— Завтра мы купим тебе очки, когда пойдем в торговый центр.

Он отпускает мое лицо и снимает наручные часы. — Эти подойдут? — спрашивает он.

Я смотрю на дорогие золотые часы, которые он вложил мне в руку. Они все еще теплые от его кожи.

— Да, — лепечу я.

— Хорошо. — Он кивает. — Прими душ. У тебя три комплекта пижам — они все одинаковые, так что тебе не придется выбирать. Убери свою новую одежду. Поешь. Жди меня. В постели, а не на полу перед дверью.

Я встаю с его колен и смотрю, как он уходит, затем иду в ванную, чтобы принять душ.

* * *

Я сжимаю в руке наручные часы. Половина одиннадцатого. Я сижу в постели уже два с половиной часа, смотрю на эту штуку, и с каждой минутой паника во мне нарастает.

В течение часа я сделала все, что велел Паша, в том числе приготовила ризотто с курицей. Это было первое блюдо, которое появилось в моем поисковике Гугл. Обычно дома я занималась готовкой Я очень люблю готовить, практически все блюда, кроме морепродуктов. Скользкие на ощупь они всегда вызывали у меня неприязнь, поэтому за них отвечал Артуро. Мой брат — замечательный повар, и именно он научил меня всему. Он пытался научить и Сиенну, но сестра все сжигала. Думаю, у нее не получалось одновременно и готовить, и выкладывать десятки фотографий в социальные сети.

Я снова смотрю на часы. Без двадцати полночь. Где он?

Три часа назад

ПАВЕЛ

Все смотрят на меня. Два охранника у черного входа в клуб. Уборщица. Бармен. Я не обращаю на них внимания и поднимаюсь по узкой лестнице, ведущей на галерею, где расположены наши административные помещения, выходящие на танцпол.

Прохожу мимо комнаты, где двое охранников сгорбились перед экранами, просматривая записи с камер, и захожу в свой кабинет. Костя сидит за моим столом, глядит в монитор и сердито щелкает мышкой. Весь стол завален бумагами. Сбоку стоят две пустые кофейные чашки и недоеденный бутерброд с раскиданными повсюду крошками.

— Ну и насвинячил ты тут. — Я качаю головой.

— Ты выбрал самое неудачное время для отпуска, — бормочет он и продолжает нажимать на мышку. — Нужно продлить контракты с поставщиками алкоголя. Две официантки заболели, а еще одна уходит в декрет. Система видеонаблюдения вчера дважды давала сбой. Я забыл сделать заказ… — Он поднимает глаза и осматривает меня с ног до головы. — Кто ты такой и что ты сделал с Павликом?

Я киваю в сторону беспорядка на столе.

— Приберись здесь, чтобы я мог сесть и проверить, что ты еще испортил.

— Джинсы? Да ну? И толстовка? — поднимает он брови, а потом взрывается смехом. — Паша, голубчик, у тебя все нормально?

— Ха-ха, ты такой забавный. Вставай.

— Юрий звонил, — говорит он и собирает чашки. — Они нашли того, кто поставлял таблетки. Он его сюда везет.

— Хорошо. — Я сажусь и перебираю договоры, разбросанные по столу. На некоторых из них видны круглые коричневые пятна. — Подожди их внизу и отведи парня в заднюю комнату, когда они придут.

— Хорошо. Уверен, что не хочешь, чтобы я вызвал врача и проверил твою голову?

— Костя, отвали.

Я уже почти покончил с беспорядком, который устроил Костя, когда внизу раздается выстрел. Схватив из ящика свое оружие, я бросаюсь в комнату наблюдения.

— Что происходит? — кричу я.

— Юрий и двое солдат пришли две минуты назад, таща за собой какого-то парня. Вслед за ними приехали эти машины, — говорит охранник и показывает на экран, где видна подворотня. Две машины с тонированными стеклами припаркованы за углом. — Восемь человек вышли, убили охранников и вошли в клуб.

— Позвони Дмитрию. Скажи ему, что нам нужно подкрепление и врач. Потом спускайся вниз. Сейчас же! — Я бросаюсь к двери, а внизу продолжаются выстрелы.

Танцпол залит кровью. Трое нападающих лежат в центре, а в двух шагах от них лицом вниз лежит мертвый официант. В другом конце зала лежат еще два тела, видимо, солдат, приехавших с Юрием. Костя присел за барной стойкой и стреляет в двух мужчин у входа. Я прицеливаюсь в первого и стреляю ему в голову. Второй поворачивается в мою сторону, но падает, когда пуля Кости попадает ему в шею.

— Остальные? — кричу я, сбегая по лестнице.

— Они зашли сзади. — Костя перепрыгивает через барную стойку и устремляется в коридор, ведущий к складу. — Юрий там один!

Я не слышу выстрелов, пока бегу за Костей. Ничего хорошего. Костя поворачивает налево, я следую за ним. Мы одновременно врываемся в подсобку с поднятым оружием.

Один неприятель лежит лицом вниз на полу возле металлического шкафа, в котором хранятся моющие средства. Справа — еще двое. Один явно мертв, во лбу у него дыра. На стене над ним — большое красное пятно. Тот, что рядом с ним, еще жив, но ранен в бедро и плечо. Я подхожу к нему и забираю его пистолет и пистолет его товарища. Еще один мужчина в брюках-карго и клетчатой рубашке лежит на полу, в спине у него несколько огнестрельных ранений. Его руки связаны. Вероятно, это тот, кто поставлял наркотики.

— Юрий! — кричит Костя где-то позади меня. Я оборачиваюсь, и по телу пробегает холодок.

Юрий сидит на полу, привалившись спиной к стене. Все тело в крови. Я бросаюсь на колени рядом с Костей, который срывает с себя футболку и прижимает ее к ране на животе Юрия. Я тоже снимаю с себя толстовку, сворачиваю ее и прижимаю к другой ране в середине груди Юрия. Белая рубашка Кости над животом Юрия уже пропиталась, и кровь просачивается сквозь пальцы.

— Где, на хрен, док! — рявкаю я и хватаю Юрия за шею. — Юрий! Открой глаза!

Его глаза медленно открываются, но взгляд расфокусирован.

— Оставайся с нами! Юрий! Док уже идет, — кричу я.

Он пытается что-то сказать мне, но слишком слабо.

— Не надо. — Я сжимаю его шею. — Поговорим, когда доктор тебя подлатает.

Рядом со мной Костя достает телефон и набирает номер. Боже, сколько крови. Я тщательно обшариваю ладонями грудь и бока Юрия и нахожу еще одну рану над бедром.

— Черт! — Я судорожно снимаю с себя футболку, прижимая ее к ране. — Юрий, нет. Не закрывай глаза. Оставайся с нами.

Он неровно дышит, поднимает руку и хватает меня за плечо, притягивая к себе.

— Албанцы, — хрипит он рядом с моим ухом, затем кашляет. — Я слышал, как они… говорили друг с другом.

Хватка на моей руке ослабевает, и рука Юрия безвольно падает на пол. Его темно-синие глаза смотрят на меня стеклянным, невидящим взглядом. Из уголков рта стекают две струйки крови.

— Юрий! — кричу ему в лицо. — Не смей умирать у меня на руках! Юрий!

— Паша, — говорит Костя. — Он умер.

Нет! Юрий — тот, кто дал мне единственную семью, которую я когда-либо знал — Братву. Он не может умереть!

— Юрий! — Я трясу его.

— Павел, хватит, — раздается за спиной грубый голос, и я поднимаю голову, чтобы увидеть стоящего там доктора.

— Ты опоздал! — кричу на дока.

— Его бы никто не смог спасти, — отвечает док, кивая на пол. — Он потерял слишком много крови.

Я медленно укладываю Юрия, встаю и иду в противоположный конец комнаты. Схватив единственного живого албанца за шею, я со всей силы бью его по лицу.

— Зачем? — спрашиваю я и снова бью его. — Зачем вы пришли сюда?

— Чтобы избавиться… от Дэвиса, — бормочет он.

Я снова бью его в лицо. И еще раз.

— Паша! Хватит!

Я не обращаю внимания на крики Кости и продолжаю бить ублюдка, пока запах крови не врывается в мои ноздри. Кто-то пытается меня оттащить, но я отпихиваю его и продолжаю колотить кулаками по лицу албанца, пока от него не остается только кроваво-красное месиво.

Закончив, бросаю тело на пол и направляюсь к одному из шкафов. Достаю две белые льняные скатерти и несу их к тому месту, где док стоит на коленях рядом с телом Юрия. Одной из них вытираю кровь с лица моего друга, затем закрываю ему глаза и осторожно накрываю его чистым полотном.