Пил мужчина жадно и громко. Затем вытер мокрый подбородок и отправился проверять свои заначки, громко шмыгая носом. За эту свою привычку постоянно шмыгать он и получил свое прозвище.

«Хватит или не хватит на опохмелку?» – единственный вопрос, который волновал мужчину.

В свое время ему понравилось пить пиво. Постепенно любовь к пенному напитку приняла форму зависимости. Считая, что водка – это правильное пиво, Шмыга незаметно перешел на более крепкий алкоголь. Не умея контролировать свое пристрастие, он начал срываться в запои, из которых не выходил днями, а то и неделями. К своим сорока годам он превратился в морщинистого старика и алкоголика со стажем, вечно разящего перегаром.

Достав из заначки несколько смятых и жалких на вид купюр, Шмыга отправился к любимому ларьку. Организм требовал свои привычные пол-литра лекарства.

Выйдя из подъезда, мужчина поежился. Шел проливной дождь. Шмыгнув очередной раз вечно заложенным носом, мужчина окунулся в хаос красок и звуков. Ливень и лужи под ногами раздражали. Редкие прохожие, встречающие на пути, вызывали неприязнь. А сигналящие автомобили просто бесили.

Шмыга не строил никаких особых планов на этот день, впрочем, как не делал это и на все остальные. Все, что заботило – это купить очередную бутылку…

***

Эдгарду хотелось курить. Несмотря на то, что он сам был врачом, и Минздрав предупреждал бессчетное количество раз, мужчина так и не смог побороть вредную привычку. Единственное, на что хватало силы воли, так это курить как можно реже.

«Черт!» – мысленно выругался отец семейства, вспомнив, что не купил сигареты.

Увидев возле дороги киоск, мужчина притормозил.

– Папка, ты куда? – спросили Карина.

– Сейчас сигареты возьму и поедем. Девочки, а вам купить что-нибудь?

– Мне сок! – тотчас отозвалась дочка.

– А мне минералку. Пить хочется, – попросила жена.

Мужчина поднял воротник куртки и вышел из машины…

***

Мерно двигались из стороны в сторону по стеклу дворники, сгоняя водяные разводы и позволяя на пару мгновений увидеть дорогу. Затем падали новые дождевые капли и все повторялось.

Михалыч внимательно следил за дорогой. Вообще-то, он любил дождь, но не тогда, когда сидел за рулем – ухудшалась видимость.

В салоне приглушенно звучало радио. Сидевший рядом экспедитор задремал.

Впереди слева показался припаркованный автомобиль; единственный транспорт, попавший в поле зрения водителя.

В дорожных лужах отражалось пасмурное небо…

***

Шмыга шел короткой дорогой через дворы, извергая такую отборную брань, что те немногие, встреченные им по пути люди, испугано шарахались от него в стороны, как от прокаженного. Мужчина крыл многоэтажным матом все и всех. Сумей он выразить свои мысли и чувства классическим русским языком, его ораторскому искусству позавидовал бы сам Цицерон и взял бы мастер-класс.

Но Шмыга об этом ничего не знал и продолжал материться.

Наконец, он замолчал. Все его внимание сконцентрировалось на пивном ларьке, что расположился на противоположной стороне дороги. Мужчина осмотрелся. В метрах восьмидесяти, может чуть ближе, находился подземный переход.

Абстинентный синдром не позволял Шмыге мыслить ясно и адекватно. А потому казалось непозволительной роскошью тратить бесценные минуты своего времени на то, чтобы вышагивать эти самые метры. Да и зачем? Ведь ларек находился прямо перед ним. Нужно просто перебраться на противоположную сторону.

Не глядя на дорогу, и ни на мгновение, не думая о последствиях, мужчина перелез через отбойник и устремился к заветной цели.

Визг тормозов он услышал потом…

***

Когда в пелене дождя Михалыч увидел, как пешеход выскочил на дорогу, времени остановить фургон не оставалось.

Водитель только и успел прокричать: «Ромка, держись!».

Одновременно вдавил педаль тормоза в пол и вывернул руль до упора влево, надеясь уйти от прямого столкновения.

И пусть тормоза сработали как надо, фургон по инерции продолжал движение, скользя по мокрому асфальту, как по льду…

***

Эдгард взял пачку сигарет. Затем подумал и решил захватить еще две. Мужчина уже расплачивался, протянув продавцу деньги, когда послышался специфический визг экстренно тормозящих колес.

Люди спешно выскочили наружу. На их глазах разыгрывалась трагедия.

Резко свернув, грузовой фургон, сохраняя приличную скорость, врезался в отбойник. Удар вышел вскользь. Форд Транзит отбросило на встречную полосу. Потеряв равновесие, он завалился на бок и продолжил движение. Его несло прямо на припаркованный автомобиль…

***

Эдгард беспомощно наблюдал, как грузовой фургон врезался в его машину. Страшной силы удар пришелся на заднюю часть корпуса, туда, где сидели его жена и дочь.

Оцепенение продлилось доли секунды, а затем мужчина со всех ног бросился к месту аварии, надеясь, что ничего страшного с его семьей не случилось…

***

Девочка смотрела в окно, ожидая возвращение отца. Ее мама сидела рядом, листая модный журнал.

Последнее, что заметила Карина – это надвигающееся темно-желтое пятно. Через мгновение раздался грохот удара, лязг и скрежет сминаемого металла. Машину резко качнуло. Еще был мамин крик, который неожиданно оборвался.

Карина и сама вскрикнула, когда сильнейшая боль отозвалась в ногах. Затем все резко стихло, и ее поглотила абсолютная тьма…

***

Карина очнулась под вечер. В комнате царили полумрак и тишина. В нос ударил специфический запах. В нем было что-то знакомое, но что именно растерянный ребенок никак не мог понять. Девочка захотела встать и осмотреться, но тело, оказавшееся вдруг неимоверно тяжелым, не послушалось. Даже голову повернуть не хватило сил. Растерянность сменилась тревогой. Тусклое освещение едва разгоняло темноту.

«Мамочка.... Где я? Что со мной?» – пронеслось в сознании Карины.

Ее последнее воспоминание: она сидит с мамой в машине, ждет отца, а потом сильный удар сзади и темнота…

И тут Карина поняла, откуда он ей знаком.

«Так пахнут лекарства!» – осенило ее; она в больнице из-за аварии, в которую они с мамой попали.

Карина попыталась позвать на помощь, однако слова застревали в горле. От беспомощности девочка тихонько заплакала. Две соленые капли скатились по щекам, оставив на коже блестящие дорожки.

Еще чуть-чуть и у ребенка началась бы истерика, но в последний момент в голове прозвучал строгий голос Елены Владимировны, тренера по гимнастики: «Чемпионы не сдаются!» – ее коронное выражение на все случаи жизни.

И девочка, шмыгнув носом, попыталась взять себя в руки и успокоиться.

«Чемпионы не сдаются», – словно мантру повторяла Карина любимую фразу тренера, и после долгих и упорных попыток пошевелиться, ей удалось чуть наклонить голову влево.

К тому времени глаза полностью освоились в темноте, и девочка смогла рассмотреть темный силуэт мужчины, спящего в кровати напротив.

«Мамочка…» – только и смогла подумать Карина.

Стало страшно. Вновь потекли слезы. И только присмотревшись повнимательнее, она узнала в незнакомце задремавшего отца.

«Вот я дура! Это же папка! – радостно прошептала девочка, не желая будить отца. – А я тут уже понапридумывала…».

Убедившись, что она не одна, Карина немного успокоилась. Ее папа специально находился рядом, чтобы она не волновалась. О пережитом буквально пару минут назад ужасе девочка больше не думала.

«Ничего, – решила для себя Карина, – вот папка проснется, и я ему обо всем обязательно расскажу. Вместе посмеемся. А потом он заберет меня домой к маме…».

Бодрствовала девочка недолго. Организм еще не полностью отошел от действия анестезии. К тому же пережитое короткое потрясение отняли остаток сил. Веки сделались тяжелыми и постоянно слипались. Желание спать становилось все сильнее, пока не сделалось непреодолимым. Зная, что отец рядом, она расслабилась. И сознание, пропустив несколько ударов сердца, отправилось в сказочную страну грез бога Морфея…