– Мисс, – прошептала горничная, подходя ко мне.

Я прижалась к ней, позволяя обнять себя.

– Что здесь происходит? – спросила Жоли. Увидев двух зареванных девушек, женщина всплеснула руками: – Ох, матушка родная! Леди! Что скажет ваш жених?

Но мне было все равно.

Придя в себя, я вышла из комнаты, спустилась по лестнице, прикасаясь к перилам и по-новому глядя на стены, в которых провела столько лет. Увижу ли я когда-нибудь свой дом вновь? Наверное, да… а если нет?

Я старалась запомнить и впитать в себя теплый струящийся свет, заполнивший парадный зал, запахи цветов, стоявших в вазах, ароматы корицы и ванили, проникшие сюда из кухни, звуки бивших курантов, хлопнувшей двери, шаги и шелест юбок слуг, вышедших проводить меня.

– Я буду скучать, – сказала перед тем, как покинуть дом.

На улице остановилась, чтобы посмотреть на фасад, утопающий в цветах, которые так любил папа, что даже привез из-за океана лиловый рододендрон, желая превратить наш дом в самый необыкновенный в городе. Кажется, у него это получилось.

Из-за спешки церемонию решили провести скромную, пригласив лишь самых близких и важных гостей, поэтому я не удивилась, увидев, что храм почти пустой.

В белом платье я медленно шла к алтарю, так как сквозь вуаль все виделось немного расплывчато. К тому же мне было страшно. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что хочу развернуться и уйти, но высокие массивные двери за спиной закрылись, отрезая пугливой невесте путь к отступлению.

Я нервно сглотнула, когда Александр убрал вуаль с моего лица.

– Дарлайн Астор, согласна ли ты выйти замуж за Александра Уилфреда, лорда Барчинского и Аваронского, быть ему верной женой в горе и радости, пока смерть не разлучит вас?

– Д-да, – выдавила из себя. Показалось, что мой голос напоминает шепот. Надеюсь, все услышали.

– Александр Уилфред, лорд Барчинский и Аваронский, берешь ли ты в жены Дарлайн Астор и клянешься ли быть верным мужем в горе и радости, пока смерть не разлучит вас?

– Да.

– Пусть свидетелями вашего союза будут небо, ветер, солнце и люди, собравшиеся здесь. Объявляю вас мужем и женой.

Со стороны гостей послышались аплодисменты.

– Я бы хотел сделать подарок, – сказал дедушка, едва мы вышли из храма. – Боюсь, что потом забуду про него. И он протянул Алексу длинный футляр. Заглянув внутрь, я увидела знакомые ножны. – Надеюсь, в Хорсе вы узнаете о нем гораздо больше!

А затем мы отправились в порт, где на приколе стоял «Вестник богов» – огромный корабль с белоснежными парусами, самый быстроходный чайный клипер, выигравший несколько регат подряд.

Регаты устраивались последние пять лет каждый год во время спокойствия Гладкого океана. Стартуя в последний день весны, клипер стремился вернуться домой к последнему дню сентября. Направляясь в Хорсу, корабль заходил в Могул, забирал там товары, а затем продолжал путь к месту назначения.

В Хорсе он сгружал могульские приобретения, и все его трюмы наполнялись хорсийским специями, шелками, диковинными предметами. Но самым главным грузом клипера был чай, который требовалось доставить в Эльгард за пару месяцев. Ведь чем дольше он находился в закрытом ящике, тем больше была вероятность появления посторонних запахов и пропитывания влагой. Такой чай приходилось либо дешево продавать, либо выбрасывать, если он окончательно испортился. Поэтому на обратном пути команда, с редкими перерывами на сон, гнала на всех парусах и без заходов в порты остроносые и длинные клиперы, рассекающие кинжалом любые волны.

Я стояла, облокотившись на фальшборт, и смотрела на удалявшиеся берега, где Анжелика махала шляпкой. В отдалении поблескивали купол ратуши, шпили соборов, и слышался звон колоколов.

Что ждет меня впереди? Только сейчас, когда «Вестник богов» набирал ход, я поняла, что у меня крайне скудные знания о Хорсе. Я видела лишь красивые картины, шкатулки, веера, вазы, ширмы, слышала невероятные сказки, но какая эта страна настоящая? Так ли уж там хорошо, как в моих мечтах?

«Надо было раньше паниковать, – вздохнула, глядя на родной берег. – Прощай, Эльгард». И сама вдруг испугалась своих мыслей. Почему прощай? Алекс говорил, что мы будем там пять лет, а потом вернемся, хотя бы для того, чтобы он смог сделать доклад в королевском дворце и, возможно, передать дела другому послу. Всего-то пять чудесных волшебных лет, о которых я всегда буду вспоминать и с удовольствием рассказывать друзьям… Сердце защемило, стоило подумать о Бланш.

На долю мгновения мне показалось, что я увидела кузину среди провожавших. Я махнула рукой, вроде бы как всем и в то же время ей одной. В памяти тут же воскресли слова: «Будь ты проклята, Дарлайн!»

Я вздрогнула и обхватила себя руками, почувствовав, как по коже пробежал неприятный холодок. А берега уже отдалялись, постепенно превращаясь в тонкую волнистую полоску на горизонте. Среди белоснежных, надуваемых попутным ветром парусов парили чайки, провожая нас в открытое море. Безоблачное небо радовало синевой. Мне жутко не хотелось покидать палубу и погружаться в полумрак кают.

– Хорошо, что ты решил отправиться с нами, – сказала я папе, вышедшему на воздух с бокалом шампанского.

– Не грусти. Думаю, ты сможешь пригласить в гости Бланш, когда устроишься на новом месте. Я подумывал подарить ей на день рождения часть ценных бумаг «Астор и Ко», заодно посмотрит на дела компании изнутри. Кстати, почему ее не было на церемонии?

– Она заболела, – ответила, грустно улыбнувшись и понимая, что кузина, скорее всего, не захочет навестить меня в Хорсе, но объяснять этого отцу не стала, лишь сказала: – Спасибо.

«Вестник богов» скользил по воде, рассекая килем волны. Брызги летели во все стороны, когда нос судна, украшенный фигурой обнаженной девушки, наклонялся, а затем поднимался вверх.

Впереди нас ожидал Гладкий океан, несколько месяцев пути и прохладное морское лето…

***

Тяжелые темно-синие, гораздо темнее, чем вечернее небо, волны ударялись о скалистый берег, перекатывая мелкую морскую гальку. Ветер гнул ветви кривых прибрежных сосен и чахлый желтый кустарник.

Тануки замер на границе леса, и осторожно, крадучись, подобрался к берегу, повел ушами, принюхался. Нос мгновенно уловил запахи рыбы, вареного риса, маринованных овощей. Постоянно оглядываясь по сторонам, тануки направился в сторону деревни.

Прошмыгнув между домами, подобрался ко входу в святилище – небольшим деревянным вратам оранжево-черного окраса с закругленной балкой на самом верху. Подметая животом ступени, поднялся по лестнице к алтарю – каменной плите, поросшей мхом и увенчанной деревянной скульптурой местного духа. Здесь стояла миска, полная овощей, и пиала с окэ.

На миг тануки сжался, подбирая лапы, которые стали удлиняться и принимать форму рук и ног. И вот уже у святилища стояла не толстая енотовидная собака, а грузный мужчина с усами, бородкой и густой шапкой черных волос.

Давненько он не бывал в родных краях – с тех самых пор, как совершил преступление. Несколько лет подряд тануки старательно обходил стороной эти земли, но в последнее время что-то неумолимо тянуло его обратно в Нуро, и он решил поддаться зову. Мужчина грустно вздохнул, а затем поднял чашечку и залпом опрокинул окэ в себя. И сразу стало немного веселее.

Последний день весны уже догорел. Над головой зажигались яркие звезды, а над лесом поднималась полная луна. Мерно позванивали на ветру колокольчики, висевшие на дереве рядом со святилищем.

«Ау-у-у!» – послышалось со стороны замка. Тануки вздрогнул, поворачивая голову в направлении звука и напряженно нюхая воздух. Попадаться в руки – а тем более, лапы – владельца воя ему не хотелось. Но ветер не обманывал, а нос еще ни разу не подвел мужчину – оками вышел на охоту.

Тануки поспешил обернуться и спрятаться до рассвета в своем временном укрытии.

Роса блестит на лепестках лотоса,