, — усмехнулся, покачав головой Звонимир. — Это не деньги.

— Как не деньги? — лицо мальчишки разочарованно вытянулось. — Ладно, давай солью, я ее продам потом.

— И не солью, — снова усмехнулся боярин. — Это не деньгами награда. Ты, парень, учиться пойдешь.

— Учиться? — возмущенно завопил Коста. — За все мои страдания? И это называется награда???

— И еще какая, — серьезно кивнул Зван. — Тебя будут несколько разных учителей учить, и за все это князь заплатит.