Просто приехать в древнюю столицу и только «работать лицом» было бы неправильно. Нужно решать и ряд задач. Одна из них — новые торцевые дороги. В Москве уже начали мостить дороги брусками из сосны. Короткие пеньки втрамбовали в землю, а в промежутки между ними заливали смолу и глину. При тряске в карете, такой тип дорог был более выгоден. Пусть дерево и менее долговечно, чем булыжник, но его на Руси все еще много, заменить не составит труда. Тем более, что большинство дорог были и так мощены досками, а тут более совершенный вариант. Такие дороги в Российской империи были, я это знал, но несколько позже, чем то время, жить в котором мне довелось. Насколько позже? Вот тут затруднялся ответить, но явно перед автомобильной эрой [торцевые дороги получили распространение в первой четверти XIX в., даже французы после перенимали русский опыт].
Еще одним мероприятием, которое начало воплощаться в жизнь в Москве, когда я менее полугода был ее градоначальником, была булыжная мостовая на Красной площади. Из послезнания я был уверен, что главная некогда площадь страны до середины восемнадцатого века уже была мощеной, но нет, повсеместно лежали доски. Настолько это было непривычным и бросалось мне в глаза, что я распорядился в кротчайшие сроки замостить площадь и сделать это показательно. Премия ускорила процессы. И уже сейчас я мог пройтись по весьма похожей на ту Красную площадь, что ранее была в будущем.
И последнее прогрессорство, которое будет открыто в Первопрестольной, правда, чуть позже, так как только идут работы, — это железная дорога по центральным улицам, где планируется пустить конку.
Опыт возведения железнодорожного полотна на Урале показал себя с наилучшей стороны. Сообщения между заводскими цехами и сооружениями, складами, жилыми кварталами стало в разы лучше и быстрее. От варианта с деревянными рельсами, лишь обшитыми железом, отказались, сразу стали укладывать цельнометаллические. Это оказывалось дороже, но железо было, а перспектива более быстрой доставки грузов прибавляла энтузиазма выгодополучателем, прежде всего Никите Демидову и компании.
Еще одним важнейшим направлением в строительстве железных дорог, которое, по моему мнению, нужно еще быстрее решать, чем с дорогой Москва-Петербург, было соединение металлопроизводственных предприятий с залежами угля.
Еще в прошлой жизни я был уверен, что на качественный рывок Англии в деле промышленной революции, повлияли три фактора, если убрать за скобки менталитет и производственную культуру.
Первое — это развитие науки. Тут Россия, можно сказать, не сильно-то и отстала, а вскоре должна выйти и на лидирующее место. Уже скоро я ожидаю не только паровой машины от господина Почишева, но создание первых паровозов. Второй фактор — это ткацкое производство. Тут мы даже опережаем бритов лет так на тридцать, если они, конечно, не сдерут у нас разработки. Третьим, что повлияло на ускорение промышленного переворота, стало начало массового использования угля. Ранее, когда в железоделательном деле первостепенным было дерево, англичане проигрывали России, у которой с древесиной проблем, считай, нет. Но после отыграли отставание и резко вырвались вперед.
Так что нужно самим быстрее начинать разработку угольных месторождений, иначе может создаться такая ситуация, что паровозы уже будут, а топить их останется только деревом. Где залегает уголь известно, осталось улучшить логистику в этих местах. И тут лучше нет железной дороги, пусть и с использованием конки.
Было опасение, что англичане быстро передерут опыт, когда увидят новый транспорт на улицах Москвы. Но они уже и сами до много додумались. С другой же стороны, если бояться, что более развитые страны смогут сделать больше, чем Россия, где изобретение обретет жизнь, то не стоит и начинать, но продолжать плестись в хвосте технологического прогресса и промышленной революции.
Еще одним пунктом очень насыщенной программы пребывания в Первопрестольной станет открытие магазина. В прошлой жизни я не был владельцем какой-либо крупной торговой сети, но акции одной из французских компаний, специализирующейся на этом бизнесе, имел. Так что деньги от розничной торговли я получал, но с системой данного бизнеса был знаком слишком поверхностно.
Между тем, опыт господина Елисеева, вот не помню его имени, в черне был понятен. Он создал некогда даже не магазин, прозванный в его честь «Елисеевским», а целый завод по производству продуктов питания с реализацией в соседнем помещении.
Вот и я еще полтора года назад озадачился открытием в России первого, по нынешним реалиям, так гипермаркета. Торговая площадь нового здания, благо в Москве после многих пожаров было достаточно много места по очень умеренным ценам, составляла примерно две тысячи квадратных метров. Для будущего — так, даже не средненький магазин, но в России этого периода…
В какой-то момент я понял, что погорячился с избыточными торговыми площадями, ибо просто не было даже близко такого ассортимента товаров, чтобы заполнить все пространство. Поэтому, места свободного будет много, а на прилавках будут выложены товары таким образом, чтобы складывалось впечатление, которое я бы охарактеризовал двумя словами: «много, богато». Как в Советском Союзе, когда банки с килькой или сгущенкой были выложены на трети всей площади магазина. В Москве, может, и не так было в достославные годы советской власти, но в моем маленьком городишке по-другому не случалось.
Строительство здания, которое, как и Елисеевский магазин в покинутом мной будущем, было на углу Тверской улицы, шло быстрыми темпами. Это не Зимний дворец с десятилетием стройки. Получилось в действительно рекордные сроки возвести все необходимые сооружения. Главным архитектором и непосредственно торгового павильона, и ряда вспомогательных зданий и сооружений выступил Дмитрий Васильевич Ухтомский.
Еще относительно молодой главный архитектор Москвы был сильно раздосадован тем, что ему доверили только реконструкцию здания Главной аптеки при подготовке к открытию университета, другой корпус будущего одного из главных учебных заведений страны строили по проекту Растрелли. Вот и хотел Дмитрий Васильевич показать себя да развернуться во всю ширь помпезности стиля, который в будущем могут назвать «елизаветинское барокко». Пришлось одергивать и направлять талантливого архитектора в практичные плоскости. Всякого рода лепнина, ненужные колонны, если они только не связаны с несущими конструкциями, всего этого я не хотел. Между тем, я был бы не понят, если бы некоторые излишества отсутствовали напрочь, потому в середине торгового павильона была скульптурная композиция.
Магазином в Москве, как и в Петербурге, я хотел закрыть все возможные проблемы по реализации части товаров. Уже на складах скопилось немало и подсолнечного масла, и сливочного, вяленного мяса, алкогольной продукции. Те же спички уже начинают производиться, ножи, сковороды, строительный инструмент, шубы. Много чего, как оказалось, можно выставить на продажу. В том числе и искать поставщиков, к примеру, рыбы и икры, мясо и яиц. Все перечисленное уже в немалом количестве производится в Люберцах. Так же приходят и корабли с колониальными товарами, с тем же чаем. Не забыли и о настольных играх, запустили небольшое производство детских мягких игрушек вместе с кониками. Так что простор для деятельности большой, и при грамотном подходе все возможно.
Еще при магазине будут работать собственные производства. Колбасный цех уже запущен и вовсю распространяет ароматы по округе, несмотря на то что часть производственных помещений находится в подвалах. Сами и хлеб печь будут, коптить кур и вялить мясо.
Пусть такой вот способ приобрести товары, как пойти в одно место и все купить, в новинку, но почти уверен, что слава магазина «Гастроном» еще прогремит.
Обойти вниманием свое передовое хозяйство в Люберцах также было невозможно. Ехать туда у меня особого желания не было, и время много займет, да и не по чину уже мне мотаться самолично по имениям, чай не помещик какой, а нынче соправитель с весьма близкой перспективой стать императором. Однако вызвать к себе управляющего и иных людей — это вполне в духе правителя, озабоченного экспериментами в собственном поместье, чтобы позже стараться распространить лучший опыт на другие государственные земли.
