Он выступил из-за скалы – поджарый, с дубленой кожей, с резкими чертами лица – и опасливо произнес:

– А как быть с Лавакой? Если ты не вернешься со мной, она сама сюда притащится. У нее ума хватит.

– А ты черкни ей пару слов, чтоб не беспокоилась.

Он обрадованно заулыбался:

– Ага, конечно. У меня и карандашик припасен в седельной сумке.

Тогда я ему говорю:

– Мы напишем ей записку. Раз в неделю через ущелье по пути к Рваному Уху проходит Джой Хопкинс. Сегодня как раз его день. Мы привяжем записку к дереву так, чтоб было заметно. Он возьмет ее и доставит по назначению.

Я оторвал этикетку от консервной банки с томатами, которую нашел в сумке дядюшки Джейкоба, он достал свой огрызок и написал под мою диктовку следующее:

Мы свернули записку, и я сказал дядюшке Джейкобу, чтобы сверху он приписал:

Нам повезло, что Джой разбирал буквы. Я заставил дядюшку Джейкоба прочитать написанное вслух и остался доволен – сработано было точно. Образование тоже, знаете ли, может порой пригодиться, только оно никогда не заменит здравого смысла.

Я привязал записку к ветке ели, и мы стали продолжать подъем. Он уже, наверное, в сотый раз пустился рассказывать мне о Затерянной россыпи: мол, давным-давно жил-был один старый золотоискатель, который лет шестьдесят назад набрел на пещеру, а стены в ней из чистого золота, а пол усыпан всяких размеров самородками, да так густо, что ступить некуда, кроме как на золото. Но индейцы выследили его, долго преследовали и наконец загнали куда-то в совершенную пустыню, где он чуть не помер от голода, жажды и в конце концов тронулся. Потом он вышел к поселку и там через некоторое время пришел в себя. Тогда он собрал группу золотоискателей и повел их на то место, но ничего не нашел. По словам дядюшки Джейкоба, индейцы завалили вход камнями, насыпали на том месте земли, насадили кактусов – короче, так замаскировали пещеру, что даже примет не осталось. Я спросил, откуда ему известны такие подробности, на что он ответил, что такие вещи всякий знает, а еще добавил, что в этой стране и самый распоследний идиот, пожалуй, кроме одного, осведомлен о проделках индейцев по части маскировки.

– Золота пещера, – взахлеб рассказывал дядюшка Дженкоб,– выходит в Скрытую долину, расположенную между хребтами высоко в горах. Сам-то я долину никогда не видел, хотя, кажется, облазил всю округу вдоль и поперек. Никто не знает эти горы лучше меня, разве что старый Джошуа Брэкстон. Но он считает в разные дни по-разному – что пещеру или нельзя найти, или в ней уже кто-нибудь побывал. По карте выходит, что долина лежит сразу за каньоном Дикой Кошки. Среди белых немного найдется таких, кто его знает. Туда мы и едем.

За разговорами мы не заметили, как миновали ущелье и выехали к подножию величественной скалы, резко выдававшейся вперед. Обогнув выступ, мы увидели две фигуры верховых, двигавшиеся вдоль другого склона в одном с нами направлении, так что наши пути неизбежно должны были пересечься. Глаза у дядюшки Джейкоба запылали недобрым огнем, и он потянулся за винчестером.

– Кто это? – рыкнул он.

– Громила Билл Глэнтон, – отвечаю. – Второго никогда не видел.

– И никто не видел, кроме любителей балагана лилипутов,– проворчал дядюшка Джейкоб.

И впрямь спутник Громилы Билла походил на забавного теленка-несмышленыша. На ногах у него были шнурованные башмачки, на голове – пробковый шлем, а на носу сидели огромные очки. Он раскачивался в седле, будто сидел в кресле-качалке, а поводья сжимал так, как если б держал в руках удилище.

Глэнтон окликнул нас. Родом он был из Техаса, поэтому его речь звучала грубовато и была обильно приправлена перцем, зато мы всегда отлично понимали друг друга.

– Куда это вы направляетесь? – подозрительно осведомился дядюшка Джейкоб.

– Я – профессор ван Брок из Нью-Йорка.– Незнакомец приподнял пробковый шлем.– Я нанял мистера Глэнтона – вот он, рекомендую проводником в здешних горах. Мы ищем следы загадочного племени, которое согласно многочисленным свидетельствам обитает в этих горах с незапамятных времен.

– Неужто обитает?– дядюшка Джейкоб аж раскраснелся от возмущения.– Ну так вот что я тебе скажу, четырехглазый коротышка: из местных своей брехней ты не надуешь даже лошадь!

– Уверяю вас, у меня и в мыслях не было надувать лошадь! – говорит ван Брок.– Я путешествую по стране в интересах науки и случайно услышал легенду, которую только что имел честь вам пересказать. В поселении с весьма своеобразным названием Рваное Ухо я говорил с пожилым старателем уверявшим, будто видел дикаря в одежде из шкур и вооруженного дубиной. Когда дикаря заметили, он издал ни на что не похожий пронзительный крик и скрылся в расселине между скалами. Я убежден, что это был один из представителей доиндеиской расы, и намерен во что бы то ни стало исследовать данный феномен.

– Такие твари здесь не водятся.– Дядюшку Джейкоба аж перекосило от презрения к умнику с Восточного побережья.– Вот уже пятьдесят лет, как я лазаю по этим горам, а никакого дикаря не видел.

– Похоже, что-то сверхъестественное в этих местах все же бывает,– вступил в разговор Глэнтон.– Я тоже слышал байки на эту тему. Никогда не думал, что доведется самому участвовать в охоте на дикаря, но тех пор как моя любительница джина удрала с заезжим торговцем, я рад любому случаю затеряться в горах, чтобы только забыть о женском вероломстве. А вы – то чем занимаетесь? Золото, небось, ищете? – И он бросил взгляд на инструменты, которыми был нагружен наш мул.

– Да что ты! – заторопился дядюшка Джейкоб.– Так просто – время убиваем. Да в этих горах никогда и не бывало никакого золота.

– Люди говорят, где-то здесь должна быть Затерянная россыпь, – сказал Глэнтон.

– Сплошные враки! – фыркнул дядюшка Джейкоб, покрываясь потом,– Нет здесь никакой россыпи. Ладно, Брекенридж, поторопимся. Нам надо затемно добраться до пика Антилопы.