Из Владимир-Волынских лагерей группу военнопленных отправили в Германию. В сентябре 1942 г. 50 человек старшего командного состава перевели в концлагерь в Регенсбурге. В лагере этого города насчитывалось до 10 тыс. советских военнопленных, действовал подпольный комитет. Одним из его активных членов стал Д. Ф. Цумаров. Он непосредственно осуществлял связь между организациями, передавал им задания и указания подпольного комитета. Жить в логове врага и проводить подпольную работу было нелегко. Смерть подстерегала на каждом шагу. В июле 1944 г. нашелся предатель и организация была разгромлена. Группу военнопленных, в том числе и Д. Ф. Цумарова, перевели в концлагерь Маутхаузен. Но и здесь он не покорился врагу, остался верен долгу офицера. 25 сентября 1944 г. гитлеровцы выгнали всех заключенных на работы в каменоломни. Немецкий офицер назвал имена 127 военнопленных, которым было приказано подготовиться к отправке в другое место. В тот же вечер лагерь облетела страшная весть: цумаровская группа военнопленных (так ее называли в лагере) была расстреляна и сожжена в крематории[699].
В концлагере Маутхаузен героизмом отличался белорус Федор (фамилия не установлена). В одну из ночей он убил охранника – полицейского, убившего нескольких узников[700]. Активным участником Сопротивления в Маутхаузене был и политработник Красной Армии, белорус Борис Винников, привлеченный подпольной организацией центрального лагеря к антифашистской борьбе[701].
В начале 1945 г. в Маутхаузен был доставлен полковник Кирилл Моисеевич Чубченков, командир 206-й штурмовой авиадивизии, уроженец д. Хоронево Славгородского р-на. В апреле 1944 г., выполняя разведывательный полет, он попал в плен. Пройдя несколько лагерей, в начале 1945 г. полковник К. М. Чубченков оказался в концлагере Маутхаузен, сразу же включился в подпольную борьбу. Лишь после войны стала известна тайна 20-го блока – этого лагеря смерти в лагере смерти, в котором были уничтожены 6 тыс. человек. В январе 1945 г. там оставались не более 700 узников, из них в «штубе Б» находились 250 человек. За исключением нескольких югославов и поляков все узники были советскими офицерами, в основном летчиками. Обреченные на смерть понимали, что, решившись на массовый побег, они ничего не теряют. Прекрасно понимая, что ждет советских офицеров, А. Ф. Исупов, К. М. Чубченков, Герой Советского Союза Н. И. Власов и другие предприняли попытку массового побега из 20-го блока этого лагеря.
Подпольный штаб 20-го блока тщательно разрабатывал план побега, с большим трудом была найдена карта местности, собиралось все, что могло послужить узникам оружием (булыжники, обломки цементных умывальников и даже огнетушители, чтобы ослепить эсэсовских пулеметчиков), создавались боевые группы. Побег был назначен в ночь на 29 января 1945 г. Однако 27 января гитлеровцы казнили 25 активных подпольщиков, в том числе и К. М. Чубченкова. Это было тяжелым ударом по планам узников, но подготовка побега продолжалась[702].
В начале войны в Нюрнберге оказался студент Института иностранных языков, лейтенант Юрий Ткаченко. По комсомольской путевке он ушел на курсы красных командиров, в первые дни войны вместе со многими товарищами оказался в окружении, попал в плен. В лагере был назначен переводчиком, стал активным членом подполья. Совершил неудачный побег, был схвачен гитлеровцами[703]. Попав на этот раз в концлагерь Маутхаузен, он снова стал подпольщиком, начал готовиться к новому побегу. Убив охранника, Ю. Ткаченко бежал во второй раз, но снова безуспешно, был пойман и возвращен в Маутхаузен. Он снова становится в ряды активных подпольщиков лагеря, был одним из его руководителей. Неоднократно присутствовал на встречах с пленным летчиком подполковником Н. И. Власовым, обеспечивал ему охрану. Н. И. Власов готовил в Маутхаузене вооруженное восстание, в состав подпольного комитета которого вошел и Ю. Ткаченко. Несмотря на казнь Н. И. Власова, заключенные поднялись на борьбу. Ю. Ткаченко принимал в его осуществлении самое активное участие[704]. Дальнейшая судьба патриота неизвестна, по мнению товарищей по восстанию, скорее всего он погиб.
В дни, когда Красная Армия приближалась к государственным границам Австрии и находилась уже в 300 км от лагеря Маутхаузен, несколько сотен советских пленных, заключенных в особом 20-м блоке, решительно поднялись на борьбу против своих палачей и вырвались из лагеря. Особый 20-й блок был строго изолирован от других блоков Маутхаузена, а все заключенные в нем были обречены на скорую расправу. Блок находился на окраине концлагеря и внутреннюю охрану несли специально отобранные уголовные преступники.
По заранее выработанному плану, в ночь на 3 февраля 1945 г., руководители побега дали сигнал к выступлению. Бесшумно и быстро была обезврежена внутренняя охрана особого блока. Затем ударная группа узников, схватив огнетушители, висевшие на стенах, вырвалась во внутренний лагерный двор, стремительно ослепила струями противопожарной смеси часовых, находившихся на ближайших двух сторожевых вышках, и овладела их пулеметами и автоматами. В то же время другие группы узников бросали тряпье, одеяла и одежду на проволоку внешней стены, по которой был пропущен электрический ток высокого напряжения. Произошло короткое замыкание, проволока под тяжестью человеческих тел лопнула и восставшие вырвались из лагеря смерти.
В связи с событиями в Маутхаузене общая тревога была объявлена на всей территории Верхней Австрии, для ликвидации последствий массового побега были мобилизованы полицейские силы и воинские части, расквартированные тогда в этой части страны. Венская радиостанция по несколько раз в день сообщала о ходе операции по окружению и «ликвидации» беглецов. Но, несмотря на чрезвычайные меры гитлеровского командования, часть участников побега из Маутхаузена спаслась от эсэсовской погони[705].
Так в страшном лагере смерти Маутхаузен советские люди остались верными своей Родине, мужественно продолжали борьбу против гитлеровских извергов.
В 1941 г. на окраине Люблина был создан концлагерь Майданек. Первыми узниками и строителями этого лагеря стали привезенные осенью того же года из фронтового лагеря Хелм 5 тыс. советских военнопленных, которые вместе с польскими военнопленными еврейского происхождения строили бараки, ограды, печи крематория. Смертность среди узников была исключительно высокой. Уже к 15 ноября, как показал польскому суду начальник крематория Э. Мусфельд, в лагере остались 1500 советских военнопленных. Во время эпидемии тифа умерли еще 500 советских граждан. В марте 1942 г. в лагере остались только 300 советских граждан[706]. В течение 1942 г. в Майданек стали завозить новые партии советских военнопленных, преимущественно больных и раненых. Летом 1943 г. сюда были привезены 300 советских офицеров, их них 2 полковника, 4 майора, остальные – в звании капитанов и старших лейтенантов. Все он были расстреляны[707]. К осени 1943 г. почти все евреи, содержащиеся в лагере, были уничтожены, и в Майданеке находились теперь только оставшиеся в живых советские граждане, поляки, немного французов и немцев – всего 5 тыс. человек, которые должны были быть умерщвлены в ближайшие месяцы. Как свидетельствует книга записей умерших в лазарете, лишь в течение марта 1944 г. здесь погибли 1654 человека, из них 615 советских граждан[708]. Весной того же года большая часть оставшихся в живых советских граждан была переведена в Освенцим.
