Жанна и сама многое пережила за прошедший месяц, многое переосмыслила и во многом изменила себе.

— Господин управляющий… — начала было она, но не нашлась в словах.

Мистер Вулпис наконец осмелился перевести на нее взгляд. Повязку он выбросил вместе с короной и плащом, и сейчас один его глаз был холодным, мутным, как матовое стекло, тогда, как второй — мерцал впотьмах тёплым огоньком.

— Я здесь, потому что, если бы меня здесь не было, то вы бы могли умереть! И я бы этого не пережил, клянусь — не пережил! Хотя это, наверное, и странно слышать из уст ходячего мертвеца вроде меня…

Жанна на свой страх и риск сделала пару робких шажков по скользкой спине мека, чтобы быть ближе к мистеру Вулпису.

— Мне жаль, что все это время, господин управляющий, ваше сердце пребывало в страдании, — вспомнила Жанна слова Боуи. — И мне очень стыдно, что я этого не заметила, пока меня, как слепого котёнка, не ткнули носом в обстоятельства… — Она сосредоточенно восполнила запас воздуха в легких и продолжила голосом дрожащим и ослабевшим: — Каюсь, поначалу я отнеслась к вам как к меку, но чем больше я с вами общалась, тем яснее понимала, что вы ни на что и ни на кого не похожи. Даже если технически вы робот, для меня… вы лучше многих живых.

Мека снова занесло, и Жанна, воспользовавшись моментом, заключила лапки за спиной мистера Вулписа. Пока тот решался на ответные объятия, она сказала:

— И то, что вы не подходите не под какие категории — вовсе не плохо. Это значит, что вы можете быть кем угодно. Я вам, отчасти, даже завидую. Мои возможности упразднены моими реалиями.

— Скажите, Жанна…

— Да?..

— Я всё спрашивал у вас напрямую, но… после всего, что со мной случилось, я, кажется, стал понимать, что так нельзя, не всегда получается говорить все в лоб… Жанна, что будет, если я не прибуду на Северную гору?

— Всё будет… хорошо.

— Нет, не так… — Мистер Вулпис без напора отлепил от себя кошку, перестроив вопрос: — Что будет с вами, если я не прибуду на Северную гору?

Глаза Жанны расширились на половину мордочки. Она сморгнула дождевые капли, но на их место пришли слезы.

— Я потеряю свой дом…

— Понятно. — К недоразумению Жанны, мистер Вулпис произнёс это намного более чутким тоном, чем можно было надеяться.

— Вы не злитесь?..

— Нет.

— Но разве вам не мерзко слышать подобные изречения от той, что лишила вас дома?

— А вам, Жанна, не мерзко слушать, как о принципах жизни размышляет механический монстр, носящий на себе шкуру мёртвого зверя как одежду?

— Как не парадоксально, но нет!

— Вот видите!

— Вы же не хотите сказать, что собираетесь продолжить путешествие?

— Всё так!

Жанна потупила взор:

— У вас есть ещё шанс передумать…

— Нет, Жанна, — был настойчив мистер Вулпис. — Я уже как-то передумал и стал монстром! Больше никаких отступлений!

Кивок, которым Жанна визуально соглашалась с лисом, противоречил её внутреннему голосу: им она выносила приговор себе и зверю, которому обязана всем.

Боуи со своей ржавой лестницы видел всё. И когда белая шерстка Жанны промелькнула среди разгрома, он будто переродился. Невзирая на то, что замок рушился буквально ему на голову и сам волк промок до нитки, с сердца его словно спали железные тиски. Боуи встряхнул шерсть от ушей до хвоста, готовясь окликнуть господина Вулписа и Жанну, но у лестницы, в которую он вложил столько надежды и ради которой преодолел весь этот путь, внезапно обломился один крепёж.

Лестница резко провалилась, и Боуи повис вместе с ней, ссадив пальцы под деформированным коррозией поручнем, за который он зацепился одной лапой.

Если бы второй крепеж не грозился обломиться и каждое движение не ускоряло этот момент, то Боуи вполне бы мог подняться на ступеньки — благодаря аскетическому образу жизни, поощряемому в стае, физическая подготовка волков Брома годилась и для таких трюков.

Вымоченная ржавчина откалывалась твёрдой дурнопахнущей крошкой, засоряя глаза. Когда сор ушёл, Боуи увидел коричневую фигуру летучей мыши с крыльями нараспах. Она подсела к нему на поручень, манерно улыбаясь.

— Даск?

— Да, это — я, рад, что признали, Ваше Бывшее Клыкастое Высочество!

— Что это ты такой развеселый? — опасливо покосился на него Боуи. — Твой народ тонет. Ты и твои летающие собраться разве не явитесь им на выручку, пока ещё не слишком поздно?..

— О, — почесал нос крылом Даск, — эти недомерки? Пускай себе тонут! Никогда не любил бескрылых мышей, а крыс — и подавно!

— А как же твоё Королевство? И «сила в единства»? — процедил Боуи. Лапа онемевала, кожу на подушечках пальцев жгло так больно, что Боуи отдавал отчёт каждой секунде, которую он превозмогал. Ему было самому до себя, волк не отослал Даска куда подальше только из-за того, что хотел исключить поползновений на свою жизнь. В такой немощной позиции, какая была у него сейчас, трудно выглядеть грозным и могучим, а ведь грызуны — звери подлые, на них можно найти управу физическим запугиванием, тогда как Боуи не мог ничего — ни поиграть мышцами, не посверкать когтями, он и щерился-то от бессилия и устали, а не потому, что выражал так гнев.

— Мои планы организовать утопическое общество ни к чему не привели, — ответил Даск озлобленно. — Я разочарован в Монархии! Разочарован в концепции государства!

— Мои сожаления…

— Да ну вас! — буркнул Даск, сотрясая лестницу возбужденными прыжками. — Ничего вы не понимаете! Чтоб вы знали, вы были первым и худшим Королём в истории Крысиного Королевства!

— А господин Вулпис?

Даск взмахнул крыльями и сел на мясистый волчий нос.

— Худшим и последним Королём в истории Крысиного Королевства! — возвестил он.

— Так вы снова переменуетесь в «город»? — терпел неудобства Боуи.

— Н-ет! — протянул тот восклицательно. — Плевал я на города и на государства! Теперь я выше всего этого! Теперь я — бог, а это, — простер Даск крылом в тёмную даль, — отныне мой мир! И в этом мире есть место только для летучих мышей!

— Боуи, держись! — выкрикнула под потолок Жанна, сложив лапы рупором.

Механическая мышь продырявила мордой крышу башни так, что мистер Вулпис и Жанна оказались под голым сводом ночного неба. Тучи серели, ленивые — расплывались у них над головами пористой ватой.

— Делаю всё, что в моих силах! — крикнул волк в ответ, стараясь звучать оптимистично.

Сращенный близостью мека, Даск куснул Боуи за запястье. Но Боуи выстоял, надежда бодрила его держаться крепче прежнего. Да и укусы Брома, честно говоря, закалили его.

— Не трогай, моего друга, мерзкий летун! — Когти Жанны свистнули в воздухе, она вся напружинилась, изготовившись перемахнуть оставшееся расстояние до лестнице прыжком, наперекор своему нездоровому самочувствию и раненому плечу, но между ней и её яростью встрял голос разума, и голос это принадлежал мистеру Вулпису.

— Жанна, нет! — попридержал он её за лапу. — Даже если вы допрыгнете — лестница не выдержит!

— Тогда не могли бы вы заставить своего мека идти туда, куда нам надо, а не кружиться вокруг своей оси, как танцора балета?

Мек и вправду вёл себя странно. Зузу тоже наматывал над ними круги, словно паникуя, что мек не подчиняется ему. Мистер Вулпис поскоблил когтем за ухом:

— Эм, я бы с удовольствием, но без трости это невозможно…

— То есть… ⁈

Механическая мышь завопила, споткнулась о что-то, опустившись на четвереньки, и головой продавила металлическую стену. Жанну и мистера Вулписа тряхануло, они не упали только благодаря ушам-лопастям механической твари.

— Господин управляющий, сделайте уже что-нибудь! — кричала Жанна, прижатая силой тяжести к металлическому уху и неведующая, что принесёт новая выходка мека.

Мистер Вулпис пораскинул мозгами, хотя это и было весьма затруднительно, когда всё мысли только о том, как устоять на стальной махине. Сам он хотя бы умел прокалывать когтями сталь, кошачьи же когти не приспособлены ни для чего подобного.