И все же наибольшую опасность для провала представлял сам Чэмберс. В июле 1937 года его вызвали в Москву. Разочаровавшись в сталинизме и справедливо опасаясь конца, Чэмберс тянул с отъездом девять месяцев. В апреле 1938 года он порвал с НКВД все связи. До конца года он прятался, а потом стал жаловаться всем подряд на свою несчастную судьбу. В государстве с серьезным отношением к безопасности рассказы Чэмберса полностью бы уничтожили сеть агентов НКВД. Но к безопасности в Вашингтоне отношение было еще более наплевательским, чем в Лондоне. На протяжении последующих лет Чэмберс с горечью понял, что до его откровений ни ФБР, ни администрации президента, ни тем более другим и дела нет. Государство, которое после Второй мировой войны превратилось для НКВД в «главного противника», пока было самым уязвимым для советского проникновения.