И молчал.

Он даже не шевелился.

Они, как и раньше, кричали и прыгали вокруг него.

Кривлялись и строили гримасы. Они улюлюкали и бесновались. Они махали рогатиной и целились в него из ружей.

Они водили перед его глазами руками, чтобы проверить, не спит ли он.

Они что-то кричали.

Но боялись к нему прикоснуться.

Он молчал.

И даже не шевелился.

Он ждал.

Он вспоминал те немногочисленные времена, когда он мечтал.

Он умел это делать как никто другой.

У них у всех была своя мечта.

У кого американская.

У кого немецкая.

У кого голландская.

У каждого своя.

И их мечты были не похожи на его.

Они даже не знали, что она у него тоже есть.

А у него была мечта – мечтать.

И он всегда хотел, чтобы его просто оставили в покое.

И не мешали мечтать.

Он поумнел.

Он потерял много крови.

Он знал, что будет дальше.

Их мечты умирали.

Они всё быстрее и быстрее плясали вокруг него.

Они были в отчаянии.

Они боялись и ждали, что он шевельнётся.

Но он больше не желал учувствовать в этом шабаше.

Он больше не хотел умиротворять их своим унижением.

Он больше не хотел умирать за них.

И не хотел спасть их от самих себя.

Он не стал злым.

Он остался добрым.

Он просто ждёт.

Когда они дойдут до исступления и упадут на землю, потеряв последние силы глумиться.

А он шевельнётся, и земля содрогнётся.

Он просто встанет в пустой тишине и возьмет своё.

И будет наконец спокойно мечтать.

Мечтать – целую тысячу лет.

Так, как никто не умеет.

Как умеет один он.

Он это заслужил.

«Проклятый», тысячелетний медведь.

Он просто – ждёт.

01.03.2021

Вот так тогда писалось. Такое было обобщение всего.

И ощущение.

Ощущение, что скоро…

Скоро ОН шевельнётся…

Было сыро. Но надо было поспать.

Сергей протиснулся между нарами и полез наверх. Там было не так удобно, но было спокойнее. Он уткнулся взглядом в доски и земляной потолок.

«Если прилетит, пока буду спать, то и хоронить не надо. Уже в земле», – думал он.

И отчего-то эта мысль его успокаивала.

Он не боялся смерти, как тогда, семь лет назад. Просто не хотелось умирать во сне.

Как-то несправедливо это казалось. Лучше в бою.

Он устроился поудобнее. Автомат положил рядом. Он привык не выпускать его из рук. Даже когда спал.

«Надо уснуть, пока обстрел не начался. Потом не дадут», – подумал он.

Но спать не хотелось…

Семь лет войны. И конца ей не видно. Вчера опять убили мирных. Пятилетнего ребёнка.

Мысли Сергея уходили всё дальше в прошлое.

Он вспомнил, как работал на шахте. Как давно это было. В другой жизни. И было ли вообще? Туман какой-то.

Он представил жену. В том платье, как тогда, когда он ей делал предложение.

Увидит ли он её ещё?

А может, сейчас заснёт и останется здесь навсегда.

Вдруг он услышал какой-то странный звук.

Что-то тихо позвякивало. Был слышен глухой топот.

Возникла тревога. Звук был незнакомый.

Он резко собрался и через секунду был уже в траншее.

Стараясь не высовываться, стал осматриваться.

Над полем стелился густой туман.

Вдруг он явственно почувствовал, что за спиной, со стороны тыла кто-то есть.

Он резко повернулся и передёрнул затвор, готовый стрелять.

Перед ним на краю траншеи возвышалась фигура.

Всадник на огромном коне.

Лица всадника было не разглядеть.

Он молча возвышался над ним, утопая в клубящемся тумане.

Сергей протёр глаза, не опуская автомат и пристально вглядываясь в незнакомца.

– Ты кто? – растерянно спросил он.

Незнакомец молчал. Чувствовалось, что он пристально смотрит на Сергея, но лица незнакомца не было видно.

Всадник пришпорил коня, и тот с легкостью перескочил через траншею.

От неожиданности Сергей опустил автомат и проводил незнакомца взглядом.

Тот остановил коня на противоположной стороне траншеи.

Вдруг раздался гул.

Земля задрожала.

Откуда-то со стороны тыла нарастал дикий топот копыт. Он приближался.

Ничего не было видно. Только слышался гул. Он становился всё ближе и ближе. И, наконец, из тумана стали выскакивать фигуры всадников.

Они появлялись меньше чем на секунду перескакивая через траншею и снова исчезая в тумане.

Их были сотни.

А, может быть, тысячи.

Сергей увидел, как по всей длине траншеи, насколько было видно, мелькают фигуры, перемахивая через препятствие и уносясь в туман. Туда, где был противник.

Это продолжалось несколько секунд.

Затем топот стал удаляться и был едва слышен.

Только первый всадник оставался на месте всё это время.

На голове его что-то сверкнуло. «Шлем, что ли? Или каска?» – подумал Сергей.

– Владимир, – вдруг произнес незнакомец, взнуздал коня и растворился в тумане вслед за остальными всадниками.

Сергей смотрел ему вслед.

Он был так ошарашен, что даже забыл, что работают снайперы.

«Странно. Там же мины. Почему не слышно разрывов?»

Он оглянулся по сторонам. «А где все? Где пацаны?»

«Что происходит? Почему так тихо?»

Тишина наступила звенящая. Странная тишина.

И вдруг сзади совершенно бесшумно из тумана возникла цепь из людей.

Они шли почти ровно. Синхронно, перепрыгивая через траншею и удаляясь в туман. Туда, в сторону позиций противника.

Двое обошли его по бокам и тоже перепрыгнули через траншею.

Сергей не выдержал и почти крикнул:

– Вы откуда?!

Оба обернулись к нему.

Один приложил палец к губам. На них были каски и плащ-палатки. Под плащами – наперевес автоматы.

Один сказал:

– От Ленинграда.

Другой сказал:

– От Москвы.

– Что пешком? – спросил Сергей почему-то. Хотя хотел спросить о другом.

«Кино, что ли, снимают?» – подумал он.

Один присел на корточки перед ним. Стала видна гимнастёрка. На ней сверкнули медали и орден Красной Звезды.

Он сказал:

– Браток, дай закурить.

Сергей машинально достал пачку сигарет и протянул её. Солдат взял сигарету, улыбнулся, подержал, словно показывая, и сунул её за ухо. Отчего-то лицо солдата показалось Сергею знакомым. Но он не мог вспомнить, где его видел.

– Скоро вся Россия поднимется. Скоро всё кончится, – сказал солдат тихо и весело.

Затем поднялся, и они с товарищем пошли догонять своих, растворяясь во мгле.

– Вы куда?! – заорал Сергей. – Нельзя! Назад! Покосят же всех!

Опять стало тихо.

Только туман клубился над полем, медленно и загадочно.

– Серёга! Серёга! – кто-то тряс его за плечо. – Просыпайся. Ты чего разоспался, кабан!

Это был Тунгус.

Сергей с трудом очнулся.

Перед глазами были всё те же доски, укрепляющие потолок блиндажа.

По-прежнему пахло сырой землёй.

Он повернул голову, посмотрел непонимающим взглядом на Тунгуса и стал сползать с верхней полки.

Сел на нижнюю. Поставил рядом с собой автомат. Зевнул.

Тунгус уселся напротив. Было видно, что он возбуждён и весел.