За нашими спинами ждал фургон мороженщика — двигатель работал, холодильный агрегат громко жужжал. Шум от него по сравнению с безудержным шорохом стихии был очень неестественным, и ему в конце концов удалось отвлечь внимание мистера Паркера от озера.

Я заметил, как он раз-другой глянул на машину, а потом наконец спросил:

— Так, а что там с этими бубенцами?

— Их заедает, — ответил я. — Насчет этого в частности Дикин и хотел с вами поговорить.

— Ну, ему надо было просто нажать на кнопку сброса, только и всего. Давайте поглядим.

Он забрался в фургон сзади — молочных ящиков теперь там не было — и дотянулся до панели. Затем я услышал слабый «щелк».

— Сейчас попробуйте, нет? — сказал он в раздаточное окно.

Я сунулся в кабину и нажал на выключатель. Рожки на крыше мгновенно заиграли «Полфунта риса за два пенса». Затем настала тишина. Я нажал еще раз, и та же мелодия повторилась.

— Хватит, — сказал мистер Паркер.

— А как же другой кусок? — спросил я.

— Какой другой кусок?

— «Полфунта киселя». Разве он не должен и его играть?

— А, нет, — сказал он. — Можно или один, или другой. А не вместе.

Он вылез из фургона с бутылкой гомогенизированного молока с красной крышечкой.

— Это было в холодильнике, — объявил он. — Должно быть, для дяди Руперта.

— А, ну да.

— Вы б не могли быстренько ему отвезти?

— Э… если хотите, могу.

— Это хорошо, — сказал он. — Хотя бы это в данных обстоятельствах можно сделать.

— Ага, наверное.

— Когда-нибудь водили фургон с мороженым?

— Нет, — сказал я. — А что, сильно отличается от других машин?

— Не слишком, но лучше присматривать за ними на поворотах. В некоторых условиях они бывают неустойчивы.

— Ладно, запомню.

— Может, вам лучше сначала с управлением ознакомиться.

Он произнес это приказным тоном, поэтому я послушно залез в кабину, откуда видел, как он снова добрел до самой воды. Он вышел на конец мостков и опять встал, не сводя взгляда с озера, — неподвижная фигура в окружении серых кипящих волн.

Я дал пройти уместному времени, затем окликнул его через окно:

— Ладно, значит, я тогда поехал!

По-прежнему не поворачиваясь ко мне, мистер Паркер поднял руку, давая понять, что он все понял.

Включив сцепление, я направил машину между деревьев. Бледный дневной свет уже гас, поэтому, выехав на дорогу, я включил фары. Высунувшись в окно и выгнув шею, я увидел, что фонарики на крыше тоже зажглись. С этим я, похоже, ничего не мог поделать, и у меня не было вариантов — только ехать к дому Брайана Уэбба с полной иллюминацией. Несмотря на предостережение мистера Паркера о неустойчивости, машина, казалось, шла нормально. Вообще-то вела себя она вполне прилично, хотя руль мне показался чрезмерно большим. На подъезде к Миллфорду меня подмывало включить перезвон, но я передумал — люди могут броситься ко мне за мороженым. Вместо этого я проехал через деревеньку как можно спокойнее, чтобы не привлекать ненужного внимания.

Подъезжая к лавке Ходжа, я заметил в окне крупную новую табличку. Я притормозил, чтобы прочесть.

«ОСОБОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, — гласила она. — ТУШЕНАЯ ФАСОЛЬ ЗА ПОЛЦЕНЫ».

Продолжая свой путь к Брайану, я вдруг осознал, что вообще-то не видел его и не разговаривал с ним с тех пор, как меня выставили из «Вьючной лошади», и он, возможно, не оценит, если я на него свалюсь эдак, как гром средь ясного неба. В конце концов, он капитан команды по дротикам, которую я, по общему мнению, скверно подвел. А если он взъелся на меня, как и все остальные, что мне тогда делать? Почем знать, возможно, он заточил на меня серьезный зуб. Объявляться у него на пороге мне вдруг показалось не такой уж и хорошей задумкой, а в особенности — оттого, что он мог бы натравить на меня этих своих овчарок.

Но все равно не обратно ж теперь разворачиваться, и я решил ехать дальше. Во двор к Брайану я заехал, как раз когда он выходил из дома, и я с облегчением увидел, что он мне сочувственно улыбается. Как обычно, на нем была картонная корона.

— Томми позвонил сказать, что вы едете, — объявил он, пока я выбирался из кабины.

— А, ну да, — сказал я. — А он не упоминал, ну… об?

Брайан кивнул.

— Да, упомянул.

— А… ну вот.

— И вы заткнули собой брешь.

— Ага, видимо, так. Я вам привез вот что. — Я вручил ему бутылку.

— Большое спасибо, — сказал он. — Это моему дяде Руперту.

— Так и подумал.

— Ему раз в неделю гомогенизированное нравится.

— Да, я помню, вы говорили.

— В чай как бы.

— Да.

Брайан поставил бутылку на полку за дверью, потом повернулся ко мне.

— Кстати, — сказал он. — Томми спрашивал, не могли бы вы оставить фургон тут, а его пикап пригнать обратно.

— Ну ладно.

— Чтоб ему лишний раз не ездить.

— Ага.

Легче сказать, чем сделать, однако. Голландский амбар, где раньше размещался грузовик мистера Паркера, теперь стал домом для собственных пикапа и трактора Брайана. Другой пикап стоял за ними, и, чтобы вывести его оттуда, потребовались большие маневры. Следующие пять или десять минут мы деловито двигали взад и вперед различные транспортные средства, меняли их друг с другом местами, пока в глубине амбара не оказался фургон мороженщика, а пикап Томми — на дворе. Тут мы оба остановились немного поболтать.

— Те лодки-то уже закончили? — спросил Брайан.

— Ну, вся подготовка завершена, — ответил я. — Как только выдастся свободная минутка, начну на самом деле их красить.

— Что? Вы еще не начали? — Похоже, он очень удивился.

— Нет, но говорю же — очень скоро начну.

— Так вы их к Рождеству, значит, не закончите?

— Закончу, — сказал я. — Это ж вообще раз плюнуть.

— Попотеть придется, а? Декабрь уж на носу.

— Ну, вообще-то разницы никакой. Они до Пасхи все равно никуда не поплывут.

— Может, и так, — сказал он, со значением постукав себе по короне. — Но тут ведь Рождество важно, разве нет?

Я не очень понял, что он хотел этим сказать, а потому просто кивнул и ответил:

— Ага, вы, наверное, правы.

Он долго смотрел на меня, а потом по его лицу медленно расползлась ухмылка. Я ухмыльнулся ему в ответ, а он захохотал и хлопнул меня по плечу.

— Вот молодец! — сказал он. — Чуть не обдурили меня!

Я тоже засмеялся, а Брайан похохотал еще немного, и тут я сказал, что мне, наверное, пора.

— Не опаздывайте завтра, — сказал он, когда я уезжал.

— Не, не буду, — ответил я.

Поскольку назавтра был четверг, я допустил, что он имеет в виду следующий матч по дротикам во «Вьючной лошади». Его замечание я истолковал так, что мое изгнание завершилось, и я снова могу там выпивать. Вполне себе облегчение. Моя решимость накануне вечером — вообще нигде пока не пить — казалась весьма безрадостной в холодном свете дня. В конце концов, какой смысл работать, если вечером я не могу сходить в паб? А теперь мне подтвердил сам капитан команды: завтра вечером я волен вернуться во «Вьючную лошадь».

Меж тем у меня надвигалась обещанная встреча с Гейл, поэтому я втопил педаль и поспешил домой. Заехав во двор «Дома на холме», заметил, что перед большим сараем стоит пикап Дикина. Рядом топтались мистер Паркер и Кеннет Тёрнер, увлеченные какой-то беседой. Увидев, как я подъезжаю, они поманили меня к себе.

— Мы перекинулись тут словом с парой человек, — сказал мистер Паркер. — И думаем, что вам с таким же успехом можно сразу взять на себя доставку молока.

— Взять на себя?

— Да, тогда у вас все будет готово ее не прекращать.

— По большому счету так лучше для всех, — добавил Кеннет. — Людям молоко всегда нужно.

— Да, но… — замялся я. — Но я ж не могу просто захватить в текущем деле власть?

— Почему нет?

— Ну… это как-то неправильно, только и всего.

Повисло долгое молчание, затем мистер Паркер сказал:

— Я думал, Дикин вам нравится.

— Да, — ответил я. — Мне он вполне нравился.