От такого заявления я заглотила все спагетти, что были на вилке разом, как удав кролика. Ничего себе у меня липовая биография! Как ловко те, кто фабриковал мою легенду, смогли объяснить все мои криминальные таланты…
— Именно поэтому ты решил попросить меня о помощи?
— Да, я видел тебя в деле. И главное — ты чиста перед законом.
— А если бы нет? — спросила — и в упор посмотрела на дракона.
— Иметь дела с преступниками — против моих правил, — Рохт произнес это, как топором рубанул.
А у меня внутри отчего-то поселился холод. И от него захотелось избавиться любым способом, и я поспешила спросить:
— При таком раскладе я и сама бы никому не верила, но… когда совпадения так часты, впору задуматься о том, что кто-то рядом с тобой работает на обе стороны…
Законник посмотрел на меня так, что без слов стало понятно: он об этом уже думал. И это была еще одна, не озвученная им причина, почему он предложил мне, чужой, столь специфическую сделку. Своим он доверял еще меньше.
— После того как вчера скоропостижно скончался единственный, кто мог дать хоть какие-то показания по банде Гвоздя, я уже не думаю, а уверен…
— А есть еще какие-то зацепки… Ну кроме этого покойника, которого, как понимаю, штатный некромант не смог разговорить.
— Тяжело допросить труп, если у того нет головы, — признал мою правоту законник.
— Как это? — не поняла, слабо представляя, что нужно сделать в камере, чтобы это произошло.
Рохт пояснил, что это случилось, когда преступника вели на допрос. Он неожиданно рванул вперед, вырвался из всех захватов и прыгнул головой вниз в квадратный пролет лестницы. Пять этажей, несколько ударов о перила, приземление лицом об пол. Итог: раздробленная нижняя челюсть и сильно поврежденная гортань. Членораздельная речь невозможна.
— Ментальное воздействие? — прикинув варианты, я предположила самое вероятное.
— Скорее у него была установка. Гипноз, внушение. И утром он услышал кодовую фразу, которая и заставила его совершить самоубийство любым способом, — ответил Рохт. — Что же до других улик… Есть доза лунного порошка. Но штатные алхимики не смогли ничего конкретного по нему сказать. Только заключение, что приготовлена эта гадость профессионально. Не кустарно, в подвале на коленке, а в лаборатории. Порошок чистейший.
— А можно взглянуть на этот образец? — спросила я.
— Думаешь, увидишь что-то еще? — уточнил дракон.
— Пока не знаю… — произнесла задумчиво и втянула последнюю спагетти с тарелки.
Рохт же отпивал кофе из чашки маленькими глотками.
Со стороны мы наверняка казались обычно парочкой. Мило беседовали. Я даже улыбаться старалась (и когда расспрашивала о самоубийстве — тоже), дракон был просто невозмутим. Так что… Свидание. Как есть свидание.
Только почему спиной я все это время чувствовала чей-то пристальный взгляд?
Я немного выждала и медленно повернулась, как бы невзначай посмотрев себе за спину. Ничего. Лишь стекло широкого окна, за которым была обычная улица. Уже не столь бурная и шумная, как в вечерний час, когда люди и нелюди спешат с работы домой, но и не тихая, как утром, когда город только просыпается. Спешили прохожие, ехали машины… Вроде бы все как всегда.
И тут я увидела Скроу. Драконица стояла на противоположенной стороне улицы, и ее глаза метали молнии. Я вдруг почувствовала, что нахожусь в зале суда и каждый мой взгляд, жест, слово могут обеспечить мне смертный приговор.
Секунды тянулись медленно, словно взгляд адептки заморозил само время. Я сглотнула, вдруг осознав, что вляпалась по полной! Потому как хуже злой драконицы только злая влюбленная драконица, вышедшая на брачную охоту. А Скроу, судя по всему, нацелилась осчастливливать браком законника, как бы тот ни сопротивлялся. И сейчас я стояла между ней и ее будущей жерт… мужем!
Вот когда пожалеешь, что Рохт озаботился столь отличным прикрытием для нашего исключительно делового разговора.
Да, умом я понимала, что сейчас я в безопасности, и чешуйчатая мне ничего не сделает. Пока. Но даже самый суровый тюремный срок когда-нибудь кончится, а уж моя удача — и подавно.
— Ты меня подставил, — без обиняков сообщила я дракону.
Рохт от такого заявления, аж кофе подавился.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— Твою ревнивую будущую невесту, — я кивком головы я указала на окно за моей спиной, больше напоминавшее витрину магазина.
— У меня сейчас даже любовницы нет, — отчеканил дракон, не понимая.
— Скоро будет, — заверила я и пояснила: — Скроу нацелилась на тебя. И статусом просто подружки она явно не ограничится. А насколько я успела понять, драконица она целеустремленная, и сейчас, судя по всему, она, увидев нас, либо ревнует, либо уже думает, как меня сожрать по-тихому…
— Я поговорю с ней, — произнес Рохт тоном человек… точнее дракона, привыкшего брать решение всех проблем на себя.
— Она все еще смотрит на нас? — невпопад спросила я.
— Да, — нахмурился законник, не понимая, к чему я клоню.
— Тогда накричи на меня, а я оболью тебя водой, — произнесла я. — Сцена скандала и расставания — это быстро, эффективно и, главное, убедительно. Лучше любых слов.
— Никогда бы не подумал, что для того, чтобы загладить свою вину перед девушкой, мне придется на нее кричать.
— И делать это сильно и громко — педантично заметила я. — А еще можешь кулаком по столу стукнуть…
Дракон оказался покладистым. В смысле положил на мои советы по всяким там постукиваниям и крикам. Он медленно, как сама неизбежность, поднялся со своего места, упер раскрытые ладони в скатерть и опираясь на вытянутые руки, просто навис грозовой тучей. Правда, не совсем надо мной — столешница мешала, но все равно вышло впечатляюще. Я на миг почувствовала себя на допросе.
А затем опомнилась, вскочила и схватила вазу. Все же как хорошо, что на столе были живые цветы! Иначе скандалить было бы нечем: чай-то я успела весь выпить!
А тут — вышло очень даже эффектненько. Хризантемы, вода… Много воды.
Впервые я видела, как Рохт обтекал в самом прямом смысле. Капли стучали по накрахмаленной скатерти в абсолютной тишине.
Законник возмущенно уставился на меня. видимо, в его представлении это все же была не ваза… Он стоял с мокрым лицом, хризанема кокетливо заправлена за ухо, мокрая насквозь рубашка прилипла к телу. И взбешенный (сейчас уже по-настоящему, без актерской игры) взгляд.
— Стирать будешь сама, — предупредил, стиснув зубы, дракон.
— Тогда платишь за обед ты, — ударив кулаком по столу (ну кто-то же из нас должен это сделать!) парировала я.
Все же, как хорошо, что вокруг нас был полог безмолвия.
Все посетители с интересом смотрели на беззвучную пантомиму, и, зуб даю (не свой, конечно, драконий), что в красках представляли, как мы выясняем отношения, ревнуя и искря эмоциями, а не обсуждаем бытовые и финансовые вопросы.
Войдя в роль разъярённой возлюбленной, я резко развернулась на пятках и пошла прочь. Жаль, что обувь была без каблука. Вышло бы эффектнее. Но и так получилось неплохо.
Когда я оказалась на улице, то сделала вид, что не заметила Скроу, стоявшую на противоположенной стороне улицы. Драконица не сводила взгляда с одного из окон «Гадкого пони». Видимо, следила за оставшимся внутри заведения Рохтом. А главное — чешуйчатая довольно улыбалась. Ну и славно. Ревнивиц мне еще для полного счастья не хватало. Мало того что согласилась сунуть нос в дела поставщиков лунной пыли, пытаюсь вместе с семьей жить тихо и мирно, маскируясь под обычных горожан, так еще эта браконьерша… кхм… озабоченная браком адептка.
Так что я порадовалась тому, что хотя бы одна проблема устранена. Эти светлые мысли не смогли омрачить даже тучи, которые начали стремительно заволакивать небо. Наоборот, я порадовалась, что стало не так жарко и… Не стоило!
Дождь ливанул как-то разом. Вот только-только прибивая пыль упали первые капли и… сразу будто опрокинули ведро. Я опомниться не успела, не то что найти укрытия. Вымокла — враз и вся. Даже защитный купол создать не успела.
