В книге инженера-геолога, писателя и публициста Владимира Шумилова «История географо-геологического освоения Сибири и Севера России», изданной в 2005 году, приводится эпизод, когда не сработавшись с обкомом партии и покинув в 1969 году Тюмень, Филановский уже будучи начальником отдела нефтяной и газовой промышленности Госплана на одном из заседаний президиума Совета Министров СССР вступил в острую полемику с первым заместителем председателя Совмина Гейдаром Алиевым. Как впоследствии рассказывал бывший замминистра нефтяной промышленности Шаген Донгарян, это происходило так:

«…Шел 1984 год. На президиуме Совета Министров СССР рассматривался план нашего министерства на 1985 год. Председатель Совета Министров Тихонов, вероятно, был в отъезде и заседание вел Гейдар Алиев. Обсуждались совершенно нереальные объемы добычи на следующий год, которые предлагались правительством. Мы, нефтяники, понимали, что они невыполнимы. И тогда Филановский, забыв о всякой дипломатии, резко, очень эмоционально стал говорить, что план завышен по крайней мере на десять миллионов тонн. Вдруг Алиев тихим властным голосом говорит: „Это что за человек говорит? Он же из Госплана! Видимо, он еще не дорос до государственных масштабов“…» (Шумилов В.А. История географо-геологического освоения Сибири и Севера России. – М.: Издательский дом «Языки Славянской Культуры», 2005).

Вскоре после этого по согласованию с ЦК партии последовало назначение Филановского на должность первого заместителя министра нефтяной промышленности – выполнять нереальные планы.

Произнесенная «тихим властным голосом» убийственно-шаблонная фраза, адресованная Филановскому была сродни другому, еще больше значимому выражению – «вы что, товарищ, с политикой партии не согласны?». Именно в таком духе и в таком тоне авторитарная вертикаль власти ломала психику и волю любого строптивого руководителя, несмотря на все его регалии и заслуги. А вдобавок ко всему «грузила» его по полной таким вот иезуитским способом как это было сделано с Филановским, получившим вдогонку к уничижительному нагоняю персональную ответственность за решение почти невыполнимой задачи.

И подобная воспитательная практика сталинского типа по принципу «не хочешь – заставим» процветала в нашем социалистическом государстве на всех этажах власти, включая Тюменский обком партии. К счастью, уже без крайних расстрельных мер социальной защиты и гулаговских репрессий, хотя с диссидентами и нарушителями партийной дисциплины особо не церемонились…

Перестройка, ускорение и гласность «сдетонировали» в Советском Союзе так, что без преувеличения потрясли весь мир и в первую очередь, конечно, все страны социалистического лагеря. Гипотетически заточенные на глубокую переделку всех основ прежней жизни, они – вопреки оптимистическим прогнозам авторов – породили невообразимые сумятицу и хаос в головах людей, били по самым больным местам государственной системы управления, вгоняли в ступор руководящие кадры в центре и на местах. Еще вчера занимавшие ключевые посты в органах управления страной и регионами, руководители разных рангов в одночасье оказались в положении «хуже губернаторского», не зная к какому берегу прибиться и какую тактику избрать, чтобы выжить и пережить нахлынувшие перемены.

В начале второй половины 80-х невиданные ранее реформы буквально захлестнули страну – по всему было видно, что генсек Горбачев и его окружение стремились во что бы то ни стало объять необъятное и организовать наступление одновременно по всем фронтам и направлениям перестройки. Но, как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Желание как можно скорее вырваться из плена старых политических и идеологически догм натолкнулось на неготовность народа и управленческой элиты к адекватному восприятию и решению новых задач. Буксовала экономика, предпринимательство вырождалось в криминальную анархию, свобода оборачивалась беспределом, гласность беспощадно вскрывала грехопадения партийной «аристократии», чекистской, милицейской и судебно-правовой машины, на небывалую высоту поднялась и обрела реальную силу либерально-правозащитная деятельность, резко политизировались многочисленные неформальные объединения, в крупных городах и промышленных центрах пробуждалась стихия гражданских протестов…

Тюменскую область тоже начинало лихорадить. Партийная и хозяйственная элита одного из стратегически важных регионов страны далеко не вся восприняла горбачевские реформы с распростертыми объятиями. Сам термин «ускорение» на фоне неважного положения дел в нефтедобыче и социально-экономическом развитии области воспринимался в руководящей среде, скорее, скептически и с изрядным недоверием. Поэтому, когда в начале сентября 1985 года избранный весной генеральным секретарем ЦК КПСС М.С.Горбачев собрался с визитом в Тюменскую область, то все замерли в тревожном ожидании – понимали, что решалась судьба не только главного топливно-энергетического комплекса страны, но и лидера областной парторганизации Г.П.Богомякова. Автор этой книги, работая в тот период председателем Нефтеюганского райисполкома Ханты-Мансийского автономного округа, тоже стал участником встречи областного партийного, советского и хозяйственного актива с новым генсеком ЦК и лично прочувствовал на себе всю тяжесть царившей там атмосферы.

––

Чтобы помочь читателям глубже разобраться в ситуации, предоставим слово самому Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Это необходимо сделать еще и потому, чтобы понять главную подоплеку состоявшейся через пять лет, в январе 1990 года, отставки Г.П.Богомякова с поста первого секретаря Тюменского обкома КПСС. В своей книге «Жизнь и реформы» в эпизоде под названием «По городам и весям» Горбачев так описывает сложившуюся тогда общую ситуацию в стране и свою поездку в нашу область:

«…Перестройка началась сверху. Иначе и быть не могло в условиях тоталитаризма. Но опыт прошлых лет показывал – если реформаторские импульсы не будут подхвачены массами, они обречены. Надо было как можно скорее вытаскивать общество из летаргии и равнодушия, включать в процесс перемен. В этом я видел гарантию успеха задуманной перестройки, об этом говорил на апрельском Пленуме, такую цель преследовали и мои поездки по стране… Не теряя времени я стал готовиться к поездке в Восточную (в действительности в Западную! – прим. М.М.) Сибирь. Хотелось на месте разобраться в причинах неблагополучного положения с добычей нефти и газа, посмотреть, как живут люди, – уж очень много недовольства высказывалось ими в письмах в ЦК КПСС. 4 сентября мы с Долгих, Ельциным, Байбаковым, министром газовой промышленности Черномырдиным прибыли в Тюменскую область. Знакомство началось с Нижневартовска – столицы нефтяного края. Потом добрались до расположенного у Полярного круга Уренгоя, где разворачивалась масштабная работа по добыче и транспортировке газа. Побывали в Сургуте на строительстве электростанции и микрорайонов города.

Разговор с нефтяниками и газовиками получился на редкость острым. Проблемы, с которыми им приходилось сталкиваться ежедневно, выходили за рамки местных интересов. Наращивание экономической мощи государства упиралось в освоение этого сурового, труднодоступного, необжитого края. Изначально были допущены большие просчеты, негативные последствия которых уже начали сказываться на всем. Вроде бы прописная истина: если есть намерение развернуть крупное производство в незаселенных или малонаселенных местах, надо позаботиться об опережающем создании инфраструктуры: дорогах, жилье, свете, тепле. А школы, больницы, библиотеки, стадионы – словом, все, что нужно для нормального человеческого жития!

…Я столкнулся просто с абсурдными вещами. Оказывается, машиностроители поставляли на Север машины и нефтеоборудование чуть ли не россыпью, вместо того чтобы, применяя индустриальную сборку, доставлять их в виде крупных узлов. В результате приходилось создавать целые сборочные цехи, что требовало дополнительной рабочей силы, а значит, дополнительного жилья и всего прочего.