– Вот только не каркай, – передёрнула плечом Анна. – Я всё это прекрасно знаю. Но не могу тебе этого объяснить. Я думала – забуду сразу и вспоминать не стану. А вот не получается. Что-то необъяснимое меня к нему тянет. Не знаю, что это такое. Вот не люблю его, а тянет. Просто чувствую – я должна попробовать. Не уверена, что получится, но попытаться надо.

– Думаешь, удастся? – скривила губы Алиса, снова подумав про себя, что такого мужика точно бы из постели не выпустила. В этом смысле она просто не понимала подругу.

– Я же тебе сказала: не знаю, – снова потянулась к сигарете Анна. – Надо хорошо подумать. Не торопиться, всё взвесить и только тогда действовать.

– Ну не знаю. Смотри сама. А что не любишь, так это не ново. Жила же ты с Горским. Можно подумать, его ты любила, – фыркнула Алиса.

– Это другое. Тут был чистый расчёт, а любви никакой и не требовалось. Я знала, на что иду, и мне это даже импонировало. А ему нравилось, что все вокруг завидуют. Это, если хочешь, была просто сделка.

– А Коновалов не сделка?

Анна пожала загорелыми плечами.

– Какая же тут выгода? Скорее, просто придурь. Честно говоря, не вижу логики в собственных поступках. Люблю я себя, понимаешь? Ведь мужиков-то много, а я у себя одна. Не могу себе ни в чём отказывать.

– Не сомневаюсь, – засмеялась Алиса, вдруг ясно представив себе однажды увиденные на пляже широченные плечи Коновалова, его мощный загорелый торс и чёрную гриву. – Ну не знаю, может быть, так и лучше – без любви-то? Потому что, когда женщина ищет любви, она её, как правило, не находит. Ты вот лучше скажи мне по секрету: оно хоть стоит того? Как он в постели-то? Я ещё раньше всё хотела спросить, да как-то…

Анна усмехнулась, вынула из пачки вишнёвую сигарету и, прикурив, выпустила вверх длинную изящную струйку дыма.

– Как тебе сказать… Он изумительный любовник… когда хочет. А если не хочет – настоящее бревно.

– Проблемы, что ли? – округлила глаза Алиса, нервно заёрзав на стуле.

– Всем бы такие проблемы. – Анна сделала глоток и поставила стакан на стол. – Ты не поняла. Ему любовь подавай. А без любви он – бревно.

Алиса пожала плечами и слегка поморщилась, разгоняя ладошкой дым от сигареты Анны, лезущий в ноздри. Она никогда не курила и с трудом выносила табачный запах.

– Если честно, вас трудно понять. Зачем он тебе тогда вообще нужен? – Она была абсолютно уверена, что подруга затевает всю эту авантюру из чистого упрямства.

– Сама хотела бы знать. Считай – прихоть. Не люблю поражений. Мне тридцать пять. А я не могу справиться с собственным мужем. В конце концов, чем женщина старше, тем больше она может себе позволить. У неё весь мир на ладони, понимаешь?

Что бы ни говорила Анна, она отлично понимала, что подруга права, и из этого вряд ли что получится, но она ничего не могла с собой поделать. Утрата власти над Коноваловым непонятным образом заводила её.

Когда-то он был необычайно предан ей, и эта преданность наводила на неё скуку, но, вместе с тем, льстила и удовлетворяла самолюбие охотницы. Ей нравилось подчинять себе мужчин, это ненадолго развлекало её, после чего моментально теряла к ним интерес.

Сделав ставку на Горского, Анна просчиталась и прекрасно понимала это. Статус замужней женщины прибавлял ей очков в глазах докучливой светской тусовки, которую она презирала, но от которой, к собственному неудовольствию, была зависима.

Фактурной внешностью Коновалова, выгодно оттеняющей её собственную идеальную красоту, она втайне гордилась. Правда, вытаскивать его на светские мероприятия удавалось крайне редко, и это тоже очень сильно раздражало Анну. Зачем ей тогда вообще сдалось это замужество, если в нужный момент она не может воспользоваться тем, что ей принадлежит? А пресловутые семейные ценности, которыми он так дорожил, её не привлекали вовсе.

Она не понимала, где ошиблась в своих расчётах. Ей казалось, что Горский непременно женится на ней. Во всяком случае, он впрямую намекал на это. Но только пока она была замужем. Её удивляло, почему он так быстро охладел к ней. Дальше ловить было просто нечего.

В результате всё кончилось тем, что она потеряла обоих. И это бесило её чрезвычайно. Несмотря на то, что и того и другого она оставила первой.

Алиса покачала головой.

– Вы сколько уже в разводе?

– Всего три месяца. Для таких, как он, это вообще не срок. У него чувства на первом месте. Сама же говоришь – романтик. А он действительно романтик. Во всём. И в работе тоже. Раньше я этого не понимала, поначалу казалось – карьеру делает. А у него чувства. Всё по максимуму. И с женщиной и в работе.

– Слушай, а если он уже влюбился… ну, в эту… как её? – отодвинула кофейную чашечку Алиса, искренне сожалея, что не может сейчас оказаться на месте той девицы.

– Вряд ли, – поморщилась Анна. – Он вообще-то долго запрягает. Если б не я, год бы за ручку ходили. Он с этим не торопится, чувства проверяет.

Алиса вздохнула.

– С ума сойдёшь с мужиками. У каждого свои тараканы. Воистину найти мужа – искусство, а удержать – профессия.

– А ты думаешь, с женщинами иначе? В таком случае, чтобы завоевать женщину, нужна сила, а чтобы удержать, нужны деньги.

– Это правда, – немедленно согласилась Алиса, – деньги нужны обязательно. Иначе точно не удержишь. Хорошо ещё детей у тебя от него нет, только норковая шуба. А то бы куковала сейчас на его больничные алименты.

– Ну вот уж это нет, – помолчав, отозвалась Анна. – Детей бы он как раз никогда не бросил. Он очень хотел ребёнка. Ты даже не представляешь, как он хотел ребёнка… Слу-ушай, – протянула она задумчиво, – а может… да нет, не получится. Четыре месяца у нас уж точно ничего не было. Алис, а если всё-таки попробовать, как ты думаешь?

– Сказать, что беременна? – вытаращилась Алиса. – Да как же! Ты всё это время с другим мужчиной жила. И потом он же врач всё-таки, его так просто не надуришь.

– Не знаю, не знаю… – задумчиво протянула Анна. – Я должна подумать… чем его можно ущучить. Да и, честно говоря, мне не очень верится, что у него уж совсем не осталось ко мне никаких чувств. Вдруг что-нибудь да ещё теплится? Так что можно попытаться, чем чёрт не шутит… А если всё-таки получится?..

– А если получится, – веско заметила Алиса, – ты всё равно через неделю заноешь, что он снова не обращает на тебя внимание.

– Наверное, уже не заною, – жёстко сказала Анна. – Всё это суета сует. Да и кого, в конце концов, после сорока интересуют собственные жёны?

Коновалов не имел привычки носить зонтик. Считал, это не по-мужски. И всякий раз жалел об этом, когда небо разверзалось над его головой.

Застегнув молнию кожаной куртки до самого носа, он храбро шагнул из-под козырька супермаркета на залитую мостовую и понёсся по асфальту, перепрыгивая через мутные от уличной грязи потоки дождевой воды. Ледяные струи заливались за шиворот, тоненько сползая по спине. Руки были заняты пакетами, и мокрое лицо с отросшей со вчерашнего дня щетиной утереть было нечем.

Выйдя из лифта, он позвонил в дверь, которая тотчас распахнулась, явив его взору улыбающегося Глотова. Поставив пакеты на резиновый коврик, Коновалов по-собачьи отряхнулся, помотав кудлатой головой, и только после этого шагнул в квартиру.

– Ну и видок у тебя! – изумился Глотов. – Ты что, без машины?

– Ну разумеется, без машины, – пожал плечами Коновалов и для подтверждения собственной мысли приподнял с пола пакет, в котором тотчас звякнули бутылки.

– Ну да, всё забываю – ты ж у нас праведник, – притворно развёл руками Глотов. – А известно ли тебе, что, каждый раз садясь трезвым за руль, ты отнимаешь деньги у государства? Подумай об этом, друг мой. Ладно, давай сюда свою куртку и тащи всё это в кухню. – Он показал на пакеты.

Коновалов, поморщившись, скинул насквозь мокрые ботинки и сунул ноги в предложенные сланцы.

– Ну и собачья погодка! Такая обложная безнадёга, что еле выволок себя из дома. Можно сказать, подвиг совершил.