– Да кто же это? ― не выдержала я.

– Джеф Горинг, ― торжественно произнесла она.

– Джеф Горинг, ― прошептала я. ― Все дороги ведут к нему.

– Я не знаю, чем вы занимаетесь, ― честно призналась миссис Лофман. ― Знаю одно: деньги у вас водятся. Все эти наряды и украшения, ― она махнула рукой в сторону моей одежды. ― Хотя, если немного поразмыслить, вывод сделать нетрудно, учитывая вашу скрытность, ночной образ жизни, постоянное отсутствие и количество мужчин, сопровождающих вас… ― Ее глаза сузились и смотрели на меня, не отрываясь. Она ясно давала мне понять о предполагаемом роде моей деятельности.

Я смотрела на нее, не в силах вымолвить ни звука. Сложно поверить, что она даже подумать могла подобное, а тем более говорить об этом вслух. Я задыхалась от гнева. Меня воспитали в семье с высокими моральными принципами, где главным в жизни была любовь. А обогащение за счет кого-либо рассматривалось как преступление.

– То, на что вы намекаете, миссис Лофман, ужасно и абсолютно точно не про меня, ― строго сказала я, вставая с дивана. ― Еще раз прошу прощения, но в каком бы мире я ни находилась, для меня всегда есть предел допустимого, и сейчас он превышен, ― отрывисто произнесла я. ― Пойду прогуляюсь. Может, свежий воздух поможет мне вспомнить что-нибудь. ― И не дожидаясь ответа женщины, я покинула пансион.

Мне было не по себе от весьма прозрачных намеков миссис Лофман. Я хоть и понимала, что все… вообще все, в том числе и сама миссис Лофман, может оказаться просто фантазией, но подобное я не хотела допускать нигде и никогда. Подумать только!

Чтобы выпустить пар, я энергично зашагала по улице в сторону Сити, увлеченная идеей найти мистера Горинга и расспросить его. Солнце спряталось за большую серую тучу. В воздухе запахло дождем, серые дома потускнели, а прохожие то и дело посматривали вверх и проверяли зонтики. Я тоже боязливо бросила взгляд на тучу, которая прожорливо заглатывала голубые полоски неба, и припустила еще скорей. Дождь начался нерешительно, пробуя на вкус заасфальтированные тротуары, дома с барельефами и спешащих прохожих, нарастая и усиливаясь, словно этот вкус ему понравился.

Прячась от капель, я юркнула в лавочку, торгующую китайскими товарами. Пока глаза привыкали к тусклому красноватому свету, робко пробивающемуся из плотных светильников, я различила запах сандала и можжевельника, горькой полыни, рододендрона и жасмина. «Опять жасмин», ― подумала я, вспомнив о флакончике духов, который нашла утром. Магазинчик был битком набит разным хламом и безделушками. Осмотревшись, я поняла, что это не китайский магазин.

– Простите, откуда эти товары? Отдаленно напоминающие китайские? ― спросила я у продавца.

– Из далекой Бурятии. Это часть России рядом с Китаем.

– Да, да, я знаю, – улыбнулась я. – Как у вас здесь необычно пахнет. Это травы? – полюбопытствовала я.

– Это санг – благовоние в виде порошка, куда входят только натуральные компоненты. В составе разнообразные виды растений, драгоценные и полудрагоценные металлы и камни, есть даже съедобные ингредиенты – три белых (молоко, сливочное масло и простокваша) и три сладких (мед, сахар и патока) и прочее. Но точный секрет знают только шаманы. Они никому не рассказывают, – развел руками улыбающийся продавец.

– Зачем же нужен этот санг? – удивилась я.

– Некоторым он открывает новый мир и дает возможность прожить свою жизнь так, как только виделось в мечтах.

Я засмеялась, покачав головой.

– Ох уж эти сказки! Ах, вот и дождь закончился. – И я выбежала на влажную лондонскую мостовую.

«А теперь направо», ― сказала я сама себе, быстро шагая в сторону галереи и твердо зная, куда идти. Улицы Лондона были мне знакомы, словно я ходила по ним много раз. Узкие, ровные, затянутые в серый камень, они неожиданно окрашивались в ярко-красный цвет телефонных будок. А за поворотом, из ниоткуда, вырастал дом, вычурный, с колоннами и башенками, цветной, он гордо размахивал флагом, на котором однажды встретились Андреевский и Георгиевский кресты. Он утопал в цветах, которые были повсюду ― на карнизах, ступенях, стенах и козырьках над входом. И строгость линий обмякала, поддавалась, дом становился уютным и располагающим к себе.

Это было странно, но я продолжала свой путь, уверенная, что смогу разгадать эту загадку. Вскоре показались витрины уже знакомой мне галереи. Я испытала облегчение, когда увидела ее. Только сейчас я поняла, что боялась не найти ее, вдруг она окажется ненастоящей, еще одной моей фантазией. Я толкнула дверь и вошла в большое светлое пространство, наполненное богемной тишиной, легким запахом краски и заряженным искусством воздухом. На стенах висели картины, но они определенно не были работами Джефа Горинга. В залах было пустынно, я в растерянности оглянулась. Очевидно, экспозиция его картин закончилась.

Из подсобной комнаты выплыла тучная фигура работника. Я сразу узнала его.

– Чем могу помочь, мэм? ― протянул он.

– Подскажите, а выставка мистера Горинга уже закончилась?

– Да, несколько недель назад. Теперь у нас выставляются молодые таланты из Академии художеств. ― И он указал на стены.

Я задумалась. Мой план рушился.

– Вы случайно не знаете, где я могу его найти? Понимаю, вопрос неожиданный…

– Сейчас он в Лондоне – это точно. Про него написали в утренней газете в светской хронике. ― Мужчина игриво подмигнул мне. ― На этот раз он появился в одном известном ресторане с замужней дамой семидесятилетнего возраста и вел себя с ней совершенно неподобающим образом. Каково, а?

– Значит, он в Лондоне. Уже неплохо. Но как его найти в этом огромном городе? ― пробормотала я.

– Джеф Горинг пойдет на балет. ― Я вопросительно взглянула на моего собеседника.

– Я слышал, как он обсуждал это мероприятие здесь, в галерее. ― И торопливо добавил: ― Очень громко обсуждал. – Я отмахнулась, дескать, мне не важно.

– Это точно?

– Вы что, газет не читаете? Некоторое время назад была учреждена Федерация русского классического балета здесь, в Лондоне, возглавляет ее та самая Ксешинская, блиставшая в знаменитых русских сезонах Дягилева. И уже неделю на лондонских сценах порхают балерины. Венцом балетного фестиваля будет выступление Большого в Grand Opera. Весь Лондон будет там.

Через мое тело словно пропустили разряд тока. Королевская опера в Ковент-Гардене ― излюбленное место лондонского бомонда и настоящих ценителей искусства. Одна из знаменитых мировых сцен принимала у себя не менее знаменитую труппу. Джеф действительно должен быть там.

– Мне тоже нужно туда попасть.

– Это вряд ли. Билеты давно распроданы.

Но я уже не слушала его. Бросив на ходу короткое «спасибо», я помчалась в сторону театра.

Дорога была неблизкая. Я торопилась. Приходилось уповать на удачу, на удивительное стечение обстоятельств. Например, на то, что один важный чиновник срочно отчалил на корабле в Индию, предварительно сдав билеты в кассу. Я продолжала фантазировать: или одна графиня потеряла свою собачку и теперь не в настроении посещать балет.

Громкий звуковой сигнал разорвал воздух. Кто-то дернул меня за локоть, и секунду спустя мимо меня пронесся большой блестящий автомобиль.

– Вы что, с ума сошли, разгуливаете по дороге, как по тротуару? ― произнес мужской голос с приятным валлийским акцентом.

– Боже мой. ― Я только сейчас поняла, что могло бы случиться, если бы я продолжала идти по дороге.

– С вами все в порядке? ― голос звучал тревожно.

Позади меня стоял мужчина средних лет с легкой проседью в темных волосах, одетый в хорошо сшитый костюм. Он смотрел на меня осуждающе и укоризненно покачивал головой, как качает головой учитель, когда лучший ученик в классе не может ответить урок.

– Да, все в порядке, ― торопливо проговорила я.

– Движение невероятное, нужно все время быть начеку, а не смотреть по сторонам, ― мягко проговорил он.

– Да, да, конечно. Я, наверное, задумалась, совсем не видела эту машину. Подумать страшно, что могло бы случиться, если бы не вы… ― Мужчина слегка улыбнулся и чуть наклонил голову, с интересом рассматривая меня.