Вопреки дорогой обстановке и строгому виду директора, волнения у Андрея действительно не было. Свой, пусть и небольшой опыт работы, он оценивал в лет пять, не меньше. Вряд ли здесь кто-то вообще сталкивался с такими ситуациями и проблемами, в которых ему приходилось принимать участие в тех криминальных заведениях. Чем еще его можно было удивить? А ведь это кафе не было похоже на те дорогие рестораны, где он отбивал пороги несколько дней назад в надежде туда устроиться. Все волнение как раз и было оставлено там. Не устроиться сюда не было такой уж катастрофой, заведение вполне среднего уровня и не с такой уж большой зарплатой.

– Да волнуюсь, конечно, – улыбнувшись в ответ, соврал Андрей, решив подыграть собеседнику, – просто стараюсь, чтобы это не отвлекало от собеседования…

Сказал, и сам внутренне скривился, почувствовав, как пафосно прозвучало. «Держись проще, держись проще», – говорил он сам себе до встречи, и то же самое напомнил самому себе сейчас. «К чему эти понты…».

Но директор не стал на это ничего отвечать, видимо, списывая ответ на молодой возраст. Вместо этого он еще несколько секунд внимательно посмотрел на своего собеседника, после чего откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди и хрустнув пальцами, и сказал:

– Ладно. Думаю, сработаемся. Пойдем, представлю тебя нашему славному коллективу.

Несмотря на свою крупную медвежью комплекцию и возраст (со стороны ему точно можно было дать не меньше шестидесяти лет), руководитель заведения легко поднялся и открыл дверь еще до того момента, как Андрей полностью встал с кресла. По всей видимости, он держал себя в отличной спортивной форме. Пока дверь была открыта, внимательный взгляд директора был устремлен уже не на гостя, а куда-то в угол кабинета. Приближаясь к выходу, Андрей машинально тоже захотел посмотреть в ту сторону, но так и не успел повернуть голову.

– Пойдем, пойдем, – тактично подогнал его директор, положив руку на плечо. Выйдя из кабинета следом за ним, он закрыл дверь на ключ.

Когда они вышли в зал, сотрудники коротко вопросительно посмотрели на обоих, готовясь выслушать, что будет директор говорить. Но даже при первых его словах глаза у многих сотрудников, тех же приветливых официанток, оставались пустыми, с отсутствующим выражением. Это поразило и удивило одновременно. Будущий бармен моргнул, и странное чувство исчезло.

«Чудится всякая ерунда. Не выспался, наверное», – подумал он, слушая деловитый бас директора.

Первая неделя на новом рабочем месте пролетела незаметно. Несмотря на то, что смены длились по двенадцать часов, Андрей пока не брал выходные. «Стахановское» решение он принял для себя, чтобы поскорее узнать все особенности своей работы, войти в курс всех дел и быть на равных с коллегами, несмотря на то что каждый из них проработал здесь как минимум несколько лет. После всего этого нетрудно будет добиться и увеличения оклада.

В сравнении с предыдущим местом работы это кафе было похоже по спокойствию на театральный буфет. Может быть, сказывалось его расположение (находилось оно недалеко от центра города, хоть и не на самой оживленной улице). А может быть, дружба директора с руководством местной вневедомственной охраны. Слишком уж оперативный выезд полицейских при малейшем нарушении порядка пресекал на корню желание побуйствовать даже у самых неадекватных посетителей. Так ему рассказывали коллеги, так и произошло однажды на одной из смен Андрея. Тогда особо агрессивного клиента увезли менее чем через десять минут после его активных задиристых нападок на сотрудников заведения. Но такие случаи были, скорее, совсем уж исключением из правил.

Настораживало здесь само поведение работников кафе. Вели себя сотрудники довольно странным образом, причем не было разницы, общались они друг с другом или с клиентами. Андрей и сам толком не мог сказать, что именно странного в их образе действий и манере держаться в целом, а понять все это и вовсе было невозможно. Практически все сотрудники, за исключением всего нескольких человек, с их неестественными натянутыми улыбками, выдаваемыми редко и при необходимости, ничего не выражающим взглядом, ничем не нарушаемым невероятным спокойствием и вообще какой-то отстраненностью ко всему происходящему были подобны роботам. Даже их движения и действия были слишком идеальными, ничего лишнего, без совершения обычных человеческих ошибок. В большинстве своем они говорили мало и негромко, и даже между собой общались, казалось, только по необходимости. Касалось это и тех симпатичных официанток, которых он осторожно осматривал в первый день работы. Сначала Андрей списывал это на усталость, потом на банальную отчужденность и даже недоверчивость к нему, как к новому сотруднику (вдруг не хотят показать или сказать чего-то лишнего). Однако вскоре он с удивлением отметил, что все его объяснения оказались неверными.

«Может быть, это такой корпоративный стиль? И потому все сотрудники придерживаются такой странной манеры общения и поведения?» – с усмешкой как-то думал он, вытирая посуду и кухонные инструменты. Во время монотонной работы он часто наблюдал за своими коллегами, не отрываясь от своих занятий, чтобы не показаться излишне любопытным.

По ту сторону барной стойки обычно дежурили двое барменов. Андрей оказался способным учеником и уже через пару недель он работал не как стажер, а как полноценный бармен, дежуря теперь только вместе с кем-либо из напарников. Чаще всего рядом с ним ставили Мишу с замысловатой фамилией Крутицкий, худого высокого парня с впалыми щеками и жесткими черными волосами, который, казалось, не улыбался вообще никому и никогда. Угрюмый и мрачный, он, пожалуй, реже всех с кем-либо общался из своих коллег. А в то время, когда посетителей не было, просто выходил курить, предпочитая оставаться один.

Как же этот тип может долго находиться на такой должности, которая подразумевает постоянное общение с людьми, было сначала совсем непонятно. Но все стало ясно уже позже, после нескольких смен совместной работы. Угрюмый (как его стал теперь называть про себя Андрей) при всей молчаливости был отличным слушателем, поэтому всегда пользовался уважением и симпатией у клиентов. Он редко говорил сам, в разговоре всегда старался находиться рядом с собеседником, внимательно слушать его и ненавязчиво смотреть прямо в глаза. Даже несмотря на то, что в беседе он часто употреблял всего несколько слов, из которых большинство было «угу», «хмм», или вопросительное «мм», посетители, особенно подвыпившие, любили находиться рядом с ним. Они находили в нем благодарного слушателя, рассказывая о своих проблемах в семье или на работе, неудачах любимого футбольного клуба или рассуждая о судьбе страны и ее месте в мировой политике.

«Парадокс, конечно, – думал Андрей, наблюдая за ним. – С другой стороны, чему тут удивляться. Все мы в этом мире только и делаем, что ищем, кому бы выговориться, не очень-то изъявляя желания самим выслушивать чужие проблемы».

Среди официанток ему особенно приглянулась Оксана, зеленоглазая девушка с тонкими, изящно изогнутыми бровями, четко очерченными чувственными губами и слегка курносым носом, что делало ее внешность еще милее. Как и все остальные девушки, она была высокая и стройная, дисциплинированная и ответственная на работе. Но именно она, одна из немногих, казалась ему какой-то более живой, что выгодно выделяло ее среди всех остальных. Андрей осторожно начал делать ей комплименты и сдержанно выражать свою симпатию, при случае и помогал с работой, если видел, что в этом есть необходимость. Она принимала помощь, и, судя по ее теплой улыбке при каждом разговоре, здесь была уже не только вежливость, но и взаимная симпатия.

Однако спешить заводить служебный роман в его планы не входило. Предусмотрительный по натуре, он хотел сначала уделить больше времени работе и как следует осмотреться, чтобы точно понять обстановку, прижиться, стать своим в новой команде. Иначе, потом такие вот романтические отношения, или, наоборот, их резкое прекращение с его стороны могли вылиться в ссору с коллегами, или и того хуже, привести к вынужденному уходу с нового места работы. Кто знает, как их обоих поймут и как за нее вступятся сотрудники, если она почувствует себя обиженной.