Я перелез через стену, развел костер и зажарил остатки медвежатины. Затем основательно подкрепился и, развалившись прямо на земле, уже не просыпался до самого утра. Когда проснулся, солнце стояло высоко и начинало понемногу припекать. Я вскочил и подбежал к стене. Капитан Кидд, кроткий, как овечка, щипал на лужайке траву. Он бросил в мою сторону злобный взгляд, но не издал ни звука. Мне до того не терпелось узнать, намерен ли он, как вчера, вести себя по-свински или наконец признает во мне хозяина, что я даже не стал возиться с пряжкой и совершенно забыл про завтрак. Я оставил ремень болтаться на ольховом суку, а сам быстро перелез через стену и направился к Капитану Кидду. Увидев, меня, тот прижал уши и сделал энергичную попытку лягнуть меня в колено, но я увернулся и хорошенько шлепнул его по брюху. Он. обиженно всхрапнул и выгнулся, ,а я быстро накинул седло и затянул подпруги, Капитан показал зубы, но этим дело и ограничилось. И лишь когда я вскочил ему на спину, он сделал десяток прыжков и один раз цапнул за ногу. Сами понимаете, мне было чертовски приятно. Я спешился и, разобрав завал, вывел его из западни. Почувствовав свободу, жеребец немедленно встал на дыбы и рванулся вперед. Он протащил меня по земле не менее ста ярдов, прежде чем мне удалось зацепиться обрывком лассо за дерево. Как только ремень натянулся до отказа, конь сразу успокоился.

Я уже собрался было вернуться за поясом, но вдруг услышал лошадиный топот, и из леса показался Донован с приятелями. Они резко осадили коней и дружно поразевали рты. При виде их Капитан, угрожающе захрапел, но не двинулся с места.

– Будь я проклят,– заорал Донован,– если это не Капитан Кидд собственной персоной, да еще и под седлом! Неужели это сделал ты?

– А кто ж еще? – Мне даже обидно стало.

Крутой парень оглядел меня с головы до ног и говорит:

– Похоже на правду. Лихо он тебя отделал. Как только жив остался?

– Ребра вот слегка побаливают, – отвечаю.

– 0-о-о! – воскликнул Донован. – Подумать только! Какой-то полуголый недотепа. совершил то, что оказалось не под силу лучшим наездникам Запада! Ну да ладно. Тебе все равно никто не поверит. К тому же, я знаю свои права. Мы выслеживали этого коня тысячу миль, столько кружили по этому чертову плато, и я не намерен его уступать! Этот конь мой!

Тогда я ему сказал:

– Сэр, вы ошибаетесь. Вы сами сказали, что он родился в горах Гумбольдта, как и я. В любом случае, я его поймал, я его объездил и никому отдавать не собираюсь.

– Билл, он правду говорит, – заметил один из ковбоев.

– Заткнись! – рявкнул Донован, – Ты, что, забыл? Дикий Билл забирает все, что ему нравится!

Я вскинул руку и тут в отчаянии вспомнил, что кольт вместе с ножом и поясом висит теперь на ветке за сто ярдов отсюда.

Докован спрыгнул с лошади и, выхватив из подсумка дробовик, направил дуло прямо мне в лоб.

– Стой где стоишь! – злобно зашипел он. – Мне бы следовало пристрелить тебя за то, что не доложил вовремя, как полагается, где и когда видел этого коня. Но коль скоро ты избавил меня от лишних хлопот, то так и быть – живи!

– Ты грязный конокрад! – воскликнул я в ярости.

– Придержи язык, собака! – зарычал он. – Кого ты называешь конокрадом? Мы разыграем коня. Садись!

Я сел на траву. Все также, не опуска ружья, он уселся напротив. Будь у него обычный кольт, я бы вышиб его из рук и сам взял бы этого парня на мушку. Но я был еще слишком молод, неопытен и стушевался перед ружейным, дулом. Остальные уселись вокруг на корточках.

– Смоки,– повернулся Донован к, одному из парней, – притащи-ка свою колоду, ту самую. Слушай сюда, недотепа. Правила такие: Смоки сдает по пять карт, и тот, кому выпадет больше очков, забирает коня, По рукам?

– Моя ставка – конь, – возразил я. – А что ставить ты?

– Свою шляпу! Ха-ха-ха! – Все больше наглел он.

– Хо-хо-хо! – с готовностью подхватила паршивая команда. Смоки начал метать карты. Вдруг я вижу – происходит нечто странное. :

– Эй! – закричал я. – Так не пойдет! Ты достал ему карту снизу колоды!

– Заткнись! – заорал Донован, тыча мне. в живот ружейным дулом. – Научись выбирать выражения, когда имеешь дело со старшими! Игра была честной, и мне повезло: тебе нечем крыть четыре туза!

– Откуда ты знаешь, что у тебя четыре туза? Ты ведь даже карты в руки не успел взять! – На что он нагло ухмыльнулся и перевернул карты: на траве лежали четыре туза и король.

– Ах, черт возьми! – притворно удивился он. – Надо же, какое совпадение!

– Действительно, кто бы мог подумать,– с издевкой ответил я и бросил карты – тройку, пятерку и семерку червей, десятку треф и вальта бубей.

– Я выиграл! – злорадно крикнул Донован и поднялся с земли. Я тоже вскочил, но он снова, навел свой чертов дробовик,– Ред, сядь на коня и отгони его в лагерь,– приказал он рыжеволосому увальню ростом по ниже, но такому же широкому в плечах. – Да проверь, правильно ли он оседлан. Я сам присмотрю пока за этим деревенщиной.

И вот Ред подошел к Капитану Кидду, который по-прежнему спокойно стоял у дерева и, похоже, не собиралс высказываться против перемены власти. От огорчения мое сердце провалилось прямо в башмаки. Ред отвязал коня, вскочил в седло, а тот и не подумал его укусить! Ред буркнул: «Н-но, сукин сын, пошел!» И тут жеребец повернул голову, увидел Реда и, широко раскрыв свою пасть. аллигатора, дико загоготал! Я никогда прежде не слышал, чтобы лошади гоготали, теперь точно знаю, как это бывает на деле. Капитан Кидд не храпел, не ржал, а именно гоготал! Он гоготал до тех пор, пока с кедров градом не посыпались шишки, а эхо раскатистым громом не прокатилось среди скал. Потом вновь обернулся, схватил зубами новоявленного наездника за ногу и, выдернув из седла, подержал какое-то время вниз головой, легонько встряхивая. На землю посыпались кольты, ножи и всякая мелочь. Ред дико завопил. Капитан потряс его еще немного, пока тот вовсе не обвис мешком, затем раза три-четыре крутанул в воздухе и послал прямиком в ольховую чащу. Они все пораззевали рты, а Донован – тот вовсе забыл про свой пост, так что мне не составило особого труда освободить его от дробовика, после чего хорошенько въехать по уху. Он недоуменно хмыкнул и ткнулся носом в землю. Тогда я наставил на ковбоев оружие. и сказал: