На Орлиное гнездо опустилась ночь. Бледная луна выкатилась из–за скалы и осветила крепостную стену и прячущиеся за ней крыши мрачных зданий. Над наглухо закрытыми воротами хлопал огромный стяг. На полотнище, стоило его развернуть ветру, оживало изображение орла, крепко держащего в когтях фагиру – мифическую трехглавую змею. Пернатый символ клана Айверов специально вышивался блестящими нитями, чтобы даже ночью гордая птица внушала страх и трепет.

– Жуть какая, – произнес лежащий на земле мальчишка. Он руками раздвинул высокую траву, чтобы та не мешала обзору. Ему чудилось, что орел смотрит прямо на него.

– Не трусь, Хельг. Враки все это, что их орел победил нашу фагиру. Еще неизвестно, кто из них сильнее. Крылатые гады слишком высокого мнения о себе, – к притихшему наблюдателю юркой ящерицей присоединилась девочка.

Если бы не косы, собранные в сложный узел на затылке, ее ни за что нельзя было бы отличить от приятеля. Для тайной вылазки оба облачились в куртки и штаны, пошитые из магически выделанной кожи. Такой ничего не страшно. Даже если будешь пузом елозить по камням – не протрется, а в реку нырнешь – не намокнет. Единственный минус – в заговоренной одежде всегда было жарко. Даже сейчас, когда с гор дул ледяной ветер.

– Джас, ты, что, веришь, что фагира когда–то существовала? – мальчишка убрал руки, и трава тут же сомкнулась, пряча от взора символ извечного врага.

– Верю. И тебе советую, – глаза девчонки горели упрямством. – Я знаю, что однажды она вернется и покончит с крылатыми. Тогда не фагира будет в когтях орла, а он застынет дохлой тушкой в ее кольцах.

– Откуда знаешь?

Хельгерт проводил взглядом ходящего по крепостной стене стражника. Наконечник его пики время от времени вспыхивал подобно звезде, отражая огонь костра, разведенного на сторожевой башне. Мальчишка обернулся на подругу и успел заметить, как та смахнула выступившую над губой испарину. Ему и самому было жарко. Еще два удара колокола в храме на том берегу, и они вернутся домой, чтобы скинуть проклятую кожу, стоящую колом и делающую его похожим на неповоротливого барана. Он весь исчесался под ней.

– Лорд Лек, кузен моего отца, рассказывал, – девочка поморщилась, оттопыривая ворот, который натер ей шею. – Его дед сам видел Книгу пророчеств, пока ту не выкрали крылатые. Говорят, она до сих пор хранится в Орлином гнезде. Очень уж птахам интересны древние предсказания.

– Так мы из–за Книги здесь?

– Нет. Хочу проверить, почему на воскресной ярмарке слуги Айверов купили на дюжину овец больше, чем обычно. Я сама проследила за отарой до пограничного моста.

– Думаешь, к ним пожаловали гости? – мальчишка опять повернул голову в сторону крепости – местного оплота существ, награжденных богами крыльями. В обычной жизни их от простых людей не отличишь, поэтому увидеть, как человек вдруг разворачивает крылья и устремляется к небу, сродни чуду.

– Тайные гости. Ни карет, ни всадников у ворот, а значит…

– …они прилетели, – закончил за подругой фразу Хельг. – Чего стараются никогда не делать, чтобы не привлекать к себе внимания.

Хельгерту лишь раз довелось наблюдать, как крылатые создания, парящие в небе, были прекрасны и вместе с тем ужасны. В тот день птахи охотились на девушек с ярко–рыжими косами. Ладно бы взяли для любовных утех, как иногда случалось, так нет, поднимали в небо и сбрасывали на землю. В отместку за то, что Рыжий Гвен убил любовницу лорда Кайла Айвера – хозяина Орлиного гнезда. Дурак просто так выпустил стрелу, чтобы попугать стражников, открывших ворота для кареты. Он даже не думал, что стрела перелетит реку. Кто же знал, что именно в этот момент леди высунется из кареты, и стрела попадет ей прямо в глаз? В тот день и сам Гвен погиб, и три его сестры. Тоже рыжие. Убийца подловил его на кривой улочке деревни, что подпирала стену замка лорда Варандак, и воткнул нож в глаз. Крылатые умели мстить. Если кто–то покусится на их людей или добро, взыщут вдесятеро.

– Руку на отсечение даю, что Айверы опять что–то замышляют, – Джас прищурилась, с ненавистью глядя на чужой замок. – Месяц уже ведут себя как добропорядочные соседи. Наверняка хотят застать нас врасплох.

И в который раз Хельг поразился, насколько младшая дочь лорда Варандак отличается от своих сестер. Изнеженные, капризные, те ни за что не надели бы на себя грубую кожу, чтобы вплавь перебраться на другой берег реки и добрую часть пути проползти на брюхе. И всего лишь для того, чтобы быть в курсе происходящего у врага.

– Ближе подкрадемся или здесь затаимся?

– Пока не разобралась, – Джас сморщила и без того маленький носик.

Хельгерт взглядом оценил путь до крепостной стены. Сплошь голые камни, на которых лазутчик был бы виден как на ладони. А вот если взять чуток левее, то крупный валун надежно прикрыл бы от взора стражников. Но и этот отрезок в полсотни шагов выглядел опасным. Не дай боги закричит в кустах испуганная птица. Получить стрелу в зад – не то, за что похвалит мать. Поэтому решение Хельг оставил за подругой – она в их маленьком отряде исполняла роль вожака.

Он же кто? Всего лишь друг детства, сын кузнеца, спасший однажды семилетнюю дочь лорда Долин, прыгнув за ней в реку. Он крепко ухватил девчонку за косы, не давая той в панике нахлебаться воды или еще хуже – вцепиться в него. Оба ушли бы на дно. Хельгерт сызмальства помогал отцу в кузнице, поэтому уже тогда отличался силой. Но все равно с тяжелой ношей на руках на берег выбраться у него не получилось. Стремнина крутила их аж до каменного моста. Спасибо пограничникам, выловили.

Река не зря именовалась Безумной Бесси. Она начиналась в горах, где грохотала водопадами и стачивала крутым напором камни, но и спустившись вниз не укрощала свой нрав: обжигала холодом и легко закручивала в омуты. Успокаивалась лишь за пограничным мостом – широко разливалась по Долине и становилась кроткой.

Джас объяснила позже, зачем полезла в реку. Уже тогда она искала незаметные подходы к оплоту врага. Скалистую часть берега не охраняли, поскольку птахи думать не думали, что среди мышей найдется смельчак, который сунется в стремнину.

Да, это Айверы нарекли людей, живущих в Долине, мышами. Правда, ничего обидного в этом слове Хельгерт не видел. Где еще обитать мышке–полевке, как не на плодородных землях? Но в отместку крылатые тоже получили обидное прозвище. Их прозвали не орлами, кем они себя мнили, а птахами.

Хельг покосился на притихшую подругу. Джас перевернулась на спину и, жуя травинку, уставилась в небо. Он тоже лег рядом. Над ними висело созвездие Падшего Ангела.

– Как ты думаешь, они на самом деле прилетели оттуда? – спросил он, потянувшись рукой к ярким звездам.

– Если явились с неба, то им самая дорога назад, – Джас досадливо отбросила травинку. – Какое они имеют право на наши земли? Понастроили тут замков. А ведь если копнуть глубже, то под каждой их крепостью отыщутся камни, которые клали еще наши деды. Так что неизвестно, кто первый поселился здесь – Варандаки или Айверы, и кому следует убираться восвояси.

Хельг не сильно разбирался в причинах вражды двух кланов, но его поражало, что спор велся не только за земли по обе стороны реки, но и за безымянный остров посреди Безумной Бесси. Он первым стоял в списке притязаний на территории. Ничего интересного на острове нет, это Хельгерт знал точно. Они с Джас однажды поперлись туда, чтобы обследовать полуразрушенную крепость, но кроме того, что оба провалились в прогнивший подпол и нахлебались грязной воды, никаких особых впечатлений не поимели.

– Нет, не получается, слишком далеко, – Джас отвлекла от воспоминаний. – Придется подползти ближе.

Хельгерт послушно скользнул к кустам. Огляделся и лишь потом махнул рукой ждущей знака подруге.

– До валуна ползти долго. Надо бежать. Первым сигану я, а ты следом. Только считай до двадцати. Я засек, именно столько шагов делает дозорный, развернувшись к нам спиной. Смотри на пику. Как сверкнет звездой, начинай отсчет.