И вопреки тому, что и ворона, и кошку терзал страх перед новизной и безрассудностью, они безоговорочно отдали свои сердца господину управляющему.

К их несчастью, всё шло не так гладко, как наобещал мистер Вулпис. Лис и сам не был готов к сложностям, которые последовали после того, как он узнал, что за Александрой придётся возвращаться в логово великана — в лабораторию.

С одной стороны детской стояла бронированная дверь. С предупреждающим писком она начала разъезжаться в сторону.

— Что это? — насторожился мистер Вулпис.

— Возможно, Александра? — предположил сеньор Эрнандес, но прочел во взгляде Жанны ужас и перестал быть столь уверенным. — Или нет.

— Это он! — воскликнула кошка.

— Кто?

— В комплексе есть всего одна дверь, доступа к которой системы Александры не имеют и которая напрямую связана с лабораторией. Так хозяин подстраховал себя на случай, если Александра заупрямится…

Жанна, кажется, хотела сказать что-то ещё, но зависла на неозвученной мысли. Острые белые коготки засверкали в пушистых и мягких пальцах.

За дверью, в наводненном светом сине-зеленых ламп коридоре, озвышалась фигура великана. Пригнув шею, чтобы не удариться лысым затылком о дверной проём, он въезжал в комнату с властолюбивым видом и выражением свирепости на лице. Стальная половина его квадратной физиономии мигала вспышкой кровавого света, хотя и в живом глазу отражался тот же огонёк ненависти, обрисованный столетними морщинами на ороговевшей коже.

— Ты! — ткнул он клешней на Жанну. — Почему ты здесь? Я же вышвырнул тебя в окно!

— Да, — загородил собою друзей мистер Вулпис, — и тем самым — вынесли себе приговор! Возможно, не сделай вы этого, я бы обошелся с вами с меньшей жестокостью.

Слова приземистого лиса и его боевой взгляд насмешили великана. Правда, так как тот давно не смеялся, звуки, выходившие из его отечного рта, не имели ничего общего с эмоцией веселья. Это был хриплый кашель, только с вздернутыми вверх уголками губ.

Прокатившись вперёд ещё немного, великан проверял, достаточно ли смелости в угрожающих ему животных, чтобы не разбежаться под его необъятной тенью.

Сеньор Эрнандес зашелестел крыльями, труся. Но, видя, что заставляет своим поведением улыбку великана шириться, выпятил на него грудь и набрался отважной серьёзности.

— Ты! — рыкнул великан, вглядываясь сверху вниз на лиса. — Я помню, как ты откусил моей малышке руку и сбежал! В тот день погибло много людей! Думаешь, я допущу, что бы ты разгуливал по комплексу живехонький?

— Рад, что вы признаете меня живым! — насмехался над громадиной из плоти и стали мистер Вулпис. — Но что б вы знали — это не ваша заслуга. Да, вы сотворили меня, но быть живым я научился сам. Как жаль, что за столько веков вы так и не поняли, что жизнь заключается не в бессмертии, а в том, чем вы успеете заполнить свой короткий срок пребывания в этом мире, в том, что оставите после себя. Жизнь существует только в борьбе со смертью, точно также и добро имеет значимость, лишь пока ему есть чему противостоять. Вы умерли много лет тому назад, в час, когда победили смерть. И поэтому, господин великан, мы с вами оба — ходячие мертвецы. Так давайте решать проблемы по-честному, на равных, один на один, мертвец против мертвеца!

К концу рассуждений мистера Вулписа на великане не было лица.

— Моя дочь не мертва! — возразил он агрессивно. — От меня-человека и в самом деле мало что сохранилась. Но тело Александры цело. — Он стиснул зубы до бела в деснах. — И было бы ещё целее, если бы ты не откусил ей руку! Ты у меня в долгу, наглец! И отдашь мне его — хочешь того или нет!

Великан откинул многокилограмовую конечность назад для замаха и пробил им как молотом пол. На месте мраморной плитки задымилась пыль.

— Не думай, что я промахнулся! — зондировал он своим механическим глазом колонны, выискивая, куда попрятались животные. — Я просто размажжу тебе лапы, чтобы ты больше не убегал! — Тепловизор распознал за крайней к окну колонной две фигуры — ворона и кошку.

— Как низко с вашей стороны сражаться с безоружными! — возник перед визором с увеличенным изображением облик лиса. Визор отдалился, чтобы адекватно рассчитать расстояние до цели. Затраченные на фокусировку доли секунд спасли мистера Вулписа от очередного удара.

— Жанна! — шепнул сеньор Эрнандес на ухо кошке. — Давайте к лестнице!

Воспользовавшись отвлечением мистера Вулписа, ворон потащил Жанну за лапу к выходу, к двери, медленно задвигающейся вниз.

— Стойте! — одернула его кошка. — Дверь закрывает Александра!

— Да, чтобы мы успели сбежать!

— Или потому, что на лестнице враги!

Жанна оказалась права. Дверь вдруг ускорилась, словно Александра выжимала из себя все силы, чтобы перекрыть проход. На лестнице шарахнули взрывы. Воздушный дрон с двумя вертолетными лопастями попытался заскочить внутрь и даже выстрелил по колонне, но был раздавлен всмятку железом. С тремя хлопками из него извергнулось пламя.

— Мы в тупике! — взвизгнул не совсем по-пиратски сеньор Эрнандес.

Слабость, копившаяся в теле Жанны, заставила лапы сложиться в коленях.

— Что я наделала? — прыснули слезами её глаза.

— Жанна, милая, сейчас не до самобичевания! Давайте спрячемся, прошу!

Сеньор Эрнандес с тревогой наблюдал, как великан в слепой ярости орудует клешнями по стенам, полам и колоннам, силясь зацепить мистера Вулписа. Для того, кто нуждался в рабочем органе робота, он был не шибко деликатен.

— Мы могли бы уйти по воздуху! — осмотрел свои крылья ворон, но Жанна его не слышала.

— Всё это происходит из-за меня! — уткнулась она мокрым носом в ладони. — Почему я не могла жить так, как жили вы, дядя!

— Как я, Жанна? — рассердился сеньор Эрнандес. Он насильно убрал лапы Жанны, открывая ей мордочку, чтобы заглянуть в глаза, из которых смотрело на него отражение его амбициозной юности. — Я растратил свои дни на несбыточные мечты и стены, эти проклятущие стены! О, Жанна, я никому не пожелаю такой глупой жизни! Не надо равняться на меня, не надо равняться на Розу! Она такая же, как и я… пленница своих иллюзий. — Сеньор Эрнандес приподнял подбородок Жанны вровень к своим глазам. — Ты первая, кому удалось по-настоящему пожить. Не жалей ни о чем! Даже если ничего не выйдет и мы здесь умрём, мы хотя бы будем знать, что не сидели сложа лапы и…ха-ха крылья! Хотел бы я быть тем юным собой, но только со с нынешними старыми мозгами, чтобы взять лапу Розу и… изменить её жизнь! — Ворон перебарывал нахлестывающие слезы, но с болью, пленившей его сердце годами, справиться не смог. Она отразилась на его седых висках, над бровями, во взгляде и даже в улыбке, которой он утешающе улыбался своему прошлому в лице Жанны. — Прощай, Жанна, — обнял он ее так сердечно, как только мог. — Прощай, Роза…

— Дядя Аурелио, вы о чем? — Душа Жанны похолодела от дурного предчувствия.

— Обещай, что будешь жить за меня, милая. За меня и за свою мать. — Сеньор Эрнандес выпустил обомлевшую от его необъяснимых прощаний кошку и расправил плечи.

Ни великан, ни мистер Вулпис, которым он раздробил уже несколько колонн, не ждали нападения с высоты, более того — они не ждали этого от претенциозного ворона, настолько храброго на словах, насколько трусоватого на деле.

— Это тебе за Розу! — издал сеньор Эрнандес воинственный клич и пикировал на голову великана. Царапая визор когтями, ворон стал клевал того в глаз.

Мистер Вулпис раскинулся на полу в сколах от колонн и стены, среди сотен ям и выбоин, которыми по милости великана было усеяно всё вокруг.

Мраморный песок осветлил его обнажённую спину и шерсть между ушами. Забывая, что мистер Вулпис мек, при чем — один из сильнейших, — Жанна приятно удивилась, когда тот как ни в чем не бывало стал на лапы и стряхнул с себя побелку.

Великан ругался, мучаясь от боли, от человеческой крови вороний клюв побагровел. Терпя удары и щипки неуклюжих механический клещей, с которыми чёрные перья сыпали направо и налево, сеньор Эрнандес, между делом, крикнул: