– Помолчи-ка! – перебил я его и напряг мозги. Я вовсе не хотел, чтобы эта свадьба расстроилась. Ведь чем скорее Блинк женится на ком-нибудь в Тетоне, тем меньше вероятности, что его женой станет Долли Риксби. Итaк, решено!

– Блинк, – говорю я ему, торжественно сжимая руку.– Никто никогда не сможет сказать, что кто-то из Элкинсов бросил друга в беде. Я отвезу твое золото к ущелью Чертов Ветер и вернусь с преподобным Рембрандтом!

Услышав эти слова, Блинк повис у меня шее и обильно прослезился.

– Я никогда не забуду этого, Брекенридж – воскликнул он. – Бьюсь об заклад – ты тоже! Моя лошадь и вьючный мул в конюшне за отелем.

– Мне не нужен мул, – говорю я ему. – Капитан Кидд выдержит любую ношу. А конь мой тем, временем, подкреплялся в загоне. Я подошел к нему и освободил от седельных сумок, значительно больших, чем, они обычно бывают, потому что мне все приходится подгонять по своему размеру. Я сшил свои сумки из трех слоев сыромятной лосиной шкуры, и даже кугуару со всеми его клыками, когтями и хвостом, не выбраться из такой упаковки.

Вокруг загона уже стояла толпа и глазела на Капитана. Но я не удивился – где бы мы ни появлялись, Капитан всегда привлекал к себе повышенное внимание.

Так вот. Снимаю я, значит, сумки, и тут подходит к ограде долговязый парень с выгоревшими на солнце усами и спрашивает:

– Сэр, это ваш конь в загоне?

А я в ответ:

– Ну не твой же!

– Нет, уж больно он похож на жеребца, что увели у меня с ранчо полгода назад, – говорит парень, и вижу – к ограде протискиваются не меньше дюжины мрачного вида личностей. Я выпустил сумки и схватился за кольт, но вовремя сообразил, что если сейчас подымется пальба, меня, чего доброго, арестуют и я не смогу вовремя при везти преподобного Рембрандта, чтобы обвенчать, наконец, ко всем чертям Блинка Уилтшоу.

Я спрятал кольт и любезно так говорю этому ублюдку

– Если конь ваш, вы наверняка сможете хотя бы вывести его из загона?

– Конечно, смогу! – с угрозой ответил он, – И не только вывести!

– Правильно, Джейк! – брякнул один из его приятелей. – Отстаивай свои права, а мы тебя поддержим.

– Валяйте! – говорю.– Докажите, что конь ваш!

Парень бросил на меня подозрительный взгляд, но все же взял веревку, перелез через ограду и нерешительно направился в центр загона к Капитану Кидду, который задумчиво пережевывал огромный клок сенa. Заметив чужака, Капитан вскинул голову, прижал уши и показал ему зубы. Джейк словно ткнулся в невидимую преграду и побледнел.

– Кажется, это все-таки не мой конь,– проговорил он.

– Что же ты остановился? Скорей кидай лассо! – загремел я, положив правую руку на кольт. -По твоим словам выходит, хозяин – ты. А я говорю – конь мой. Значит, один из нас брехун и конокрад, и сейчас мы выясним, кто именно. Живо действуй, пока я не раскрасил тебя в свинцовый горошек!

Джейк посмотрел на меня, перевел взгляд на капитана Кидда и весь стал цвета молодой травы. Какое-то время они с моим кольтом молча смотрели друг на друга, но в моей пушке чувствовалось больше самообладания. Наконец парень обреченно двинулся. к Капитану Кидду, пряча веревку за спиной и вытянув вперед свободную руку.

– Тпрр-ру-у, малыш, – голос его дрожал. – Тпр-ру, старина, славный добрый коняшка. О-о-ой! – Он испустил отчаянный вопль, ибо Капитан, клацнув зубами, зажевал солидный кусок его шкуры. Джейк показал коню спину и только наладился дать стрекача, как тот, презрительно отвернувшись, припечатал Джейку копытами пониже спины. Снова раздался душераздирающий вопль, который не утихал, гюка Джейк не перелетел за ограду. Прервался он в лошадиной поилке. Потрясая жиденьким кулачком, парень поднялся в корыте, обильно источая воду, кровь и богохульства. Он заревел:

– Проклятый убийца! Ты мне за все заплатишь!

– Не имею привычки разговаривать с конокрадами, – небрежно парировал я, подобрал сумки и важно прошествовал сквозь безмолвную толпу. Дружки Джейка поспешно расступились, а кто не успел вовремя подобрать копыта, поостереглись высказывать претензии вслух.

Я отнес сумки Блинку в номер и, думая его развеселить, рассказал о случае с Джейком. Только Блинк еще пуще разволновался.

– Тот парень – из людей Гаррисона! – вымолвил он непослушными губами.– Джейк хотел отобрать у тебя коня – обычный их прием. Честные граждане не осмеливаются лезть на рожон, и теперь он тебя засек. Что думаешь делать?

– Действовать! Время, реки и Элкинсы не сидят на месте! – И я стал перекладывать мешочки с золотом в свои седельные сумки. – Если этот бледноусый койот нарывается на неприятности, он их получит охапками. За золото не беспокойся – в моих сумках оно в полной безопасности. Считай, что оно уже в дилижансе и катит прямиком к Вапетону. А к полуночи я вернусь вместе с преподобным Рембрандтом, и он соединит тебя со своей племянницей.

– Ради Бога, не ори так! – взмолился Блинк. – Лагерь напичкан шпионами. Что, если кто-нибудь сейчас нас подслушивает?

– Я и так говорю шепотом, – раздраженно ответил я.

– Ну да, этот бычий рев, может, и сойдет за шепот где-нибудь в горах у Медвежьей речки, – он нервно вытер рукавом пот со лба, – но, бьюсь об заклад, его слышали и на окраине поселка.

У меня всегда вызывает жалость вид перепуганного насмерть мужчины. Мы пожали друг другу руки, и он, словно простой водой, принялся усердно гасить свои страхи виски, а я, перекинув сумки через плечо, спустился в салун. Когда я проходил мимо бармена, тот сделал мне знак и, перегнувшись через стойку, зашептал:

– Берегись Джейка Роумэна! Он зашел минуту назад, и убрался как раз перед тобой. Похоже, снова ищет неприятностей на свою голову: никогда, говорит, не забудет, что сотворил с ним твой конь.

– Да уж конечно, – согласился я. – Будет вспоминать всякий раз, как захочет сесть. А сесть этому бандиту когда-нибудь придется!

Вышел я из салуна, а вокруг загона уже с полсотни зевак. Я невозмутимо направился прямо к Капитану, по-прежнему как ни в чем не бывало жевавшему свое сено. Один из парней увидел меня, да как завопит:

– Смотрите, парни, а вот и сам великан пожаловал. Сейчас будет седлать своего людоеда. Эй, Билл! Кликни ребят из салуна!