– О нет… – выдохнул Иккинг, отчаянно пытаясь направить его снова вниз.
Ветрогон обезумел от страха и забирался все выше и выше.
Иккинг глянул вниз. Лес под ними уже превратился в темную кляксу.
И из этой кляксы великолепной серебряной дугой взметнулся вверх серебряный призрак.
Двумя взмахами могучих крыльев роскошный дракон сравнял высоту. Он был слишком быстр для бедного Ветрогона. Призрак заложил громадную петлю у них над головами, и в нижней ее точке Валгалларама, свесившись с седла, левой рукой сдернула Иккинга со спины Ветрогона.
Призрак ринулся вниз, обратно под лесной полог, и приземлился на полянке. Иккинг болтался у мамы под мышкой.
Перехватив добычу за ворот безрукавки, Валгалларама спрыгнула со спины призрака, прислонила Иккинга к стволу поваленного дерева, вынула у него из-за пазухи карту и швырнула своему дракону.
«Ох, Тор мне молотом настучи, – подумал Иккинг. – Надо было прятать карту получше. О чем я только думал? Вот тебе и скрытный Изгнанник…»
Текучим серебряным движением призрак подхватил карту и, взяв вертикально с места, исчез над деревьями.
Пока Валгалларама отвлекалась на карту, Иккинг вывернулся из безрукавки и отбежал. Валгалларама со щегольским свистом выхватила меч, могучий Беспромах.
Иккинг вытащил собственный клинок.
Ему уже становилось немного обидно, что она его так и не узнала. В конце концов, он ее сын. Пора бы какому-никакому материнскому чутью сработать.
Однако Валгалларама действительно слишком редко бывала дома, с горечью подумал Иккинг. Горло у него перехватило от обиды, но он старался не обращать внимания. Сколько раз он ребенком писал ей, просил вернуться домой, объяснял, почему сейчас она ему очень нужна, и сколько раз она в ответ рассказывала, как важен очередной Геройский Поход.
«Важнее, чем я, – думал Иккинг. – Неудивительно, что она не узнает меня. Я не видел ее два года».
Валгалларама атаковала.
Иккинг отбил ее выпад и ответил одним из своих излюбленных приемов, куда более изящным и менее опасным, но по-настоящему мастерским.
Ярко-голубые глаза в прорези забрала удивленно блеснули. Иккинг заметил это и обрадовался: всегда приятно, когда мать ценит твое воинское мастерство, пусть даже при таких неприятных обстоятельствах.
Потому что бой на мечах был единственным, к чему у него оказался настоящий талант. А за последний год Иккингу выпадало предостаточно возможностей отточить навыки – дважды в день он сражался против людей и драконов. Причем противники не просто дурака валяли, а по-настоящему и искренне его ненавидели и хотели убить.
И сейчас он дрался так, словно ангельским голосом пел гимн богам войны.
К тому же Иккинг был левша, а умелый левша всегда имеет преимущество перед правшой.
Однако его верные товарищи-драконы не собирались рисковать.
Они как раз подоспели к месту битвы, и Одинклык выкрикнул:
– Номер Четыре, ребята! Номер Четыре!
Глаза его пылали боевым азартом, удивительным для его преклонных лет.
Номер Четыре означал один из многочисленных маневров, выработанных ими за беспокойный год сражений в лесу и прочих неудобных местах. И один из самых успешных.
– Бу, бу-у, мффф, бу-бу-бу-бу! – отчаянно заорал Иккинг. (Что означало: «Ребята! Пожалуйста, не надо! Мы не хотим ее убивать! Это страшное недоразумение! Она – моя мама!»)
Но его драконы абсолютно не понимали, что он говорит, поэтому привели Маневр Номер Четыре в действие.
Ветрогон принялся виться вокруг бойцов, возбужденно тявкая и отвлекая. Беззубик спикировал Валгаллараме на голову, а потом вцепился ей в бронированную руку (аж десны заболели). Одинклык же тем временем поджигал основание дерева у нее за спиной.
Тут Иккингу, при всем его мастерстве, пришлось попотеть, чтобы, защищаясь от Валгалларамы, увести ее от того места, где на нее должно было упасть дерево.
Ох, да что же это такое! Эта двухметровая железная женщина-гора просто не поддавалась.
Он парировал ее выпады Чернобородовым Захватом, Кружевом Молниеноса и двумя Язвительными Подколами, но быстро понял, что она ни за что не сдвинется с места. А Одинклык, несмотря на свои размеры, уже почти разделался с деревом – ствол зашатался, в жухлой траве у подножия вспыхнули язычки пламени.
Левой рукой Иккинг отчаянно отбивал самые блестящие атаки Беспромаха, одновременно пытаясь правой сдернуть эту ужасную заклинившую жестянку с головы.
– ВА-А-ЛИИИИИ! – пропели радостным хором Одинклык и Беззубик.
Прожженное насквозь дерево закачалось, как пьяное.
Иккинг, уже не надеясь на успех, в последний раз дернул шлем, и тот наконец слетел с головы, да так резко, что в ушах зазвенело.
– Мама! – закричал он во весь голос. – Не нападай! Это всего лишь я, твой сын, Иккинг! И отойди от того дерева, оно сейчас тебе на голову рухнет!
Но к величайшему несчастью, он, забывшись, проорал это все на языке, на котором разговаривал весь последний год (понимаете, с людьми общение как-то не складывалось). Не на Северном наречии, а по-драконьи: «Мамася! Ни кусь! То ж тока я, недотепа Иккинг! Да кыш от листвяки, ща те па черепоку вниз-бах!»
А ведь хотел-то мягко поведать обо всем в подходящий момент…
Жизнь порой куда заковыристее, чем хотелось бы.
Голубые глаза Валгалларамы едва через забрало не выскочили от изумления. Она застыла как вкопанная в довольно забавной и неизящной позе посреди Петли Пузырей. Этот прием Молниеноса, один из самых выпендрежных, применять следует только людям лет на десять младше и раза в два легче Валгалларамы, каким бы грозным бойцом она ни была.
Изумление ее было вполне оправданно.
За один оглушительный, парализующий миг она узнала:
– что по случайности пыталась убить собственного сына;
– что ее сын на самом деле Изгнанник и Враг Дикозапада, про которого все (не только ведьма) говорят, что это он выпустил Ярогнева и начал войну между драконами и людьми;
– что ее сын имеет на лбу Клеймо раба;
– что ее сын свободно говорит по-драконьи, а это ведь строжайше запрещено (хотя могли бы и не запрещать – все равно, кроме Иккинга, никто из людей драконьего не понимал).
Слишком много новостей, чтобы можно было переварить за одно озаренное луной мгновение.
Но самую насущную для нее новость Валгалларама вообще не поняла. Ведь сказано-то было по-драконьи.
Дерево переломилось и…
…приземлилось Валгаллараме точнехонько на металлический кумпол.
И отскочило на землю.
Валгалларама успела принять более величественную позу и мгновение стояла абсолютно прямо.
Потом слегка покачнулась…
И…
…сама рухнула, как подрубленное дерево.
– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!!
О боги-боги-боги!
Иккинг встревоженно подпрыгивал на месте.
