Я перебираю все варианты, пока не добираюсь до дома и мои ноги не оказываются на коврике у моей двери.

Повозившись с ключом, я захожу внутрь и запираю за собой дверь, прежде чем опуститься на задницу и уткнуться лицом в колени.

Мой сотовый звонит, но я игнорирую его, крепче обхватывая руками ноги, пытаясь найти хоть какое-то утешение. Но что мне нужно прямо сейчас, так это руки Атласа, обнимающие меня.

Телефон перестает звонить только для того, чтобы начать снова, поэтому я роюсь в своей сумке, пока не нахожу его и вижу, что это Атлас. Наивная часть меня надеялась, что это «Дрифт» скажет мне, что они ошиблись, и предложат мне вернуться на мою работу, но этого не произойдет.

— Алло? — отвечаю я, мой голос звучит хрипло от слез.

— Айви? Что случилось?

— Почему ты звонишь? — я задаю вопрос. Он знает, что я должна быть на смене прямо сейчас.

— У меня встреча, которая затянется, поэтому, когда Пит заедет за тобой, просто ложись спать. Я разбужу тебя, когда вернусь домой. Теперь скажи мне, что не так.

Выдохнув, я хочу рассказать ему, что произошло. Но мне так неловко, что я решаю оставить это до тех пор, пока не смогу встретиться с ним лицом к лицу.

— У меня начинается мигрень. Я не приду сегодня. Мне нужно поспать. Хочу побыть в тишине, — мягко говорю я ему, нуждаясь лишь в небольшом количестве времени, чтобы зализать свои раны.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась одна. Я пошлю Пита…

— Нет, Атлас. Я уже дома. Они… они разрешили мне уйти пораньше. Я просто собираюсь отдохнуть. Я в безопасности, дверь заперта, и я никуда не уйду, обещаю.

Он спокоен, слишком спокоен. Я почти слышу, как вращаются шестеренки в его мозгу.

— Прекрасно. Отдохни. Мы поговорим об этом завтра.

— Атлас…

— Завтра, Айви. А теперь немного отдохни. Мы бы не хотели, чтобы тебе стало еще хуже, не так ли?

Он вешает трубку, заставляя меня чувствовать себя последней сукой. У меня просто нет сил разбираться с ним прямо сейчас. Мои защитные щиты пострадали, и в том состоянии, в котором они находятся, Атлас смог бы сбить их за считанные секунды.

Мне ненавистна мысль о том, чтобы быть настолько ментально и эмоционально уязвимой перед человеком, который уже взял под контроль большинство других аспектов моей жизни.

Я готовлю какао и несу его на диван. Я сворачиваюсь калачиком и смотрю последние тридцать минут какой-то программы про выпечки, прежде чем решаю лечь спать. Мое внимание в любом случае рассеяно, и поскольку карма ненавидит меня, у меня начинается головная боль.

Завтра я стисну зубы и поговорю с Генри и узнаю, хочет ли он по-прежнему, чтобы я работала больше часов. Как бы я ни ненавидела там работать, мне нужно иметь возможность есть и оплачивать счета.

По большому счету, это не конец света, но сейчас чертовски похоже на это.

Я засовываю свой мобильный обратно в карман и смотрю в окно, когда движение начинает замедляться.

— Я так понимаю, она не сказала тебе, что ее уволили, и вместо того, чтобы поплакать на твоем плече, выбрала поплакать в одиночестве, — замечает Кензо, как мудак, которым он и является.

— Ей трудно впускать людей.

— Интересно, почему? — саркастически бросает он.

— Мне нужно, чтобы она доверяла мне, Кензо.

— Ты только что уволил ее, Атлас. Или ты уже забыл?

— Но она этого не знает. Она должна была прийти прямо ко мне, — киплю я, разозленный, что обо мне даже не подумала.

— Ты когда-нибудь задумывался о том, что это не имеет никакого отношения к тебе, а исключительно к ее чувствам? Держу пари, ей больно и стыдно. В смысле, ее уволили за воровство, Атлас. Как ты думаешь, что она чувствует?

Я ему не отвечаю. Возможно, он прав, но это не меняет того, что она должна была позвонить и сказать мне.

— Послушай, женщины, которые были до Айви, были другими. Для начала, старше, с большим опытом за плечами. Для тебя они были игрой, и, как пешки, ты передвигал их по доске, пока не выигрывал то, чего добивался. Вот тогда ты переходил к следующей женщине. То, что есть у вас с Айви, с самого начала отличалось, так что тебе, возможно, захочется немного пересмотреть свою стратегию.

— Отвали, Кензо. Мне не нужны твои советы насчет женщин.

— Если это всего лишь игра, как и другие, прекрасно, продолжай. Но если ты планируешь сохранить это, будь осторожен, чтобы причиняемый тобою ущерб не был непоправимым. Ты можешь многое, Атлас, но даже ты не можешь контролировать ее чувства. И если она узнает об этом…

Он качает головой.

— Не недооценивай меня, Кензо, — бормочу я, но думаю о том, что он сказал. Айви для меня бесполезна, если все, что останется в конце, — это оболочка девушки, которая привлекла меня.

— Во сколько приезжает мой отец?

— Его рейс должен прибыть с минуты на минуту. Джек и Дейл заберут его из аэропорта.

— Он взбешен тем, что зацепка было пустой тратой времени, как и всегда. Я сто раз говорил ему, что награда за информацию только выявляет жадных до денег придурков, но этот упрямый ублюдок никогда не слушает.

— Похоже, упрямство у вас семейное, — бормочет Кензо, прежде чем мы подъезжаем к клубу.

— Знаешь, Кензо, я думаю, что если отрежу тебе язык, ты, возможно, будешь нравиться мне больше.

— Я не уверен, чувак. Кто-то вырезал твое сердце, и я все еще думаю, что ты придурок, — он усмехается, напоминая мне уволить его сегодня. Снова.

После того, как мы оба выходим из машины, я разглаживаю лацканы пиджака и направляюсь к черному входу в свой офис.

Звуковой сигнал на сотовом Кензо заставляет нас обоих остановиться, пока он проверяет его.

— Рейссер уже здесь. Донна проводит их в VIP-зал и принесет напитки.

— Хорошо. Понаблюдай за ними. Найди слабое звено. Один из них знает, где Джейкобс. Сейчас за его голову назначена крутая цена в миллион долларов.

— Что он сделал?

— Похитил и продал племянников Майкла десяти и двенадцати лет. Один из них умер. Они нашли второго, но он уже никогда не будет прежним после того, что с ним сделали.

Кензо нахмурился. Он может быть хладнокровным убийцей, но у него есть свои пределы, и продажа маленьких мальчиков для группового изнасилования — один из них.

— Я позвоню тебе, когда у меня что-нибудь будет. Я отправлюсь туда прямо сейчас. Если твой отец захочет увидеть меня, когда вернется, просто напиши мне.

Я киваю и жду, пока он уйдет, прежде чем налить себе выпить.

Опуская раздвижные жалюзи на панорамном окне, я смотрю вниз на сцену через тонированное одностороннее стекло и наблюдаю, как Сильвер начинает свое выступление на шесте.

Она разворачивается, прежде чем сесть на шпагат в воздухе, мельком бросая взгляд на свою голую киску, но на меня это не действует.

Дело не в том, что она не великолепна. Все девушки, которые работают здесь, в «Даймондс», такие, но во всех них есть жестокость и отчаяние, скрытые под макияжем и соблазнительными улыбками.

Я предпочитаю, чтобы мои женщины были милыми. Я хочу, чтобы они краснели и запинались в разговоре. Я понятия не имел, что это мой типаж, пока не появилась Айви.

Звонит мой телефон, вырывая меня из размышлений. Увидев Деклана, дежурного по этажу, я нажимаю кнопку ответа. Я жду, когда он заговорит.

— Ваш отец здесь.

— Отправь его наверх, — я вешаю трубку и наливаю себе еще выпить, прежде чем взять стакан для моего отца и налить ему тоже изрядную порцию.

Я несу напитки на стойку и жду своего отца, который входит без стука только потому, что знает, что это выводит меня из себя.

Я киваю Джиму, его охраннику и другу, прежде чем Джим закрывает дверь и остается наблюдать снаружи.

— Сын. Я вижу, у тебя там потрясающая киска. Похоже, у нас одинаковый вкус на женщин, — он ухмыляется, садясь в кресло напротив меня.

Я думаю о женщине, которая делала ему минет в тот день, а затем думаю об Айви, и кривая усмешка появляется на моих губах.