И вот, переждав циклон на международном вокзале, я прибыл в неизвестную мне страну. Хотя местный язык, как и многие другие, я понимал, но никому этого сообщать не планировал.

— О, а вот и вы оба! Наконец-то добрались. Грязев, твой бой меньше чем через час, руки в ноги и понеслись на такси! И ты, Пронин, не отставай! — протараторил руководитель сборной Зимин, схватил нас под локотки и поволок сквозь остальных пассажиров.

Эпувантель озирался по сторонам, что на вокзале Альмаханства, что тут. Вот же ротозей. Надо было томатиков гримировать, они куда цивилизованнее.

— Ладно, парни. Вижу, что вы как-то связаны. У вас странные артефакты, чем-то напоминают одних преальм. Это у вас подорожник? Но почему на воде? — спросил в такси встречающий.

— Это аир болотный, герб Грязевых, — произнес, откинувшись по-царски «Пронин», осматривая обивку круговоза и город за окном. Наш встречающий сидел впереди, а мы сзади. — Там ещё предполагалась жаба или лягушка, но нам посоветовали этого неделать, чтобы с Чудорами не было проблем. Цаплю тоже запретили. Так-то мы, кху-кхе, простолюдины, — от последнего слова нежить аж закашлялась. Галльский маркиз-то считает себя до сих пор пупком земли.

— А, ну ладно. Мы вас зарегистрировали, исходя из данных, что я получил. Однако из-за недостатка информации, артефакты для первого боя придётся вносить в ускоренном порядке, если вообще успеем, — произнёс Егор Егорович, повернувшись ко мне. — Кроме того, ты, Пронин, будешь в нашем третьем составе на позиции атакующего. А ты, Грязев, на позиции добавочного одиночки. Кроме наличия у тебя стихии земли и связей, мне ничего неизвестно, поэтому рисковать местами в основной сетке мне показалось глупым. Вы что-то о правилах знаете?

— Нет, — заявил «Кирилл Пронин».

— Про артефакты в общих чертах читали, — проворчал я, зыркнув на Эпувантеля, не хватало мне ещё уснуть тут под лекцию.

— Понятно, ты вообще зелёный. Я о тебе нашёл мало информации, но сразу в двух академиях. Зато очень странной, в одной был упомянут огонь, но сейчас я этого в тебе не вижу, хотя бы частично, — задумчиво проговорил Зимин.

— Видимость за счёт артефакта. Так было нужно, большего не могу сказать, — произнёс я.

— Ладно, что за артефакты возьмёшь на первый бой? Он уже ско… — тут Зимин посмотрел на часы, — а, уже неважно. Тебе нельзя использовать артефакты, время регистрации только что прошло.

— Ясно, — зевнул я. Лизонька, попрощайся со своими денежками. Нет, они как бы наши, всё же семейный бюджет, но выкладываться я не намерен. Я не в доле, так что никакой помощи.

— Так, дальше о правилах, поражение будет засчитано при нанесении критического урона, потере сознания, разрушении кольца участника или осознанной сдаче. Кольцо — особый артефакт, что будет фиксировать твои жизненные показатели и телепортирует в случае угрозы жизни. Они обезличены. Для нашей сборной создавались в Альмаханстве, поэтому регистрация произойдёт при выходе на поле. Это понятно? — спросил руководитель сборной.

— Да, произнёс я.

*Кивни козёл*.

Эпувантель кивнул.

Он читает мысли? Невозможно. Просто хорошо меня знает?

— Всё, приехали. Грязев, быстро со мной на поле, Пронин за нами! Я потом тебя провожу к остальным. Да не засматривайся ты на японок, те же бурятки, дома налюбуешься, и не глазей по сторонам! — протараторил Егор Егорович.

Что за Тадеуш? Хрен его знает.

Но почему я слышу шум трибун? Разве звуки не должны поглощаться?

Хотя трибуны не сказать, чтобы заполнены. Первые три ряда чаши стадиона на двадцать тысяч зрителей были заполнены примерно на две трети, а по остальным рядам ещё кто-то временами проходит. Слышимость при этом отменная.

Самые разные языки раздавались с трибун, но местного я не слышал:

— Румын, разорви русского!

— Утопи его, Антоний, я на тебя поставил сто фунтов, не проиграй!

— Альмаханцу кранты, ему всего пятнадцать, а у нашего Анта последний год допуска на состязания.

— И что? Если возраст что-то решал, было бы намного проще. Я рискнул, поставил на новичка.

— Ха-ха-ха! Кхан, вот ты умора, решил испортить себе настроение перед нашим вечерним матчем? У него даже слоты артефактов не заявлены! Коэффициент больше сорока, в него никто не верит, даже выиграть на победе румына можно пару пенсов, максимум шиллинг. * (В НБИ: 1 фунт = 100 пенсов, 1 шиллинг = 5 пенсов)

—…

Звуки резко стихли.

Раздался голос на английском:

— Внимание! Участники, минута до начала поединка! Приготовьтесь и займите позиции.

Я вышел впритык к центральной линии.

Соперника я пока не видел.

Только перед самым сигналом о начале матча из противоположного выхода появился человек, который шёл словно по кораблю, попавшему в шторм. Мой чувствительный нос уловил резкий запах, словно кто-то вылакал сотню зелий на спирту.

Фу, это против правил! Моё обоняние против подобного.

Я резко отошёл как можно дальше. Около трибун пока можно было дышать.

Заодно измерил арену, что забыл сделать, выйдя сюда.

С моей стороны до выхода было двадцать метров или коло того.

Арена квадратная, и таких четыре на стадионе, судя по тому, что я заметил справа и впереди. Там были прозрачные стены зелёного цвета, которые можно было видеть на записях соревнований.

Полуфиналы и финалы были на аренах большего масштаба, равно как все и командные соревнования.

*Гонг-г-г*

Я отвлёкся из-за амбре и перегара, так что вяло отреагировал на начало поединка.

Противник же просто покрылся слоем воды, достал из амулета на шее бочку с чем-то прозрачным, кажется, водой и начал её хлестать.

И что я должен делать? Противник определённо Звезда воды, это значит, что я должен опасаться кучи всего, но… я реально не хочу на глазах у зрителей на стадионе и в сети вернуть обед из-за этой ужасающей вони.

Ладно, если не справлюсь без козырей, просто сдамся.

— Каменный шар, волна земли! — произнёс я, и от меня понёсся стандартный снаряд.

Противник в этот момент как раз наклонил бочку и, похоже, не видел происходящего.

Шар легко пробил заклинание уровня Спутника, кажется, слой, и с кучей брызг ударился о бочку. Человек же исчез с белой вспышкой.

— Он же поставил на себя? Иначе что это была за фигня? — пробормотал я, стоя как вкопанный. Я посмотрел сотни поединков, и никто не позволял прийти на матч в подобном состоянии. Хотя будем честными, моя выборка так себе.

Что-то смотрел в детстве и уже позабыл, изучал матчи Муромцева, в основном финалы, глянул пару десятков поединков командного типа и для разнообразия матчи иностранцев. Собственно 1/64 я ни разу не видел. Да что уж, если честно, самая ранняя стадия — четвертьфинал.

Может, так принято? Может, японский этап кубка мира никому не сдался? Отбор на чемпионат мира уже должен был завершиться, осталось пара мест, а в личном зачёте какой-то британец уже фактически победил.

Блин, а что вообще получает обладатель кубка и прочие призовые места? Я вот когда победил, сразу об этом подумал. В академии на показательном турнире была куча наград, иногда весьма ценных даже по моим нынешним меркам.

А тут что? Надо бы спросить.

Стоп. А вдруг я нарушил какое-то неписанное правило, что пьяницу нельзя было атаковать? Хотя болевые не приняты на показательных, а тут разрешены, блин, непонятно.

— Ты что встал? Следующий раунд только завтра, пошли, — высунувшись из прохода, крикнул Зимин. За ним стоял Эпувантель и трескал сосиску в булке. Ну, карманные деньги ему пришлось выдать, только где он обменник нашёл?

— Я точно не нарушил никаких правил? — спросил я, спускаясь в подтрибунное помещение.

— Не нарушил, нормально всё. Я не ожидал, что Антоний Тадеуш снова будет в подобном состоянии. Были новости, что он завязал. А ведь талантливый малый, у него дар воды на Звезде, а к нему прилагается целительство и светлая магия, — задумчиво пробормотал Егор Егорович, поглаживая седую бороду. — Ладно, у тебя какое развитие, если не секрет?