– Скажите, господин капитан, – спросил Руни Турин Арно Таноса, – если вы знали, почему не рассказали нам об этом, как только мы обнаружили, что флот рилов намерен догнать нас?

– Что б не создавать излишней нервозности среди экипажей! – отрезал Арно Танос.

– Они послали еще одного разведчика! – возвестил громким голосом первый пилот, пожелавший прекратить назревавшую ссору старших офицеров.

Танос и Турин тут же подняли глаза на большой экран командирской рубки.

На экране четко было видно, что второй звездолет рилов, на этот раз эсминец, идет много медленнее своего предшественника, но… в проходе подобная скорость несла смерть звездолету в случае столкновения даже с небольшим астероидом.

Так оно и произошло. Разведчик рилов сумел пройти половину прохода, когда вспышка на экране возвестила, что он повторил судьбу своего предшественника.

– Пошлют третий звездолет, – высказался второй пилот.

– Не пошлют, – возразил первый.

– На бутылку вина «Целеста Светлая», – предложил пари второй пилот.

– Идет! – азартно согласился первый.

Пари заинтересовало присутствующих и все, работавшие в командирской рубке, уставились на экран.

Время ожидания тянулось медленно, но все терпели. И, наконец, громкое: Ура!, – потрясло рубку.

Флот рилов в полном составе развернулся и ушел, как определил штурман, к звездной системе Кобран.

– Не забудь про бутылку! – поддел первый пилот «Гончей Целесты» товарища.

– Не забуду, – буркнул второй.

Арно Танос отдал приказ.

– Экипажам четыре часа отдыха!..

Через четыре часа конвой в том же порядке вышел из кольца астероидов и продолжил свой путь к звездной системе Петерион.

Большинство, уставших от ожидания и напряжения последних часов, беженцев дремали, когда их разбудил голос старшины – распорядителя.

– Мы ушли от рилов!

Сквозь намеренно спокойный голос старшины – распорядителя прорывались сдерживаемые нотки радости.

– Можете отвязываться. Сейчас подойдут ребята с пайками и вас всех накормят. Кому надо в туалет, к тому выходу. Ребята покажут.

– О-о-о! – единовременный вздох радости потряс трюм: Спаслись!

И как результат, зашелестел все усиливающийся шум разговоров. Начали оживать младшие дети. Завозились осмелевшие дети постарше. В выходе, ведущем к туалету, выстроилась очередь.

И тут.

– Старшина, я хочу видеть вашего капитана! – хорошо знакомый голос встрепенул Красаву и, придремавшего на руке у матери, Раста.

– Кей! Жив! – улыбка счастья осветила лицо графини Смолениной.

– Папа! – радостно, с огромным облегчением вздохнул Раст, но окликнуть отца не успел. Сильные руки Красавы внезапно с такой силой сжали Раста, что последний едва не задохнулся. Красаву сразила фраза мужа.

– Я граф Смоленин, советник графа Ямбуара и мне не место среди этих! – звенел презрением к окружающим голос Кея. – Мне требуется отдельная каюта!

– Но, ваше сиятельство, – старшина – распорядитель слегка растерялся от подобного натиска, – транспорт забит под завязку. У нас нет отдельных кают. Даже старшие офицеры и те ютятся по несколько человек в одной каюте, а младшие и вовсе спят на рабочем месте.

– Меня не интересуют ваши трудности! Вы что, не поняли, что мне нужна отдельная каюта!? – надменным тоном спросил Кей Смоленин обескураженного старшину. Последний что-то тихо заговорил в коммуникатор.

– Вот негодяй!

– Скотина!

– Сволочь!

– Та смотри какой! – зашумели возмущенные беженцы.

А Кей Смоленин начал решительно продвигаться к выходу.

У Красавы от гнева потемнели глаза. Она уже намеревалась окликнуть мужа и отчитать его при всех, когда разговор рядом убил в ней это желание. И не только у ней. У Раста от услышаного потемнели глаза, а губы сжались в тонкую полоску.

– Вот же подлец, – говорила своей, бедно одетой соседке, пожилая дама в дорогом платье, та, что спрашивала Раста, откуда они бежали, – как он смеет так себя вести. Я ведь тоже графиня. А что он вытворял при посадке в транспорт. Растолкал группу детей и беременных женщин, лишь бы сесть первым. А когда один из офицеров пообещал его пристрелить, если он будет нарушать порядок посадки в транспорт, позеленел от страха и чкурнул в самый конец очереди: только бы не пострадать.

– И как только такую подлую и трусливую тварь держат при дворе? – удивилась собеседница пожилой графини.

От услышанного Красава закрыла глаза.

– Какой позор! Как он мог!? Неужели она его не знает?

– Старшина, с дороги! Я должен пройти к капитану! – гремел, уверенный в своей правоте и исключительности, граф Смоленин.

– Нет! – твердым голосом отказал Кею старшина – распорядитель, который воспользовался заминкой, пока Кей пробирался среди беженцев, и взял себя в руки. А, может, просто получил соответствующие указания командования. – Я не имею права выпускать кого-либо из трюма без приказа!

– Ты, что, ничтожная вошь! – голос Кея Смоленина, который из-за страха растерял все свои навыки переговорщика и дипломата, звучал с намеренно деланным презрением. – Не понял, с кем говоришь?

– Молчи! – Красава закрыла рукой рот, что-то желавшего сказать, сына, и тихо-тихо шепнула на ухо Расту. – Он не должен нас увидеть. Я не хочу, чтобы на нас смотрели, как на последних негодяев, только потому, что мы его семья.

Раст понимающе кивнул, но не сводил своих, горящих возмущением и ненавистью, глаз с отца. А тот, не замечая жену и сына, продолжал настаивать на своем.

– С дороги, увалень, прочь!

– Я доложил о вас капитану! Но из трюма без приказа я выпустить вас не могу! – твердо стоял на своем старшина, загородивший своей рослой фигурой выход.

– Ты у меня под трибунал пойдешь! Сгною в тюрьме, тварь! – начал выходить из себя, раздраженный своими недавними страхами, Кей Смоленин. – Будешь у меня…

– Что происходит, Дикон? – уверенный, четко поставленный командирский голос оборвал графа Смоленина на полуслове.

У Красавы широко раскрылись глаза. В дверях трюма стоял Арно Танос с огромным синяком на всю щеку и перевязанной кистью руки.

– Граф Смоленин требует отдельную каюту! Хочет пройти к капитан-командеру, а у меня приказ: никого не выпускать из трюма без разрешения сверху, – с облегчением отрапортовал старшина.

Арно Танос повернулся к бледнеющему прямо на глазах Кею Смоленину.

– А скажи, на милость, Кей, – Танос внезапно обратился к однокласснику по имени. – Ведь ты приехал на Леверинг с женой и сыном. А не скажешь ли, почему их нет рядом с тобой?

– Я… Они… Их убило, когда рилы напали на Орвин! – вдруг выпалил Кей Смоленин. – У меня такое горе!.. А тут твои оболтусы!..

– Дикон, – Арно Танос обратился к старшине – распорядителю, – пусть твои ребята отведут этого в кладовку повара и запрут в ней до конца полета. А будет дальше бузить – выбросим в космос без скафандра. Нам только дураков не хватало.

– Меня в кладовку! – вызверился Кей Смоленин. – Да я…

– Ты просил отдельное помещение? Ты его получил! – перебил графа Арно Танос. И лучше заткнись! Не то в гальюне запру!

Пригрозил Танос однокласснику и обратился к Дикону. – Выполняйте приказ, старшина!

– Ваше сиятельство, прошу проследовать с нами!

По бокам Кея Смоленина стали два дюжих члена команды.

– Ты еще пожалеешь об этом, Танос! – прошипел Кей Смоленин и под конвоем покинул трюм следом за старшиной. За спиной графа зашумели беженцы, одобряя действия офицера.

Танос посмотрел вслед Кею Смоленину, брезгливо поморщился и обратился к отделению парней в форме, нагруженных продовольственными пайками, которые появились в дверях.

– Покормите людей.

Хотел было уйти, но вдруг обернулся к беженцам. Красава, у которой даже уши горели от поведения мужа, быстро наклонила голову, чтобы ее нельзя было узнать.

– Может, у кого есть претензии к нам? Или просьбы?

– Есть просьба! – раздался голос одной из женщин, окруженной пятью ребятишками.