Третий день пребывания в Антарктиде, на удивление, по интересности ничем не отличается от первых двух. Конечно, рассматривание пингвинов и айсбергов уже начинает наскучивать, но всё же сохраняется неподдельное любопытство. Чистая вода яркого синего цвета, нетронутая среда, окружённая льдом, пингвины, спокойно расхаживающие по материку, леопардовые тюлени и другие обитатели Антарктического побережья, интересные, хотя и малочисленные, растения – всё это не может не вызывать восхищение. Ничто и никто не принесёт больше эмоций и впечатлений, чем путешествие на ледяной материк.

Больше всего мне запоминаются крошечные кустики с жёлтыми цветочками – это колобантус кито, растущий преимущественно на северо-западе Антарктического полуострова. К сожалению, сейчас их растёт не так уж и много, поскольку приближается зима, а вместе с ней и полярная ночь. Кто-то считает, что Антарктида не создана для посещений в начале апреля: оно и понятно, потому что, во-первых, температура на материке в это время ниже, чем, например, в январе, и, во-вторых, световой день значительно короче – около девяти часов в самом начале месяца, и всего час ближе к концу апреля. Однако некоторых людей, в том числе и меня, всё же привлекает время, близкое к полярной ночи. Начало апреля – самый поздний срок посещения материка туристами.

На континенте есть ещё одно растение – луговик антарктический. Он не такой красивый и яркий, как колобантус, но тоже привлекает внимание: своей формой он напоминает маленькую метёлку. Если бы я увидела это растение где-то за пределами Антарктиды, то, наверное, даже не обратила бы на него внимание, но здесь он выделяется своим существованием. Помнится, перед тем как начать собираться в это путешествие, я вообще не предполагала, что здесь есть какие-то растения. Думала, посмотрю пингвинов и ледники и уеду. Но всё оказалось намного интереснее.

Заметив группу пингвинов, незаметно отдаляюсь от людей. Я уверена в том, что у меня и так очень много фотографий этих очень притягательных животных, однако это не мешает моему интересу. Конкретно в этом месте я ещё никого не фотографировала, поэтому считаю нужным исправить эту ситуацию. Быть может, особо любопытный пингвин подойдёт ко мне очень близко или даже потопчется по моим ногам… вероятность, конечно, маленькая, но такое уже бывало, правда, тогда я стояла «в засаде» почти что неподвижно.

Не доходя до своей цели примерно сорок футов, замечаю что-то блестящее на поверхности. Это «что-то» настолько яркое, что можно почти без особого труда отличить от сверкающего снега. Хмурю брови и иду в сторону предмета, привлёкшего мое внимание, думая, что мне всё-таки показалось. Подходя ближе к месту, вижу маленький предмет, ярко контрастирующий с белоснежным снегом. Наклоняюсь и поднимаю… камешек? Это осколок странного камня, причём абсолютно неблестящего. В непонимании оглядываюсь по сторонам и снова перевожу взгляд на находку. Что ж, значит, сверкание и правда показалось.

Засовываю этот осколок в карман и возвращаюсь к изначальной цели – к пингвинам. Едва ли сдвинувшись с места, ощущаю лёгкое головокружение, а затем в одно мгновение проваливаюсь в небольшую расщелину, до этого скрывавшуюся под толщей снега, и сильно ударяюсь головой. Всё тело пронзает тягучая боль, не давая пошевелиться. Я медленно поднимаю голову, чтобы хотя бы что-нибудь рассмотреть, но в глазах двоится, а само изображение скручивается, превращая всё в полнейший хаос. Чувствую тёплую кровь, медленно стекающую со лба, и, несмотря на это, пытаюсь подняться, однако попытки таковыми и остаются. Внезапно появляется холод, он пробирает до костей, приближаясь к самому сердцу, а голова с каждой секундой всё больше кружится. Я через силу перекатываюсь на спину и вижу огромное светлое пятно – должно быть, это небо. Постепенно в глазах темнеет, пока я вовсе не теряю сознание.

Прихожу в себя в своей каюте. Ощущение странное, будто бы меня вытащили из-под воды после длительного погружения. Тем не менее, я не чувствую никакой боли, мне не холодно, отлично помню произошедшее, да и в принципе можно сказать, что я просто… поспала. Или что-то вроде того. Но никак не провалилась под снег и ударилась головой.

– Как Вы себя чувствуете? – спрашивает мужчина, склоняясь надо мной и внимательно рассматривая моё лицо. Точно, медработник.

– Хорошо, – хочу приподняться, но меня останавливают.

– Вам нужен отдых, Вы и так чудом выжили. Вас нашли с обморожением и, если честно, думали, что уже поздно. Но похоже, везение на Вашей стороне, не так ли… Аста? – он немного отстраняется от меня. В ответ на его вопрос я киваю, и он улыбается. – Расскажите, пожалуйста, подробнее о своем самочувствии. Вы чувствуете какую-то боль?

– Нет, – в непонимании отвечаю я. Раз уж я чудом выжила, то не должно ли быть мне плохо?

– Нет потери чувствительности конечностей? – я отрицательно качаю головой, а он в этот момент окидывает меня внимательным взглядом. – И кожа уже не такая белая, странно. И даже голова не кружится?

Снова отрицательно отвечаю, и он не продолжает расспрос, в задумчивости глядя в иллюминатор. Я то и дело осторожно посматриваю на него, ожидая хотя бы каких-то слов или действий. Он же, по сути, должен мне что-то объяснить, сказать, всё ли у меня хорошо, что делать дальше, сохранять ли постельный режим. Он выглядит так, словно впервые сталкивается с подобным случаем. А может, в этом и причина?

– Сейчас Вам лучше не выходить наружу, иначе может быть повторное обморожение. Но не волнуйтесь, солнце уже почти село, так что Вы ничего не пропустите, – опережая мои возмущения, спокойно проговаривает он. – Повторное обморожение имеет эффект гораздо сильнее первого, так что лучше не подвергать себя такому риску. Также, когда Вы всё-таки выйдете наружу, постарайтесь не стоять на ветру, ни при каких обстоятельствах не снимайте перчатки, шапку и прочее. Если вдруг одежда или обувь намокнет, сразу возвращайтесь в каюту и сушите вещи. Всё понятно?

– Да, – просто отвечаю я. Эти инструкции я слышу в сотый раз, потому что их должен знать любой человек, живущий в холодных местах или планирующий посетить таковые. – Если буду плохо себя чувствовать, знаю, к кому обратиться, – улыбаюсь я, стараясь побыстрее выпроводить мужчину из каюты.

– Несомненно. Я зайду к Вам через полтора часа.

Он кивает и наконец выходит из каюты, оставляя меня одну. Я облегчённо выдыхаю и сажусь в кровати, зачем-то осматривая пальцы рук. Ничего удивительного и сверхъестественного я не замечаю, всё так же, как и было до этого… инцидента. Мотаю головой из стороны в сторону, но даже после этого чувствую себя хорошо. Наверное, мне не следует делать резких движений и лучше спокойно полежать, но ведь со мной все хорошо. Такое чувство, словно падение в ту расщелину было не со мной, иначе сейчас я бы столкнулась с какими-нибудь последствиями. То же обморожение или головная боль – я же всё-таки больно ею ударилась при падении. Это всё так странно!

Подхожу к небольшому зеркалу, висящему напротив кровати, и рассматриваю своё отражение. К собственному удивлению, не нахожу никакой раны, ни единого повреждения, вижу лишь старый шрам над левой бровью. Откуда тогда текла кровь? Точно же помню, что она была. Принимаюсь рассматривать кожу головы, перебирая светлые пряди волос, но и тут ничего, похожего на какую-нибудь рану, не нахожу. В непонимании смотрю на своё отражение, не зная, что и думать.

Отворачиваюсь от зеркала и вновь сажусь на кровать. Нужно вспомнить всё до мельчайших подробностей, и тогда я наверняка смогу найти ответ. Я шла к пингвинам, чтобы их сфотографировать, но отвлеклась на что-то блестящее, подошла к тому месту и подняла непонятный камень. Затем сделала шаг, в этот же момент у меня начала кружиться голова, и я провалилась вниз. Точно помню то, как ударилась головой и то, как текла кровь. Последнее, что почувствовала перед тем, как потерять сознание, был холод, который я ощутила весьма резко. Затем очнулась в каюте с прекрасным самочувствием. Нет, это какой-то бред, что-то здесь явно не так!