– На здоровье! – заорал Айэн. Он не успел услышать, что ответил Чукрик, потому что захлопнул крышку люка, мгновенно раскалившуюся докрасна от попавших в нее лучей лазера.

Прощай, Зодиак. Упав в кресло пилота, молодой человек отдал команду старта. Шаттл включил гравитационные ускорители, и на тающей озоновой струе со скоростью молнии взмыл в небо, оставив враждебный мир далеко внизу. От перегрузки сознание покинуло Айэна. Когда он пришел в себя, двигатели работали ровно. Он открыл глаза и тут же вспомнил события, предшествовавшие старту. Гадкая Термиттула. Товарищ, оставшийся на планете. Удастся ли ему спастись бегством до того, как взорвется антиматерия? Как скоро это произойдет?

Он выглянул в иллюминатор. Желтоватый, с разводами ядовитых облаков Зодиак, на этом расстоянии выглядевший раз в пять больше Луны, мерцал, как осьминог, сожравший морского ежа. Волны огня катались от полюса к полюса, с каждым проходом становясь ярче. Вот уже они превратились в сверла, ввинчивающиеся в тело планеты, собираясь разорвать ее на тысячу зловещих осколков. Антиматерия множилась, создавая себе подобную. Самое разрушительное из всех оружий, когда-либо придуманных миллиарды лет назад вымершей расой марсиан, неизвестно как попавшее к Чукрику. На мгновение вихри исчезли, всосавшись в поверхность Зодиака, планета немного сморщилась и разлетелась в чудовищном взрыве.

Айэн до предела активировал ускорители, стремясь уйти от огненных обломков, превращающих в радиацию все, к чему они прикасались. Материя, с которой соприкасалось антивещество, уничтожала себя полностью, возвращаясь в состояние породившего ее хаоса. Один из обломков пронесся так близко, что становились заметны нитки протуберанцев, вращающиеся вокруг силовых линий магнитного поля, ими же порождаемого, от другого обломка пришлось увернуться. Казалось, огненная рожа, похожая на победительницу конкурса ужасов рождественских тыкв, ухмыляясь, пролетела мимо. Теперь эти обломки будут носится по бесконечному космосу, пока не исчезнут в его безднах.

Айэн навсегда покидал то, что когда-то было Зодиаком.

Треверу разрешали загорать после четырех, когда солнце уже не жарко, и нет риска получить солнечный ожог.

К сожалению, именно в это время появлялись мошки. Поэтому больше получаса мальчику позагорать не удавалось. Приходилось удирать внутрь дома, в прохладу, где кондиционер и марлевая занавеска.

Сегодня он задержался на пригорке немного дольше. Одно из облаков показалось ему занятным. Оно как будто разговаривало с мальчиком на недоступном, небесном языке. Там, вверху, где носились ласточки, улыбающийся рот силился выдавить «привет, привет Тревер».

Мальчик увлекался сурдопереводом и готов был поклясться, что рот говорил именно это. Потом губы раскрылись так широко, что стала виднеться миндалина, и Тревер испугался. Он зажмурил глаза и открыл их. Рот разлетелся на части десятком кусочков, на том месте, где он только что наблюдался, истребитель чертил тонкую конверсионную линию.

Отец Тревера вернулся домой часов в одиннадцать, когда кузнечики уже закончили свои рулады, уступив место лягушкам. Хотя в это время детям уже полагалось спать, Тревер не спал, ждал его на кухне, делая вид, что клеит самолетик. Отец, как правило, рассказывал что-то интересное. В небе все не так, как на Земле. За час полета, любил говорить отец, происходит столько событий, как за неделю тут. А иногда больше. Вот в прошлый раз отец видел серебристые облака. Они висят над грозовыми, и их не видно с Земли. Обычные пассажирские самолеты облетают грозовые облака, но не отец Тревера на своем сверхзвуковом истребителе. Отец рассказывал мальчику, что двигатели позволяют ему выходить в стратосферу, туда, где совсем не бывает облаков.

– И там совсем никого нет? – спросил Тревер.

– Нет, есть, – серьёзно ответил отец.

– Кто?

– Гуси.

– Это шутка?

– Нет.

И отец показал ему снимок, сделанный боевой камерой, такой, которая позволяет запечатлеть взрыв крылатой ракеты так, как будто он длиться несколько минут.

Сначала ракету покрывают бороздки, как паутина. Потом из них вылезают разноцветные чертики. А потом черный джин разносит ракету на части.

Так вот, гуси. Как-то их радар показал впереди препятствие, и прежде чем кто-либо из них успел принять решение, автопилот увел машину вверх. У экипажа дыхание перехватило, стрелок на несколько секунд потерял сознание. Отец Тревера, более физически крепкий, только почувствовал мгновенную тошноту и боль в висках. Самолет только что избежал столкновения. Потом, когда на Земле разбирали полет, они увидели из-за чего автопилот совершил столь опасный маневр. Девять гусей, их оперение отливало сталью, отражая космос. Они шли клином, взмахивая крыльями по очереди, как будто волна взмахов шла от головной птицы к замыкающей. Впереди вожак, комок мускулов, сосредоточенный на перелете. Непонятно, чем он дышал на такой высоте, где любой альпинист не смог бы выжить даже в кислородной маске.

– Это те гуси, которые пасутся у нас во дворе? – спросил Тревер.

– Не совсем, – уклонился от ответа отец.

– Что было сегодня, пап? – спросил Тревер, наконец, откладывая самолетик. – Ты выглядишь рассеянным.

– Да, ты прав. А где мама?

– Она просила передать, что задерживается у сестры.

– Видишь ли, сынок. Мне… надо отдохнуть. Я думаю, что не буду летать больше дней… семь. Или больше, две недели. Я переутомился за последний месяц. Мы испытывали новый тип двигателей, и нервы сдают. То ли вибрация, то ли шум, я не знаю.

– Что же там было, папа?

–Ты уверен, что хочешь знать?

– Да, конечно.

–Видишь ли, сынок, мы… сегодня мы огибали грозовой фронт. Это не такой фронт, который виден с Земли. Вы можете даже не замечать, что в небе что-то происходит. А между облаками – гроза. Молнии сверкают как вспышки фотоаппаратов, когда президент выходит из Белого дома перед журналистами. И не дай Бог залететь туда. Самолет будет вращать как щепку, и на аэродром он точно не вернется. Так вот, там, над фронтом – тишина и покой. Звезды горят необычайно ярко, гораздо ярче, чем здесь. И кажутся ближе. А Солнце там становится нашим врагом. Оно может испепелить нас за одну секунду. Поэтому мы пользуемся специальными фильтрами. Так вот, там, над облаками, спереди нас образовалось еще одно облако, похожее на большого плюшевого медведя. На такой высоте я никогда не видел облаков, ни маленьких ни больших, поэтому это был сюрприз. И непонятно, как далеко оно от нас находилось. Оно как бы вращалось и двигалось вместе с нами, на такой же скорости.

– Вращалось как карусель?

– Не совсем так. Скорее как куски сахарной ваты. И в этих кусках я увидел… тебя, маму и себя. Мы как будто сидели за столом и смотрели телевизор. И… потом ты встал и помахал мне рукой. Ты хотел, чтобы я подошел к вам.

– И что ты сделал?

– Я… привстал со своего кресла. Я не помню, что я начал делать. Только стрелок, который сидел сзади меня, говорит, что я попытался открыть люк самолета. Тогда он хлопнул рукой по клапану шланга, подающего кислород. И я потерял сознание. А когда очнулся, мы уже снизились настолько, что это облако или как его там, исчезло.

– А… этот стрелок, он что говорит?

– Стрелок не смотрел на облако, он подтвердил, что впереди возникло что-то белое, потом он пытался удерживать самолет до тех пор, пока он не снизится на безопасную высоту.

– Папа, я… – Тревер хотел рассказать отцу про рот, но что-то его удержало.

– Я пойду спать, сынок. Извини. Сегодня история была поинтереснее, чем всегда, правда?

– Да, папа, ты герой.

– Не говори ерунды. Я волнуюсь за маму.

Тревер тоже волновался.

На следующий день папа с утра поехал в госпиталь проверять свое здоровье. Мама приехала только днем, когда Тревер еще был в колледже. Они встретились за ужином. Мама привезла покупки из супермаркета. Треверу стереоскопические очки и книгу. Если рассматривать картинки в книге через очки, то они оживали. Персо6ажи начинали двигаться и разговаривать, совершать поступки и жить своей жизнью. Но Тревера они не видели. Он как бы присутствовал незримо. И даже больше, он мог становиться некоторыми из персонажей книги, и тогда волшебные очки рассказывали ему о том, что думает герой и что он собирается сказать или сделать. Тревер давно мечтал о такой книге, и вот мама ему ее подарила. И еще в книге, в качестве бонуса, на последней станице была нарисована замочная скважина. Если найти ключ, а где этот ключ в книге не сказано, то можно попасть в мир, придуманный книгой, реально. Не жить чувствами и мыслями персонажа, а участвовать в действии живьем. Все это рассказывалось в коротеньком вступлении, написанном перед последней страницей.