Но она его продолжала бояться и тряслась, видя, как он распахнул перед ней руки. И даже из-за страха спровоцировать его на злость ‒ ту, которую Зед испытал из-за Саймана, а не из каких-то благодарственных побуждений, Мара сделала шаг в эти объятия. Она невесомо коснулась тела мужчины костяшками сжатых в кулаки пальцев и опустила лицо, всхлипывая и дрожа плечами, словно только и ожидала удара, зажмурилась.

Наверное, Зед и сам не знал, что способен на такую нежность. Он совсем невесомо, будто боялся испачкать в крови, обхватил Мару и положил руку ей на затылок, прижимая к себе чуть ближе. А опустив голову, вдохнул запах волос столь желанной женщины.

‒ Тебя больше никто не тронет, ‒ шепнул Зед, стараясь успокоить ее. ‒ Ничего не бойся, я рядом.

Он и не подозревал, что отчасти сам являлся причиной этого страха. В его фантазиях она любила его так же сильно, как он ее. Просто пока этого не понимала. Сбоку кто-то пошевелился, даже посмел просить освободить его, но Зед посмотрел на прикованного к стене человека без какого-либо сочувствия. На остальных ему было плевать, он здесь ради своей дьяволицы.

‒ Уходим отсюда. ‒ Отпустив Мару, он мгновенно оказался у выхода, чтобы проверить, не подоспели ли другие стражники сюда. Даже немного опечалился, что никого не увидел, ведь тогда бы он отправил ещё партию душ к любимой богине. Но сейчас его волновала только одна женщина, и, обернувшись, он с улыбкой протянул ей руку, приглашая покинуть это место вместе с ним.

Кон, наблюдая за этой картиной, и сам невольно поверил этому человеку. Он видел осторожность в его движениях, видел ласку. Может, глупость это ‒ что Мара хороша для жертвы богини? Может, в парне этом было что-то другое? Будь Кон влюблен хоть раз в жизни по-настоящему, может, и разглядел бы это во взгляде Зеда.

Но вот он уже обменивался взглядом с испуганной Марой, которая то на Кона смотрела, то на руку Зеда, в какой-то нерешительности. Смела ли она просить о большем? Рассердится ли этот сумасшедший на просьбу?

‒ Всё хорошо, Мара. ‒ Видя, как она колеблется, Кон успокоил тихим голосом. ‒ Я выберусь. Беги, пока есть шанс. Вас вдвоем не заметят.

Как благородно с его стороны, но благородно ли было отпускать Мару с этим психом? Не очень. Но что-то в нём шептало, что это надо сделать. Ему одному будет легче так же, как и им — двоим. Кон только хотел бросить взгляд на Зеда, как бы общая, что если с Марой что-то случится, он убьет его. Однако взгляд своего оппонента не настиг ‒ перед глазами вдруг замелькали красные рожки.

‒ Что ты делаешь? ‒ прошипел Кон. ‒ Уходите отсюда, пока никто не пришел!

‒ Я не брошу ни тебя, ни остальных!

Кон настолько поразился, что даже прикусил язык. Мара была самой невинной из его группы в том плане, что она обычная деревенская женщина. Не знает ни воровства, ни убийств, ни крови, а вот это приключение ‒ самый большой стресс в её жизни, хотя ей больно так и не сделали. И вместо того, чтобы бежать, пока есть шанс, в её любвеобильном, но трусливом сердечке нашлась храбрость и глупость ‒ пытаться руками отодрать браслеты на руках Кона.

Оттого, как их тела так плотно соприкасались ‒ Мара встала на носочки, чтобы дотянуться до замков Кона, он видел лютую ненависть в глазах Зеда на всю эту картину.

‒ Мара!

Чтобы привлечь внимание, пришлось гаркнуть и указать взглядом на незнакомца. Она обернулась и также заметила жгучую ревность в глазах Зеда. Как и тогда при взгляде на вещи Саймана. Он её спас, а она в него плюнула. Пусть он и пугал, но это было некрасиво.

‒ С-пасибо вам большое за помощь, ‒ дрожа голосом и отходя от Кона на всякий случай вперёд, но не в сторону (прикрывая собой серийца), чуть склонила голову Мара. ‒ Но я без друзей отсюда не уйду. Если вы мне не поможете, то спасайтесь. О большем я просить вас не смею.

‒ Спасти их? ‒ спросил Зед, бросая на ближайшего к нему человека взгляд. Тот было кивнул, мол, да, спаси меня, но тут же попытался отстраниться в противоположную сторону. Взгляд Зеда обещал спасение, но не такое, о котором все думали.

Повесив ключи на пояс, они могли ещё пригодиться, Зед достал нож. На ритуалы не было времени, да и на уговоры тоже. Если Мара не хотела уходить одна, то он сделает так, что ей некого будет ждать. А уж беловолосого за ее спиной он прирежет с особым удовольствием.

Он подошёл к первой жертве в этой комнате и приложил нож к его горлу, уже готовый отправить беднягу к предкам, как услышал вскрик позади. Замерев, он обернулся на Мару. Что ей нужно? Он же спасает их! Смерть ‒ это лучшее, что он мог им предложить, ведь за порогом этого дома ещё сотни таких же белых и чистых дворцов, в которых скрывались рабовладельцы, которые только и делали, что мерились количеством рабов и их уникальностью. Рыжий хрен выиграл бы, ведь у него была Мара, но у Мары был Зед.

‒ Это ‒ спасение. Объятия смерти лучше, чем эти глупцы опять попадутся в рабство, ‒ прокомментировал он свои действия и вновь замахнулся, чтобы закончить начатое.

Новый крик Мары заставил Зеда замереть, а когда он обернулся, фейри уже прижималась к груди Кона, пряча свое лицо и слезы от увиденного, от того, что вот-вот должно было произойти.

Кон и сам был, мягко сказать, в шоке от увиденного. Боги, что было с этим человеком в юности, что он настолько плюет на жизнь; что для него смерть ‒ это некий вид спасения от чего-то. Он не мог поверить, и что еще хуже ‒ он видел, что Зед не понимал реакцию Мары; он не понимал, что делал не так.

‒ Прекрати их убивать! ‒ не боясь за свою жизнь, выкрикнул Кон, просто не имея сил больше терпеть такого отношения к жизни. ‒ Ты не бог, не сын Грот, чтобы решать, кому отправиться в её царство! Ты не совершаешь обряд во имя Грот ‒ ты просто убийца! Грот ‒ страшная богиня, но и она знает цену жизни! Если бы она хотела к себе каждого смертного, поверь, от мира бы не осталось и следа!

Кон, как и большинство людей, ненавидел Грот, но в его окружении было достаточно мудрых людей и жрецов, чтобы объяснить важность каждой богини в этом мире. Грот ‒ старшая сестра Индры, но без первой не было бы и второй, как и наоборот. Должно быть равновесие, и боги чтили это равновесие, а уж они куда выше смертных!

И Кон бы продолжил говорить, продолжил убеждать этого психа в неправильности своих действий, если бы не всхлипы Мары. Сейчас она была куда в худшем состоянии, чем когда их сюда только привели.

‒ Убирайся! ‒ еще громче рявкнул на Зеда Кон и опустил голову, смотря на Мару. ‒ Ты её только пугаешь!

‒ Я избран Грот, ‒ гордо заявил Зед и с досадой вспомнил, что и этот выскочка тоже. Его убивать было нельзя. ‒ Я такой же ее сын, как и ты, только поэтому ты ещё жив!

Он ткнул ножом в Кона, как бы говоря, что ему ничего не стоило его убить. И только всхлипы Мары действительно заставили его прекратить. Нож исчез из его руки, скрываясь в рукаве, а сам он подошёл к Кону, не сводя с него взгляда, будто это он был виноват в том, что его дьяволица плакала. Зед со злостью сорвал ключи с пояса и открыл замок на руках Кона, бросил ключ к его ногам, чтобы дальше он справился сам, и оторвал Мару от него, показав Кону оскал, как зверь, мол, не потерпит, чтобы к ней кто-то прикасался.

‒ Делай, что хочешь, а мы с моей дьяволицей, уходим, ‒ прошипел Зед и уже не церемонясь с Марой, повел ее к выходу. Только вот туда уже подоспела стража, и не успели они выйти, как в них нацелились сразу десяток вил с молниями. На лице Зеда появилась даже какая-то счастливая улыбка, что наконец-то он сможет показать своей любимой на что способен. Отодвинув ее себе за спину, он ласково сказал: ‒ Подожди, родная, я с ними быстро разберусь.

В его руках опять щёлкнул шест, принимая длинный вид, и Зед бросился в атаку, ловко уворачиваясь и сбивая противника с толку плащом.

‒ Кон!

И как только Мара получила свободу, она тут же рванула к Кону, но до него было недалеко. После того, как легко этот незнакомец расправлялся людьми, отпустить с ним Мару он просто не мог. Да и Сайман никогда не простит этого.