Сенари шагнул к тевтону, продолжая жечь его своими маленькими глазками, и вдруг оскалил остатки кривых жёлтых зубов в злобной улыбке.

— Неужто не догадываешься? А ведь я знаю, ты-то как раз из тех, кто и виноват во всём этом!

— Ради Бога, в чём?!

— Вот! — Сенари так и зашипел, корчась от ярости. — Ты сказал не «во имя богов», а «ради Бога»! В ваш проклятый Рим идёт новая вера! Скоро она придёт. Может, через сотню лет, а может, скорее... Те, кого сейчас преследуют, станут править Римом. И ваш распятый Бог изгонит всех богов и будет один почитаем и возносим. А нам надо не допустить этого!

Дитрих едва не поперхнулся, так поразили его слова жреца:

— Вы... вы стремитесь изгнать римлян с ваших земель, чтобы они... чтобы мы не принесли вам христианство?

— Да, потому что эта священная земля должна принадлежать не вам, а Рогатому! Нашему богу и его духам! — заверещал Сенари. — Эта земля должна стать стеной на вашем пути, на пути вашей веры, ваших замыслов! Рогатый призвал нас сделать эту землю его цитаделью!

— Цитаделью дьявола? Неплохая затея! — Зеленоглазый почувствовал, что по его спине и рукам сползают предательские холодные струйки.

— Мы хотим, чтобы римляне ушли вместе с Распятым! — злобно воскликнул жрец. — А если кто из них останется, то пускай молится своим прежним богам — эти нам не мешали. Для того нам так нужен был ваш золочёный орёл, ваш «римский бог». Если бы наши воины пришли на завоёванные земли под этим орлом, римские боги помогли бы нам победить. Они тоже не хотят воцарения новой веры и крушения всего нашего мира!

И тут вмешался Паандрикор:

— Послушай, жрец, мне нет дела до того, чей бог тебе больше всех мешает. Но я не допущу больше, чтобы ты и твой Совет и ваши Чёрные плащи правили моим племенем и соседними племенами. Полагаю, вы там не потонули в вашей крепости, выплыли из неё? Так вот — трогать вас я не буду, хотя и стоило бы. Но, клянусь моим лучшим копьём и моими конями, что сегодня с помощью великого возницы принесли мне победу над тобой: если я узнаю, что кто-то из друидов продолжает звать горностаев на священную войну, прикажу убить! Даю вам три дня, чтобы вы все убрались из Долины туманов.

— Ты действительно решил, что уже победил нас, вождь! — вновь зашёлся яростью Сенари. — Но ты ошибаешься! Наши воины идут сюда, к твоему городу! Впереди идут старейшины друидов с ветвями священной омелы, за ними — Чёрные плащи. Посмотрим, кто из горностаев решится вступить с нами в битву. Посмотрим, чья возьмёт, если мы сойдёмся и нас вдруг окажется больше, чем те, кто посмеет ради тебя поднять оружие на служителей духов! Ещё час, и этот город станет полем кровавой битвы.

Паандрикор не стал тратить лишних слов.

— Воины, к оружию! — крикнул он, вставая и надевая свой белый горностаевый шлем. — Ко мне, воины, нам предстоит битва!

Хотя вовсе не был уверен, что многие пойдут в битву, когда увидят, против кого им придётся сражаться. В этом Сенари прав: страх перед жрецами всё ещё очень велик. Но выбора нет.

«А ведь и вправду, сюда бы сейчас римлян с их боевой выучкой и полным бесстрашием перед какими угодно врагами!» — с досадой подумал вождь.

Ответом на его мысль был незнакомый звук. Пронзительный и чистый, он разлился в воздухе, легко перекрыв шум толпы на площади, хотя раздался где-то достаточно далеко. Потом повторился ближе.

— Что это такое? — спросил Паандрикор.

— Труба Девятого легиона! — воскликнул Дитрих и счастливо рассмеялся: — Мой друг Арсений Лепид ведёт сюда всё, что осталось от первой и второй когорт.

— Мой Арсений! — вскричала Норна, бросаясь вниз по лестнице и проталкиваясь сквозь ряды изумлённо застывших горностаев.

В глубине площади послышался шум. Ряды бриттов раздались, и показалась стройная шеренга мерно шагавших в боевом строю легионеров. Позвякивая, блистали на солнце их латы, трепетали на ветру алые гребни их шлемов. А над ними в холодном сиянии северного неба плыл, гордо раскинув крылья, золочёный орёл.

Сто тридцать шесть человек — всё, что осталось от Девятого легиона. Немного, но их оказалось достаточно, чтобы встретить отряды Чёрных плащей и их воинов. Вместе с Арсением Лепидом выступили и несколько сотен преданных Паандрикору горностаев. А главное, бок о бок с ним дрался его лучший друг, лучший центурион, какого он встречал, Дитрих Зеленоглазый, ещё недавно и не мечтавший, что у него будет возможность ещё раз вступить в бой под знаменем родного легиона. Ибо легион, сохранивший знамя, считается живым и остаётся в составе римской армии, даже если от него осталось всего несколько человек. А ведь там, за Валом Адриана, оставались ещё четыре когорты, и нужно было только вернуть им не утратившего чести орла.

Сражение длилось недолго. Воины Совета были частью перебиты, частью взяты в плен, их участь разделили и многие из Чёрных плащей. Что до старейшин Совета, то на поле боя отыскали лишь одного убитого друида из числа верховных жрецов. Остальные успели разбежаться, очевидно, скинув свои балахоны, переодевшись и растворившись в туманах загадочной Долины. Правда, Сенари вскоре отыскался. Тоже мёртвый, но его никто не убивал. Скорее всего, как предположил рассудительный юный Атагдиан, он просто умер от злости.

А потом жители города Большого белого горностая наконец узнали, каким образом исчез и вновь непостижимо появился Девятый легион.

Как ни хотелось им хотя бы за что-то возблагодарить своих духов-покровителей, оказалось, духи тут совершенно ни при чём.

Глухой ночью, когда на их стан напали воины друидов, Арсений Лепид и его воины с боем отступили до самой кромки непроходимой топи. Почувствовав, что почва уходит у них из-под ног, Арсений приказал остановиться и занять оборону.

— Последний оставшийся в живых должен бросить в болото знамя легиона! — приказал легат. — Орёл не должен вновь стать добычей и оружием наших врагов.

Воины приготовились сражаться до конца, как вдруг из темноты показалась закутанная в плащ девичья фигурка. Светильник в руке девушки осветил её личико, и Арсений узнал Норну, юную дочь вождя, с которой до того успел всего лишь пару раз немного побеседовать. Иногда этого бывает более чем достаточно.

— Я знаю тропу через топь! — воскликнула девушка. — Не до конца знаю, возможно, она никуда и не приведёт нас, но я готова попытаться.

— А если мы все погибнем? Тебе-то зачем тонуть вместе со всеми нами? — удивлённо спросил легат.

И получил простой ответ:

— Не со всеми, а с тобой одним!

Она вела их несколько часов, почти наугад узнавая тропу, которую год назад показал ей знакомый охотник. Он шли, пока не оказались вновь на зыбкой почве, которая готова была вот-вот уйти из-под ног.

Тогда Арсений Лепид и воскликнул почти с отчаянием, потому что ему было очень жаль девушку, готовую ради него умереть:

— Господь мой, Иисус! Спаси нас всех и помилуй!

Светильник в руках Норны уже угас, но где-то в глубине болота вновь замерцал огонёк. Легионеры пошли за ним, и вскоре земля под их ногами стала твёрдой.

Об этом довольно просторном острове среди болота никто прежде не знал. Здесь в изобилии водились утки и куропатки, а в озёрцах можно было ловить рыбу. Здесь легионеры решили остаться, пока не выздоровеют раненые, а их преследователи не поверят окончательно в их гибель. Тогда можно будет попробовать покинуть Долину туманов.

Норна уверяла Арсения, что её отец не имеет отношения к ночному нападению, что горностаи давно ропщут под гнетом друидов и, возможно, Паандрикор даже окажет помощь попавшим в беду легионерам.

Но Лепид твёрдо решил ждать, пока не истощатся запасы пищи, на этом островке, посланном им по молитве, а там уже действовать, как придётся. Ещё легат был уверен в том, что его друг Дитрих непременно найдёт его и постарается помочь. Впрочем, этого Арсений, пожалуй, не хотел: Зеленоглазый, конечно, совершенно особенный воин, и всё же вряд ли ему повезёт победить целую армию.