- Как скажешь Агафеюшка. Только я тебя опять отправлю в тот терем, где ты Илюшу рожала.

- Воля твоя, Государь. Только пусть роды принимает Евдокия Панкратова.

- Так и будет.

День рождения прошел стандартно. Во время дарения подарков, легкий перекус. Потом перерыв на просмотр царского театра, надо бы в Воронеже и Архангельске театры организовать, пусть люди приобщаются к высокому. Сразу после этой мысли неприятное ощущение, будто, что кислое съел. Попы очень не любят театр, и митрополит пилит постоянно.

Потом были военный парад, конская выездка, короче всегдашние развлечения. Бояре уже начали привыкать к моим праздникам, дочерей с удовольствием брали, пусть на других посмотрят, себя покажут. К тому же я слышал, некоторые начали свои дни рождения отмечать. Размах поменьше и не в Москве. А в своих усадьбах.

Наконец прощальный салют. Проводы гостей. Как трудно было себя сдерживать. Дело в том, что меня ждали два гонца. Первый только сказал. Что роды начались. Второй приехал рано вечером. С одним словом “девочка”. Этому дал золотой, потом подумал, в конце концов первый не виноват в скудости информации, поэтому дал ему серебряный.

Уже на выезде сотня рейтар ждала меня. Мы пронеслись вихрем, до терема, где рожала Агафья. Но у входа встретила Евдокия. Раскинула руки.

- Успокойся, Государь. Всё хорошо. Обе спят

Я сел на крыльцо, и верите, нет зарыдал. Какой же это стресс. Всем показывать улыбающееся лицо, а сам весь здесь. Даже когда второй гонец примчался, всё равно хотелось самому узнать. А тут ещё все спрашивают где государыня.

Остался ночевать здесь. Утром повидался с супругой. Порадовались, что родила в мой день рождения. Решили, что дочку назовем в честь моей матушки Марией.

По приезду в Москву вручил грамоты на дворянство Евдокии Панкратьевне Панкратовой. Во второй грамоте описание герба на голубом фоне змея пьющая из чаши. Над чашей восьмиконечная звезда.

Собственно и раньше Евдокия жила у меня, как дворянка. Но теперь пусть пользуется привилегиями на законном основании.

Заодно надо посмотреть, как обстоит дело на Руси с медициной. Ну про Аптекарский приказ я знал. Этот приказ и аптека и медицинский институт и лечебница. Кроме того в Москве полвека назад была открыта Первая гражданская больница на пятнадцать коек.

Как говорится, хорошо, но мало. Надо открывать лечебно-образовательные больницы. Хотя откуда пошло слово больница? Правильно лечебница.

Как то так получилось, что я не в Кремле живу, а в Измайловском. Туда и привезли Агафью с Ильей и Машенькой.

Вскоре ко мне приехала Наталья Кирилловна, со слезами бросилась в ноги, умоляя вернуть Петрушу.

- Ну что, вы Наталья Кирилловна, Петруша учится, как отписывают всем доволен.

Но Наталья Кирилловна продолжала рыдать. Подозреваю, что её кто-то настроил.

- Хорошо. Поезжайте в Воронеж. Но одна просьба Не мешайте сыну учиться, никто не знает его настоящего имени. Там он Михаил Романов. Поговорите с ним. Кто такой Михаил Романов знает только начальник училища Василий Фокич Грушецкий. Вот с ним и разговаривайте. Сейчас вам приготовят карету и поезжайте.

Я призвал Бориса Федоровича главу царских рейтар.

- Поедите с Натальей Кирилловной в Воронеж. Охраняй также как меня. Едет она к сыну. Поэтому сначала завезешь её к Василию Фокичу. Смотри, чтоб никуда не ходили. Никто не должен знать, что Миша Романов это Петр Захарьин. Ну и заодно, может узнаешь кто её настроил, что сын в опасности.

Ступай!

Неожиданно, на несколько дней наступила свобода. Нет дел всегда хватало, можно даже спать не ложится, всегда занят будешь. Но тут прямо срочных дел не было. И я с Агафьей, с детьми, выехали в Агафьин терем. Я его так шутя называл, туда Агафья ездила рожать значит это её терем. С одной стороны место глухое, а с другой круглые сутки летом и зимой, по периметру охраняли. К тому же про это место знало очень мало. Солдатам и офицерам не говорили, что они охраняют.

Три дня пролетели в тишине, покое и незаметно. Потом я стал собираться. Нельзя надолго пропадать, всегда найдётся, кто-то, что-то придумает.

*

- О чем задумался?

Мичман Милославский хлопнул по плечу своего командира поручика Муромцева.

- Да вот смотрю на воду, думаю. Давно ли я был в северных водах, где даже в теплые летние дни вода холодная. А сейчас, даже в темноте, чувствуешь, как дышит теплом.

- Это что, я ходил вот там тепло. И рыбы большие акулы называются. Говорят такая за раз человека съест. А здесь тишина, только кильки.

- Ничего ещё везде побываем. Пойду спать. Разбуди на вахту.

Корабль плавно скользил по воде. Матросы за штурвалом менялись чаще, чем помощник с капитаном. Так что когда мичман пошел будить своего командира за штурвалом сменился третий матрос.

На востоке поднималось солнце.

Поручик вышел на палубу, держа в руках кружку с чаем. Вокруг виднелись корабли с русскими флагами. Да Государь дал приказ, прогуляться до Черного моря. И сейчас флагман входил в Керченский пролив.

Эскадрой командовал, недавно ещё сухопутный человек воевода Таганрога майор Апраксин.

Пролив прошли за полдня, и повернули на запад, не приближаясь к Крымскому полуострову, но так, чтобы его всё время было видно.

Выйдя из пролива, почувствовали волнение, ветер явно усиливался. Конечно самое лучшее, зайти в какой-нибудь залив и переждать. Но береговая линия русским флотом ещё была совсем не изучена. И поближе к берегу существовала опасность нападения татар или не дай бог османского флота.

Нахмурившееся небо, ветер, большие волны. Да и то что корабли вынуждены были разойтись, чтобы не оказаться брошенными друг на друга. Всё это конечно делало серьёзными лица моряков.

Но Андрей почему то совсем не огорчался, в каждую секунду он заранее знал откуда подует ветер, откуда набежит волна. Соответственно этому знанию отдавал приказы, как ставить паруса.

Конечно всё субъективно, кто к чему привык, но шторм действительно был небольшой. Вечером ветер начал стихать, волнение, конечно ещё бросало корабль. Но уже можно было расслабиться. Капитан корабля отдал приказ, “всем свободным от вахты, отдыхать”.

Утро принесло неприятное удивление, значительная часть эскадры отсутствовала.

На флагмане взметнулся сигнал, “Всем капитанам прибыть на совет”.

Вот здесь Андрей пережил несколько неприятных минут. Это с палубы фрегата, казалось, что волнение стихло. Но шлюпку кидало как на качелях. А потом надо было подняться по штормтрапу.

Апраксин не стал затягивать совещание. Говорили быстро, по делу. Капитанов желающих “пофилосовствовать”, сразу прерывал.

Решили продолжить двигаться на запад, постепенно приближаться к полуострову. А кораблям находящимся с края строя эскадры разойтись, как можно дальше, но чтобы не терять основные корабли из виду, в тоже время смотреть на горизонт.

Эти простые решения, достаточно быстро принесли положительный результат, вскоре эскадра, почти в полном сборе выходила на прежний курс.

Внезапно фрегат “Святой Илья”, подняв знак “следуй за мной”, резко положил правый борт и понесся в сторону полуострова. Ближайшие корабли, также повторили сигнал тоже повторили маневр. Нельзя сказать, что всё было сделано идеально. Точнее совсем не идеально. В конце концов и вышли скорей на тренировку. Несколько кораблей чудом избежали столкновения. Но теперь уже все видели, что “Святой Илья” преследует небольшую группу кораблей. На двух висел знак “опасность”, и это были русские корабли взятые в плен.

Эскадра начала окружать полукругом группу беглецов. Там заметили, даже зачем то попытались выстрелить. Но было ещё достаточно далеко. Пожалуй главным преследователем был “Святой Илья”, который развил просто сумасшедшую скорость, во всяком случае по сравнению с другими кораблями. Он единственный из всей эскадры был на расстоянии выстрела. Но подставлять себя под пушки врага не собирался.

Надвигающаяся эскадра делала бегство невозможным и тогда все османские корабли уткнулись носом в берег. А экипажи кораблей прыгали вводу, добираясь вплавь на берег.