Мне импонировало, что люди, приехавшие в Сибирь, чувствовали себя не временщиками, а хозяевами, возмущались организацией работ, в результате которой безжалостно губятся лес, реки, почва. С самого начала была сделана ставка на фонтанирующую нефть, о рациональном использовании природных ресурсов не заботились. Тысячи факелов денно и нощно пылали по всей тюменской земле. Глубина переработки нефти составляла здесь 58 процентов, а в мире она приближалась к 80 процентам. Из одного кубометра древесины здесь производилось продукции в два раза меньше, чем по Союзу, по сравнению же с развитыми странами Запада – в несколько раз. Планы ресурсосбережения составлялись регулярно, но из года в год не выполнялись. Самая богатая природными запасами страна все острее стала ощущать недостаток топлива, энергии и даже леса.

…По возвращении из поездки без промедления приняли решения, к их реализации была подключена практически вся промышленность… Тогда удалось остановить падение и даже несколько увеличить добычу нефти. Увы, вскоре политические страсти захлестнули страну и внимание к этой коренной проблеме ослабло. Нефтяники и газовики правы, говоря, что начатое не было доведено до конца…» (Горбачев М. С. Жизнь и реформы. Книга I. Глава 9, стр. 284-286. – М.: Издательство «Новости», 1995).

Такая вот не очень благостная картина предстала взору первого лица государства при посещении тогда еще территориально единой Тюменской области. К этому остается добавить, что в следующем 1986 году из-за всеобщего перепроизводства нефти и спада ее потребления произошло резкое падение цен на мировом рынке – до 10 долларов за баррель и ниже. Приток нефтедолларов в экономику, казну и социальную сферу существенно сократился и это серьезно ударило по престижу и авторитету партийных руководителей страны и области…

––

И еще один характерный штрих к перестройке и обстановке в стране, имеющий прямое отношение к Г.П.Богомякову и теме нашего разговора. Вот какими впечатлениями о горбачевском визите в Тюменскую область поделился Болдин Валерий Иванович, в прошлом помощник генерального секретаря ЦК КПСС и руководитель аппарата Президента СССР, более десяти лет, до августа 1991 года, проработавший с Горбачевым. В своей книге «Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С.Горбачева» Болдин приводит ряд интересных наблюдений:

«…В начале осени 1985 года Горбачев совершает поездку в Тюмень и Казахстан. Необходимость этого вызывалась тем, что добыча нефти у нас стала падать, а это серьезно сказывалось на валютных поступлениях… Это была одна из примечательных поездок Горбачева, которая благодаря телевидению произвела большое впечатление на страну.

– Опираться надо на людей, – подтверждал он, довольный результатами поездки, встречей с трудящимися, высказанную уже как-то мне мысль. – Народ поможет пробить нам любые вопросы.

В первые годы правления Михаил Сергеевич «верил народу», считал его своей опорой. Это потом ему стало казаться, что люди глухи к его новациям, они отстали в своем развитии, не понимают предлагаемых преобразований, и он все меньше им доверял.

…Тогда в Тюмени были намечены для решения многие проблемы нефтегазодобычи. На совещании отчитывались поставщики техники, труб, различных материалов. Решались и вопросы социального порядка: намечалось ускорить строительство жилья, поставить больше товаров народного потребления, особенно теплых вещей. Но с чем Горбачев решительно не согласился, так это с необходимостью расширить кооперативное строительство на «Большой земле», в центре страны, на юге, о чем его просили северяне.

– Жить надо здесь, – уверенно говорил он окружавшей его огромной толпе. – Здесь воспитывать детей и оставаться после выхода на пенсию.

Это были, конечно же, не очень-то продуманные слова, люди не просто молча воспринимали их, но и активно, иногда со злостью доказывали, что Заполярье – это не Ставрополье и даже не Пермская область… Но генсек уже «закусил удила». Он с таким жаром и убедительностью доказывал, что следует осваивать север и жить тут постоянно, ибо здесь хорошие условия, благоустроенные дома, что я подумал, а вернемся ли мы сами в Москву? Не тут ли осядем, учитывая очень хорошие условия жизни?..» (Болдин В.И. Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С.Горбачева. – М.: Издательство «Республика», 1995, стр. 96-98).

26 апреля 1986 года в результате взрыва реактора четвертого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции произошла крупнейшая техногенная катастрофа, ставшая глобальной трагедией для СССР и грозным сигналом всей человеческой цивилизации. Мир содрогнулся, мгновенно вспомнив, к каким жутким последствиям в 1945 году привела варварская американская бомбардировка атомными бомбами японских Хиросимы и Нагасаки. После чернобыльской аварии, обострившиеся до предела инстинкты самосохранения заставили все правящие элиты и простых жителей планеты вновь пересмотреть отношение к экологии и охране окружающей среды. Отныне эти проблемы стали важнейшими приоритетами в политической и обыденной жизни…

Чернобыльские события весьма своеобразно, а по сути вполне логично и закономерно, отозвались в Тюменской области. В погоне за большой нефтью и газовым изобилием очень ранимой северной природе наносился непоправимый урон. Черный коптящий дым от постоянно горящих факелов попутного газа, бездумное уничтожение флоры и фауны при прокладке нефтегазопроводов и возведении промышленно-гражданских объектов – все это было по сути не только экологическим, но и гуманитарным преступлением. Об этом знали все, однако железная воля государства и политическая целесообразность до поры до времени выносили эти больные вопросы за скобки главной повестки дня, где добыча нефти и газа любой ценой убивала на корню такие, казалось, второстепенные вопросы.

Автору этой книги было четырнадцать лет, когда в большое июньское половодье 1963 года все шламовые отходы от первых пробуренных геологами скважин в окрестностях Усть-Балыка, сброшенные зимой на рельеф вблизи буровых, оказались в реке Юганская Обь. Это была реальная экологическая катастрофа: на речных берегах сплошной белесой полосой лежала отравленная и гниющая рыба, здесь же рядом в мазутной жиже целыми семействами погибали халеи (большие чайки) и другие пернатые, травились рыбой и умирали бесчисленные таежные хищники. Чеускинский колхоз имени Ленина не выполнил планы по вылову рыбы, плашкоуты – промысловые суденышки сохли на берегу, все рыбаки-любители переключились на дальние озера, где можно еще было добыть нормальную рыбу для пропитания семей. Были случаи, когда неосторожные и несведущие люди, в основном приезжие первоосвоенцы, получали тяжелые пищевые отравления после употребления в еду пропитанной нефтью рыбы.

Такое рукотворное бедствие накрыло тогда все прибрежные территории Среднего Приобья, где шло активное разведочное бурение, а буровые отходы и первая нефть просто сливались тут же на окружающую местность. Только после этого чрезвычайного происшествия на буровых установках стали сооружаться специальные шламовые амбары для сбора отработанных технологических растворов и нефтевыбросов. Память о тех событиях до сих сохраняется на стволах прибрежного тальника – черная мазутная линия, теперь уже на выросших деревьях, протянулась не только по берегам Юганской Оби, но и большой Оби, напоминая о той, пожалуй первой, экологической трагедии на нефтяных Северах Тюменской области…

––

После Чернобыля экологическая безопасность и внимание к охране природы оказались в эпицентре всех политических и директивных решений ЦК КПСС в сфере промышленности и сельского хозяйства. Одновременно спонтанная, но мощная волна «зеленых» затопила всю страну. Доморощенные экологи активно вписались в перестройку и гласность, в пику закосневшей партийной пропаганде начали реально влиять на общественное мнение и массовое сознание. При поддержке интеллектуальной и творческой элиты они сумели спустя год после визита М.С.Горбачева в Тюменскую область «сломать хребет» одному из самых одиозных и авантюрных проектов общесоюзного масштаба – повороту сибирских рек Оби, Иртыша и др. в южные районы страны и среднеазиатские республики СССР.