От неожиданности я вскрикнула! Машина резко рванула влево и в долю секунды пролетела двухполосную дорогу, направляясь уже в противоположный овраг!

– Маша, держись! Крепко держись, доченька!

Крикнула я, прежде чем нас стало переворачивать в салоне автомобиля. Я обхватила голову руками и спиной упала на ручку правой дверцы, так как единственная в салоне не была пристегнута ремнем безопасности. Сгруппировавшись в этом положении, я просто ждала, когда закончится эта дикая пляска и надеялась, что машина не взорвется. После двух кувырков наше авто ударилось в дерево и остановилось. Все закончилось за несколько секунд, а мне казалось, что мы крутимся вечность… Машина лежала на правом боку, я – спиной на дверце.

–Аааааааааааа!!

Крик вырвался из моей груди больше от нервного напряжения, чем от страха или боли. С кресла донеслись Машины всхлипы, и я с облегчением отметила, что она сидит в том же положении, будучи крепко пристегнутой. Даже кепочка не упала с головы. Я все еще лежала на спине, на дверце с прижатыми к груди коленями. Чтобы выбраться наружу, мне придется проползти через водительскую или Машину дверь, после того, как выберется дочка.

–Доченька, у тебя что-то болит? Успокойся, все закончилось, все хорошо! Ручки, ножки не болят?

Я потянулась к ребенку и поняла, что меня как будто стало меньше… «Господи, я не чувствую ног…» – пронеслось в голове.

– Я не чувствую ног! – громко сказала я, не веря в свои слова – Я не чувствую ног, я не чувствую ног!

Это невозможно! Невозможно не чувствовать часть своего тела! Она же вот здесь, на месте! Я впадала в легкую панику, пытаясь пошевелить пальцами на ногах. Потом осмотрелась. Все вокруг было в темно-красных пятнах.

–Мама, это что кровь? – плакал мой ребенок.

– Доченька, это черника, помнишь, мы покупали? Она просто рассыпалась… – я взяла себя в руки и старалась говорить спокойным голосом, – Давай я тебя отстегну, и ты выйдешь из машины…

– А ты?

–А потом я! Я же снизу, ты первая должна выйти…

С первого сидения донеслись шорох и вздохи. Родители не пострадали, им удалось выбраться из машины и вытащить Машу. Внутри осталась только я. Вместе с облегчением оттого, что мой ребенок в безопасности, я чувствовала жуткий ужас оттого, что машина, как мне казалось, может взорваться. Именно так, как показывают в фильмах.

Выбраться самостоятельно я не могла, поэтому ясно представила языки пламени и адскую боль от ожога. Я выдохнула и приготовилась, молча, терпеть, чтобы еще больше не шокировать дочку. Принятие неизбежного финала несколько остановило надвигающуюся панику.

«Сгорю заживо быстро, терпеть придется недолго» – обреченно успокаивала себя я, и в этот момент четыре сильных мужских руки, как крылья Ангела, подхватили меня, выдернув из искореженной машины, и положили на траву в нескольких метрах от места аварии.

Практически все дошкольное детство я провела у бабушки с дедушкой в малюсеньком городке. Мы с братом провели там несколько счастливых, спокойных лет среди лесов, полей и рек.

У нас была квартира в городе и дача за 40 км от него. Деревянный дом в окружении приозерных кустарников. Лес, луг и два озера. Одно маленькое, искусственное, там мы обычно купались. А другое – большое. Бабушка часто рассказывала, что там, на другом берегу – детский лагерь. Я смутно представляла, что это такое, так как росла в основном в одиночестве. Не ходила в садик и на развивающие кружки (если такие существовали в то время). Но все равно всегда всматривалась вдаль в надежде увидеть хоть что-то из детской, веселой лагерной жизни.

Взрослые постоянно ловили рыбу на лодке или с берега. Мы все вместе ездили в лес по грибы. Найдя подходящее место, семья разбредалась по сторонам с ножиками и ведерками наперевес. Совсем маленькой, я держалась взрослых или старшего брата, а став постарше, могла и сама бродить недалеко от машины. Я любила остановиться у дерева и замереть, прислушиваясь к звукам леса и вдыхая его запах. Моих спутников не было видно, и мне нравилось представлять, что я здесь одна-одинешенька. Мне нравилось рассматривать кору и листья деревьев, хвойные иголки и мох, устилавшие землю. Я наблюдала за муравьями и мошками среди залежалых листьев и еловых шишек и чувствовала себя такой маленькой среди огромной растительности, но вместе с тем в душе зарождалось физически ощутимое единение с природой. А на сердце было не страшно, а таинственно-прекрасно.

Эти знакомые чувства нахлынули, когда я после аварии оказалась на лесном ковре. Меня сразу окутали знакомые запахи залежалой листвы и шишек. Я видела муравьев и прочих букашек, чей покой нарушила своим невольным вторжением. Стало гораздо спокойнее, как будто земля впитывала в себя весь стресс и расслабляла меня. Я лежала на траве, чужие люди поддерживали голову, успокаивали. Маша была здесь же, она не плакала, просто стояла рядом, испуганная, понимая, что раз мама не может встать, значит, случилось что-то страшное. Я протянула к ней руку и стала подбадривать, уверяя, что все самое страшное уже позади. И самое интересное, что я действительно в это верила!

При выезде из аэропорта я чувствовала усталую обреченность. Если представить мое состояние визуально, то это – усталый человек со сгорбленной спиной, опустивший голову и понуро бредущий к краю пропасти.

После остановки на заправке я подсознательно сгруппировалась, словно приготовилась к прыжку. Человек у пропасти расправил плечи, вытянул спину и протяжным, твердым взглядом взглянул вглубь бездны, прежде чем шагнуть в нее. Темная глубина поглотила маленькую фигурку, крутила, кромсала, рвала на части, била об острые камни и выплюнула обратно, преподав, пока что одной ей известный урок. И сохранив жизнь.

Было четкое чувство, что я, получив травму, расплатилась за что-то. Откупилась, отработала карму, получила по заслугам и рассчиталась по долгам. Вместе с тем, было четкое понимание того, что все произошедшее – мой собственный выбор. Когда-то давно, еще не осознавая этого, я сама ступила на этот путь, кульминацией которого была авария, в которой или пан или пропал. И я справилась!

Сейчас ко мне приходит мысль, может, дело было вовсе не во мне? И моя миссия была – пристегнуть Машу, рискуя собственным здоровьем. Ведь я сделала это всего за несколько минут до аварии! Мои и дочкины Ангелы – Хранители договорились между собой, чтобы отвести удар. И я взяла эту миссию на себя, интуитивно делая все, чтобы спасти дочку, и не зная, чем все закончится для меня. Удивительные мысли, вызывающие во мне дрожь, трепет и слезы до сих пор. Я точно знала, что с этой минуты у нас обоих все будет хорошо.

Хотя, глядя со стороны, сложно было давать такие позитивные прогнозы. Машина разбита, лежит на боку среди осколков стекла и разбросанных вещей. Парализованная молодая женщина, испуганный ребенок, растерянные старики… А вокруг лес, и неизвестно, когда прибудет помощь.

Конечно, я была шокирована происходящим, хотя и чувствовала огромное облегчение. Я то успокаивала Машу, то спрашивала ребят, отойдут ли мои ноги. Я чувствовала прикосновения, но пошевелить ими по-прежнему не могла.

Незнакомые мне люди находились рядом, успокаивали, поддерживали голову, и я чувствовала их чистосердечную, безвозмездную поддержку. Как будто мои Ангелы – Хранители, не в силах предотвратить аварию, и понимая, что только мое решение могло привести к ее благополучному исходу, теперь радовались и делали все возможное, чтобы сохранить мою жизнь и здоровье. Есть моменты, когда ты ПРОСТО ЧТО-ТО ЧУВСТВУЕШЬ и оттого, к ДЕЙСТВИЮ или БЕЗДЕЙСТВИЮ приведет этот внутренний импульс, зависит дальнейшая линия судьбы. Я доверилась себе и услышала своих Ангелов, поэтому пристегнула Машу в нужный момент. Прошла испытание. И сейчас снова чувствовала себя в безопасности под их белыми крыльями.

Возвращаясь на грешную землю, отмечу, что все, кто был пристегнут, отделались синяками. Без ремня безопасности была только я и в одну секунду получила тяжелейшую травму.