Эйсай наконец-то скатился с друга, при этом умудрившись задеть локтем челюсть рядом лежащего, о чем тот не замедлил сообщить, не стесняясь в выражениях и высоте голоса.

Винклер помог подняться внизу лежащему. Это оказался неимоверно длинный и неимоверно худой субъект, обладатель грязной лысины и куцей бородки, которая, по всей видимости, в лучшие времена имела клиновидную форму. Сквозь дыры рваной одежды просвечивали кости, обтянутые тонкой кожей.

- Позвольте представиться, - едва заняв вертикальное положение, произнес субъект. - Филипп Бальмон, придворный алхимик, лекарь и звездочет его милости барона, сэра Артура фон Куллрасса. Точнее… бывший придворный.

- Рип Винклер, - не вдаваясь в подробности, представился Рип.

- Эйсай, - буркнул нихонец.

- Это, конечно, не мое дело, - откашлялся лекарь, - простите некоторую бестактность и, если вам не удобно, то не отвечайте, но за какие такие провинности вас…

- Братва, у нас новенькие! - прорезал относительную тишину камеры громовой бас. Голос доносился с противоположного конца комнаты. Сидящий там никак не мог слышать их разговора. Скорее всего, ему доложили по цепочке.

Ученый мгновенно затрясся.

- Что с вами? - Рип пытался разглядеть угол, откуда звучал голос. - Господин Бальмон, вам плохо?

- Так это Филя там шепчется! - проревел голос. - Ему хорошо, ему так хорошо, как еще не было никогда в жизни, - подобострастные смешки сопровождали речь. - А счас и вам будет.

Видимо, обладатель голоса поднялся и начал двигаться к ним. Передвижение сопровождалось охами и ойками имеющих неосторожность вовремя не отползти с пути.

- Эт-то Мясник, - обескровленными губами прошептал Бальмон. - Он идет сюда, - добавил бывший звездочет очевидный факт.

- Кажется, доигрались, - прошептал Эйсай.

Шаги приблизились, и в убогом свете перед друзьями замерла фигура. Несомненно, это был представитель рода человеческого, но кто-то из его предков явно согрешил со слоном, или уж как минимум с гиппопотамом, иначе никак нельзя было объяснить подобные габариты.

Рип со своими шестью футами и далеко не щуплым сложением почувствовал себя лилипутом, рядом с этим отпрыском семейства Гаргантюа. Подобно Атланту, Мясник, казалось, подпирал потолок.

- Ну что, новенькие? - лицо, от глаз до шеи, заросшее черной бородой треснуло неким подобием улыбки. - Для новеньких у нас здесь правила, - Мясник начал закатывать рукава, обнажая огромные, покрытые курчавой растительностью руки.

Толпа заключенных начала понимающе рассасываться. Вскоре на неожиданно образовавшемся пустом пространстве остались лишь Рип, Эйсай и мелко дрожащий Бальмон.

- С чего начнем? - осведомился Мясник, обращаясь, то ли к себе, то ли к публике.

- Давай, Мясник!

- Покажи им!

- Повтори свою коронку, кинь в стенку!

Заключенных можно было понять. Скорее всего, они сами прошли подобную “прописку” и сейчас жаждали такой же участи для других.

- Послушайте, - Эйсай старался говорить спокойно. - Мы вас не трогали, мы просто разговариваем. В конце концов, все мы товарищи по…

Договорить он не успел. Волосатая рука метнулась вперед, пальцы, каждый толщиной с огромную сосиску, сомкнулись на шее.

- Правило номер один, - дыхнув гнилью, прошептала борода. - Новички не разговаривают, пока я не разрешу.

- Давай, борода, кидай! - толпа бесновалась.

Видя такое развитие событий, Рип оставил забывшего как дышать Бальмона и нанес здоровяку сокрушительный удар носком ботинка под коленную чашечку. Любой язык, кроме языка силы до этого субъекта не доходил.

Не ожидавший, да и не привыкший получать отпор, особенно от новичков, здоровяк взвыл от боли. В тот же момент, Эйсай извернулся и саданул того ногой в солнечное сплетение, Рип добавил, опять же ногой, в пах. Тиски разжались. Воспользовавшись этим, молодой нихонец, сцепив руки замком, размахнулся и словно молотом ударил Мясника в челюсть.

Все замолчали.

В абсолютной тишине, с широко открытым ртом громила начал медленно оседать на пол.

А дальше произошло то, чего никто никак не ожидал. Рип подошел к Мяснику, схватил его одной рукой за ворот рубахи, другая нащупала пояс, юноша поднатужился и, крякнув, оторвал тушу от земли.

Толпа ахнула.

После чего присел со своей ношей и не без труда метнул ее в сторону ближайшей стены. Мясник глухо стукнулся об камень, издал нечленораздельный то ли вздох, то ли всхлип и бесчувственной тушей сполз на пол.

- Правило номер один, - в абсолютной тишине возвестил Винклер. - Теперь мы устанавливаем правила.

Троица сидела у окна, на самом освещенном пятачке камеры и бывшем месте низвергнутого Мясника.

Заключенные без особых восторгов встретили неожиданную смену власти. Что в лоб, что по лбу…

Сподвижники низвергнутого, если таковые и имелись, предпочитали не афишировать свои симпатии. Зато вот новых друзей прибавилось.

В неожиданном перевороте, многие увидели возможность возвыситься, так сказать поближе к тепленькому местечку. Рип с улыбкой наблюдал эти потуги. Человек, везде человек. Даже здесь, запертые в камере, неуверенные в завтрашнем дне, они искали любые возможности выделиться, быть не такими как все. Желательно, через головы собратьев.

- Прекрасно, - Бальмон снова вспомнил, как дышать и даже обрел некую уверенность в себе. - То, что вы совершили, просто невероятно. То есть я хочу сказать, теоретически, конечно, можно победить любого, но на практике…

- Бальмон, - щебет звездочета уже начал надоедать. - Мы всего лишь проучили наглеца. Кстати сказать, такого же узника, как мы с тобой. Возможно, завтра кто-то так же поступит с нами. Если, конечно, нас к тому времени не повесят.

- Что вы такое говорите, вы не должны… - похоже, несчастный доктор представил перспективы. Случись что с Рипом и Эйсаем, вновь оказаться под пятой Мясника. - Этого не может… - он начал отодвигаться от новых друзей.

- Тебя за что сюда посадили? - спросил Рип лекаря.

- Я-я, собственно, не за что. Перед одним из походов его милость попросил меня, собственно, не то чтобы попросил, скорее в приказном порядке, составить гороскоп. Я честно выполнил заказ! - добавил он с вызовом. – Не моя вина, что звезды благоприятствовали любым начинаниям. Я и сейчас ума не приложу почему…

- Твой хозяин проиграл, - закончил за него Эйсай.

Бедный астролог тяжело вздохнул.

- Моей вины… расположение звезд… я всего лишь толкователь, а там уж его дело…

- Эх, Бальмон, Бальмон, - вздохнул Винклер. - До седых волос дожил, а так и не понял, что плевать на расположение, или чего там твоих звезд. Хозяевам нужно сообщать то и только то, что они хотят услышать. Не больше и не меньше.

- Но как можно, ведь как сейчас помню, созвездие Змееголова пребывало в третьей фазе…

- И сильно это созвездие поможет тебе сейчас? Хоть в третьей, хоть в десятой.

- Вам хорошо советовать, - обиделся алхимик. - Ну а если, как у меня, созвездия указывали на благоприятный исход, а вышло… иначе.

- Вот поэтому предсказания должны быть достаточно туманны. Побольше намеков, недомолвок, даже противоречий, чтобы их можно было толковать и так и эдак. Кроме личной безопасности, это еще придает и загадочности. Например: созвездие Звездолета с третьей фазы луны пребывает в тени Юпитера, поэтому в первую половину недели лучше удержаться от выхода из дома, но побольше дышать свежим воздухом. Для лиц, родившихся в последней декаде месяца, высока вероятность отравления, звезды рекомендуют отказаться от приема еды и воды. Во вторую половину недели возможны встречи, сулящие неожиданные перспективы в будущем, но остерегайтесь новых знакомств, высока вероятность, что вас обманут.

- Вот, вот, - поддержал друга Винклер. - И главная хитрость, это побольше намеков на всяческие заговоры, отравления и тому подобную дребедень. Во-первых, ты отводишь подозрения от себя, переключая внимание хозяина на других, а во-вторых, случись что на самом деле, всегда можно сказать: я же предупреждал!