— Это тебе спасибо, что делом занимаешься! Я уж думал всё, не найдём виновника. После этих слов участковый расплылся в улыбке, а я добавил:

— Но если будут какие-то новости, ты, пожалуйста, сразу дай мне знать. Сам понимаешь, как для меня важно, чтобы виновники поджога получили по полной программе.

— Да вот вряд ли я что-то узнаю. Начальник словно озверел, как я ему доложил обо всём. Запретил мне свой нос в дело совать, да приказал сидеть и помалкивать. А я вот, уже на следующий день тебе всё выдал, — он расстроенно покачал головой, — узнает — шкуру с меня снимет! Давно я его таким злым не видел.

— А чего это так? Ты же наоборот, дело раскрыл! — удивился я, — За такое награждать нужно!

— Да не нужны мне награды, главное, чтоб задержали его и всё, — поспешил отмахнуться Попов, — а начальник волнуется видать, поэтому и реакция такая. Дело ведь крупное, с наркотиками так вообще беда в последнее время, а там такая заначка, ты бы знал, Сан Саныч! — машина остановилась, и мой пассажир открыл дверь, — Пойду я, ещё раз спасибо!

— И не переживай, я лишнего не сболтну! — напоследок заверил его.

Сначала я попытался выбросить дело о Матиашвили из головы, оставив это профессионалам. У них своя работа, у меня своя. Но что-то мешало окончательно избавиться от мыслей о нём. И это было не только то, что они пошли на такое ужасное преступление, как поджог.

Хотя и это оказалось для меня неожиданностью. Удивительно, что, на первый взгляд, тривиальное производственно-бытовое преступление по списыванию бензина оказалось лишь вершиной айсберга преступлений с виду обычной автоколонны.

Как-то даже неловко стало за Левана Матиашвили, который занимаясь такими серьёзными делами попался на детских шалостях.

Но всё же сейчас меня беспокоило другое. В памяти всё крутились слова Попова про его начальника. Как-то не внушало мне доверия его поведение.

Конечно, очень может быть, что я излишне подозрителен, тем более что и судить я мог только по рассказу другого человека. Но вместе с этим в голову пришла идея наведаться к нему лично, раз уж так всё складывается.

Просто посмотреть, что за человек, узнать получше.

Конечно, я уже был с ним знаком, но мы лишь мельком виделись на паре областных мероприятий, так что какого-то чёткого представления о начальнике местного ОВД у меня не сложилось.

Это, в том числе, меня снова вернуло к мыслям о команде и людях, на которых я мог бы положиться. Кто знает, а вдруг этот товарищ Зарубин, кажется, такая у него фамилия, на самом деле мировой мужик и отличный профессионал?

Поездку в долгий ящик я решил не откладывать. Тем более, что и формальный повод найти не проблема, зря что ли я депутат?

Так что уже на следующий день после разговора с Поповым, я был в Калуге, в кабинете у Алексея Фёдоровича Зарубина, и наше общение как-то сразу не задалось.

Хотя я и договорился о встрече заранее, начальник ОВД пошёл на неё с неохотой, и сейчас совсем не скрывал, что не особенно рад меня видеть, хотя и был подчёркнуто любезен.

Я же старался разговорить его, чтобы лучше понять как он вообще мыслит и какую позицию занимает по ряду вопросов, например, мы обсудили, что в Козельском районе не хватает сотрудников милиции, да и в Ульяново расширить штат не помешало бы.

Но, главное, что подобрались мы и к разговору о летнем поджоге.

Конечно, нашего участкового я не сдал, но и без этого, заметил, что, когда мы коснулись этой темы, Зарубин стал закрываться ещё сильнее, не желая обсуждать никаких подробностей. Единственное, что я сумел из него выудить, это:

— Могу вам сказать, товарищ Филатов, что по этому делу наметился заметный прогресс. Но ничего больше я вам раскрыть пока не могу.

На этом моменте я задумался как бы ещё повернуть разговор, чтобы он хоть о чём-то проболтался, но нас прервали.

Неожиданно дверь в кабинет открылась, и в него, прямо без стука, залетела молодая женщина в милицейской форме.

— Лё… -начала она, но, заметив меня, сразу осеклась и исправилась, — Алексей Фёдорович, я вам тут чай принесла.

Она и правда в руках держала две фарфоровые чашки на подносе. Видимо, чаёвничать товарищу Зарубину предлагалось не в одиночестве.

Наблюдая это он побелел и процедил сквозь зубы:

— Валерия Андреевна, почему без стука? Вы разве не видите, что у меня посетитель?

Что странно, намёка она, очевидно, не поняла, беззаботно улыбнувшись в ответ:

— Извините! Да я быстро! Сейчас поставлю на стол и уйду.

Сказав это, она тут же приступила к выполнению задуманного, продефилировав по комнате прямо к начальнику гордой походкой от бедра.

Ну я в это время сумел её получше рассмотреть.

Несмотря на строгую форму, на серьёзного милиционера она походила меньше всего. Да и даже этой самой форме, она сумела придать куда более легкомысленный вид, чем это задумывалось. Пиджак она расстегнула, каки верхнюю пуговицу блузки. Да и юбка, как будто, была короче, чем обычно. Возможно, она её подшила или подвернула. Ну а лицо она накрасила так, словно не на работу собиралась, а в кабак.

Но, что меня больше всего заинтересовало, так это совершенно неуместные огромные золотые серьги на её ушах.

И, кажется, волновали они не меня одного. Зарубин постоянно бросал на них странные нервные взгляды.

Девушка же всё также ничего не замечала. И, поставив рядом со своим начальником чашку, она буквально пожирала его игривым и, не побоюсь этого слова, похотливым взглядом.

Тут только слепой бы не понял, что между ними есть что-то помимо рабочих отношений.

— Я вернусь за пустой чашкой, — многообещающе сообщила она ему, покидая кабинет.

Да и я уже задерживаться не стал. Обменявшись с ним ещё несколькими фразами я понял, что больше ничего от него не добьюсь. Особенно после того, как появление любовницы выбило его из колеи.

Так что, попрощавшись я покинул кабинет, но, спеша к выходу по отделению, внезапно услышал ещё кое-что интересное.

Одна из дверей кабинета была приоткрыта, и из неё раздавались женский голоса. Сообразив, что речь идёт о той самой девушке, которую я только что видел, я невольно замедлил шаг и прислушался:

— Лерка совсем стыд потеряла, ты видела? Уже даже не пытается скрыть, что спит с Зарубиным.

— Да шалава она, это сразу понятно было. Да и кто ещё полезет в постель к женатому, да с двумя детьми?

— Видать, надеется, что бросит семью ради неё. Со вчерашнего дня сияет ходит. Видела эти серёжки огромные напялила? Явно его подарок. Ходит теперь как королева, думает, это что-то значит.

— Да-да, я тоже заметила, до вчерашнего дня обычные гвоздики таскала, а тут вырядилась как цыганка. Смотреть противно.

Дальше я уже слушать не стал, но и этого хватило, чтобы сложить два и два. Какое-то уж слишком заметное совпадение, что на днях Попов находит целый склад с драгоценностями, и тут же у любовницы начальника ОВД появляются новые серьги. Похоже, слаб духом оказался наш Зарубин. Ох, слаб.

Конечно, мне сразу захотелось как-то вывести его на чистую воду. Но как именно это сделать, пока идей не было. Да и железных доказательств, что он что-то себе присвоил я тоже не имел.

Но, пока я рассудил, что если серьги — это взятка от Матиашвили, то, скорее всего, все улики уже надёжно перепрятали, так что торопиться с, например, заявлением в КГБ уже не имело смысла. Если же он просто наворовал из богатств найденных на даче, то поймать его на этом шанс ещё наверняка представится.

Во всяком случае, самое умное, что я мог сделать сейчас, это подождать и понаблюдать за развитием событий вместо того, чтобы поднимать шум и наживать себе новых врагов, не имея достаточных доказательств, чтобы реально чего-то добиться.

Лучше ещё раз переговорю с нашим участковым и попрошу его держать ухо востро.

О том, что дело Матиашвили получило развитие я узнал даже не от Попова, тот видно и сам не особенно-то был в теме, хотя я и попросил его делиться новостями.