В Майданеке все заключенные независимо от их физического состояния должны были работать. Но и здесь, как и в других гитлеровских концлагерях, находились патриоты, не склонившие голову перед оккупантами. Одна из групп непокоренных сложилась вокруг Савчука, украинца, жившего в Польше. Это был молчаливый, спокойный сорокалетний человек. К русским «ветеран» концлагеря относился очень хорошо, был уверен в победе Красной Армии. Он учил своих товарищей по несчастью, советских военнопленных, как вести себя в лагере. Вокруг Савчука сложилась небольшая группа патриотов, в состав которой входил белорус Николай Маревич.
В 1943 г. в концлагерь была доставлена большая партия варшавян, среди них было много евреев. Среди части варшавских повстанцев, представителей буржуазии гетто, были сильны сионистские настроения. Они считали, что им не по пути с коммунистами, мешали установлению единства с узниками других наций, враждебно относились к советским людям. Сионисты стремились изолировать еврейских заключенных, что было на руку эсэсовцам. Заметны были сионистские влияния и среди буржуазной части словацких евреев, состоявших в командах, обслуживающих баню, газовую камеру, кухню. Члены группы Савчука, особенно Н. Маревич и А. Попов, часто вели беседы с заключенными евреями-сионистами, раскрывали им глаза на вредность политики пассивности и предубеждения к узникам других наций. В конце лета 1943 г. Н. Маревич вместе с тринадцатью друзьями-подпольщиками совершил побег из концлагеря. Семи человекам удалось уйти от эсэсовских ищеек, а шесть беглецов во главе с Н. Маревичем были настигнуты гитлеровцами и убиты[709].
В декабре 1943 г. из минской тюрьмы в Майданек были перевезены белорусские подпольщики, арестованные гитлеровскими властями. Среди них была Антонина Карловна Шнитко вместе с сыном Борисом. Борис умер в Майданеке от пыток. Его мать нашла в себе силы продолжить борьбу и в лагере смерти. Вместе с ней в концлагерь была брошена подпольщица Пелагея Дмитриевна Недвецкая, выступившая и здесь в защиту узниц, терроризированных уголовной преступницей немкой Габи. Советская женщина, несмотря на истязания, сплотила женщин, немке был дан решительный отпор[710].
Лагерь в Нейенгамме, расположенный в 30 км от Гамбурга, был заложен в 1938 г. и как концлагерь существовал с 1940 г. За пять лет существования через этот концлагерь прошли 100 тыс. заключенных (в том числе 13 500 женщин), из них были уничтожены более 40 тыс. Здесь находилось много польских и французских военнопленных, а также несколько тысяч евреев, в том числе и дети. Через лагерь прошли около 35 тыс. советских граждан. Кроме того, около 1500 советских военнопленных были расстреляны, не будучи зарегистрированы в качестве узников [711].
Во время одного из налетов советской авиации на военный завод, расположенный в глубоком немецком тылу, был сбит бомбардировщик «ДБ-ЗФ», ведомый минчанином, капитаном 702-го авиационного полка ночных бомбардировщиков Борисом Ильичем Липковичем. Тяжело раненный, он находился вначале в лагере для военнопленных советских летчиков в Лицманштадте (недалеко от г. Лодзь). Выздоровев, вместе с товарищами совершил побег, но возле Кракова беглецы были снова схвачены. На этот раз оказался в концлагере Саган. С помощью подпольщиков стал работать младшим врачом лагерной санчасти, что давало некоторую свободу действий. От находившихся в лагере военнопленных англичан Б. И. Липкович получил радиоприемник, что позволило подполью лагеря принимать сводки Совинформбюро, размножать их и знакомить своих товарищей. Не менее рискованным делом Б. И. Липковича была забота о здоровье и жизни узников. Рискуя жизнью, он устраивал в санчасть совершенно ослабевших товарищей или тех, кого необходимо было укрыть на время от лагерной администрации.
После второго и опять неудачного побега Б. И. Липкович оказался в концлагере Нейенгамме. В концлагере находились до 100 тыс. заключенных, в большинстве своем советских военнопленных. В лагере действовала большая антифашистская организация во главе с майором Красной Армии В. Букреевым. Подпольщики спасли смертника Б. И. Липковича, подменив ему личный номер, который спороли с одежды больного предателя. В справке руководства лагерного подполья отмечается: «Члену организации Липковичу Борису Ильичу (г. Минск, Революционная ул. 21, кв. 5) было поручено выявлять враждебно настроенных (советской власти людей. – В. П.), а также установить расположение вооруженных охранных частей СС… При лагере был так называемый карантинный блок, через который проходили все транспорты. Липкович познакомился с комендантом барака, поляком по национальности. Благодаря ему проникал в барак и беседовал с вновь прибывшими, выявляя предателей. Через доверенных лиц в комендатуре их направляли в рабочую команду Маресфельд, откуда никто живым не возвращался…
…Липкович на работе знакомится с двумя охранниками. Через них организация была осведомлена о всех переменах и новшествах, которые должны были быть введены в лагере…» Это выписка из отчета о работе подпольной организации концлагеря Нейенгамме. Он был составлен сразу же после освобождения заключенных[712].
Стремясь уничтожить следы своих преступлений, гитлеровцы погрузили 4500 заключенных в трюмы парохода «Кап Аркона», превращенного в плавучую тюрьму, намереваясь выйти в море и утопить пароход. Но английская авиация разбомбила пароход, похоронив в море тысячи узников, так и не дождавшихся свободы. Только немногим из них удалось спастись, среди последних был и Б. И. Липкович [713].
В самом начале войны попал в плен тяжелораненый политрук минометной роты Николай Макарович Петренко, уроженец д. Барбаров Наровлянского р-на. Прошел ряд гитлеровских концлагерей, в которых принимал активное участие в подпольной борьбе. Очередным лагерем, в котором оказался Н. М. Петренко, был лагерь в г. Пайн. Он и его товарищ И. Кузьмин и здесь продолжили бороться с врагом. Однажды он выкрал из немецкого эшелона взрывчатку и ночью подбросил ее в мартеновскую печь. Около месяца оккупационные власти ремонтировали ее, не получив несколько тысяч тонн стали.
Из лагеря в Пайне Н. М. Петренко вместе с товарищем совершили побег. На пятый день были пойманы гитлеровцами. 18 дней провел Н. М. Петренко в карцере тюрьмы в Бергене. Выйдя из застенка, он снова совершает неудачный побег. Поймав беглеца, фашисты отправили его в лагерь смерти в Гильдизгайм, потом прошел еще несколько концлагерей. В Нойенгамме за чтение «Правды», которая каким-то образом попала в лагерь, получил 50 ударов палками. В мае 1945 г. его в числе нескольких тысяч заключенных погрузили на морской лайнер «Кап Аркона» и вывезли в море. Но самолеты разбомбили лайнер. Немногим узникам удалось спастись, их подобрали английские моряки[714].
После Великой Отечественной войны Н. М. Петренко стал композитором, написал много песен, в том числе знаменитую «Рушнікі» [715].
На этом же теплоходе были вывезены в море и случайно спаслись Александр Петрович Легчилов, житель д. Першино Борецкого р-на[716] и Евгений Матвиенко из г. Слоним[717], уроженец г. Молодечно Василий Александрович Косинский[718].
Спустя месяц после прихода нацистов к власти рядом с Мюнхеном на реке Ампер, близ затерявшегося среди болот небольшого городка Дахау, в котором жили тогда 7 тыс. человек, был создан первый концентрационный лагерь, предназначенный для немецких антифашистов. В концлагере Дахау впервые начала осуществляться фашистская государственная система тайного массового уничтожения политических противников гитлеровской тирании, а затем и граждан порабощенных нацистами стран Европы. Этот «образцовый» лагерь готовил кадры эсэсовского персонала для всех концлагерей «третьей империи». Мало было потом комендантов гиммлеровских лагерей смерти, которые не проходили бы школу изуверского воспитания в Дахау. В 1939 г. концлагерь Дахау был превращен в лагерь для лиц, депортированных из стран, подвергшихся нападению гитлеровской армии. С 1933 по 1945 г. через этот лагерь прошли около четверти миллионов узников 23 наций, включая поступивших туда в сентябре 1944 г. выживших заключенных концлагеря Нацвейлер. 70 тыс. узников Дахау погибли, 140 тыс. – были переведены в другие концлагеря и только 33 тыс. – освобождены 29 апреля частями 7-й американской армии.
