В этот момент зашел второй морпех, и тоже с лейтенантскими погонами.

– Все чисто Серега, уходим, – сказал он, обращаясь к товарищу. Затем повернулся к Игорю.

– Ну что, оклемался Игорек? Меня Виктор, зовут, – добавил он, обращаясь к Игорю и протягивая руку. Игорь руку пожал.

Через два часа все втроем они сидели за столом в однокомнатной квартире, снятой двумя морпехами. Шел третий час ночи, но ни у кого сна не было ни в одном глазу. На столе стояла бутылка водки, банка соленых огурцов, три стакана и пепельница.

– Твоя история, Игорь, нам понятна из той записки, которую мы нашли в твоем кармане. Ты спасаешь жизнь своей подруги. Подробности расскажешь потом, если захочешь. А пока, мы расскажем тебе нашу историю, чтоб ты окончательно уяснил ситуацию.

– У меня всего четыре дня, чтоб уничтожить эту гадину! – ответил он.

– У нас времени побольше, но, я уверен, нам хватит и трех дней, – сказал Виктор.

– В общем, слушай, Игорь, нашу историю, – сказал Сергей. – Слушай и вникай, во что мы все ввязались. Служим мы на Камчатке, где именно тебе знать не обязательно. И был у нас друг Леха Круглов, – хороший друг. Все мы пока неженаты, умные девушки на Камчатку ехать не хотят, а дуры, они везде есть.

– Серега, не отвлекайся, – заметил Виктор.

– Да, ты прав, суть не в этом. Так вот, наш друг Леха выловил однажды из нашего студеного моря, – нет, не золотую рыбку, а золотую брошку, да еще с брильянтами каратов на несколько. Эх, знать бы тогда, как дело обернется, выбросить бы ее к чертовой матери обратно в море. Да вот не знал этого Леха и засобирался в отпуск домой, в город Серов. Есть тут недалеко такой городок, где живут Лехины родители, да сестра шестнадцати лет от роду. А по дороге, решил он свою находку в славном городе Свердловске местным барыгам сдать. Он, примерно, знал, где их искать, о чем даже нам поведал. Денежки собирался родителям передать, чтоб те хозяйство обновили, да и сестру учить надо, тоже расходы…

– Мы Лехе советовали, поступить проще, сдать государству, четверть стоимости тоже деньги. Да только не послушался он нас, – вступил в разговор Виктор. – Смелый мужик был, не боялся ни бога, ни черта, ни шпаны местной, – настоящий морпех.

– Да, смелый был, трусов у нас не бывает, – продолжил Сергей. – Только вот не доехал он до дома. Пропал, был человек, и вот нет его, и следов никаких нет. И милиция искала и военная прокуратура, ничего и никого не нашли. Сошел он с самолета в аэропорту Кольцово и все. Когда это дело открылось, пошли мы с Виктором к нашему командиру, капитану Федору Остапенко, и рассказали все как на духу и про брошку эту проклятую и про Лехину затею с барыгами.

– Капитан у нас мужик правильный… был, за своих всегда горой стоял, – продолжил Виктор. – Пошел он к замполиту, о чем они толковали никому не ведомо, только на другой день отправился он в командировку, опять же в этот город Свердловск.

– Женат был наш командир, жена и дочка семилетняя, остались ждать его. Только через две недели вызвал нас замполит и, ни с того ни с сего, устроил нам выволочку. Все наши старые грехи припомнил, орал на нас так, что самого чуть удар не хватил. Красный стал весь. А потом сел на стул, махнул рукой и сказал: «Нет больше вашего командира, Федора Остапенко, сбил его маневренный тепловоз на станции Дружинино. Следователь сказал, что пьяный был, так вскрытие показало».

– Да-а, – протянул Игорь. – Далековато отсюда Дружинино…

– Не в этом дело, Игорек, – грустно продолжил Сергей. – Дело в том, что наш капитан вообще не пьет. Он не пьет спиртное нигде, ни с кем, и ни в каких обстоятельствах. Он не пьет ни шампанское, ни пиво и никакие напитки, где есть хоть капля алкоголя. Вот так-то. Труп его доставили в запаянном цинковом гробу. Одежду и вещи жена опознала. Гроб она потребовала открыть, не знаю, как Ольга выдержала это зрелище, – характер у нее железный, – но труп она опознала.

– На другой день после похорон, – снова заговорил Виктор, – она пришла в нашу с Серегой комнату с бутылкой ямайского рома. Сама-то она, в отличие от мужа, иногда позволяла себе рюмку, другую, но не более того. А в этот раз, она на себя была не похожа. В глазах ни слезинки, а взгляд… Описать невозможно, так смотрят в прицел снайперской винтовки. Возле рта появились морщинки, а ведь совсем еще молодая женщина. Выпили мы, посидели, еще выпили, только хмеля ни в одном глазу, ни у кого.

– Вот тогда и говорит она нам, – сказал Серега. – Смотрит, тем самым взглядом и говорит: «Я им своего мужа просто так не прощу. Все равно докопаюсь до правды!» Спокойно так сказала, но даже мне жутко стало, а уж я-то бояться давно отвык.

– А вот тут, – снова заговорил Виктор, – мы с Серегой сказали ей, что сами с этим делом разберемся. Мы люди свободные, в смысле отпуска у нас пока не использованы, дома нас никто особо не ждет, и мы найдем душегуба, или душегубов. Моряки своих не бросают: ни живых, ни мертвых. А вы Ольга Викторовна, воспитывайте дочку. Через месяц мы вернемся и отчитаемся перед вами, как перед нашим капитаном.

– Отпуска нам дали сразу, – продолжил Серега. – Никто даже не поинтересовался: куда собрались. Замполит только пошутил: «Если не вернетесь, – расстреляю лично».

– Но это еще не все, – опять сказал Виктор. – Самое интересное впереди. Пошел я на почту, проверить корреспонденцию до востребования. Сколько дней идет почта до нашей точки дислокации на камчатке, я рассказывать не буду. Тут надо сочинять поэму, а я не мастер. Так вот получаю я вдруг бандероль, а от кого бы вы думали? От Гюзель Юсуповой! Кто-нибудь знает эту даму? Я лично – нет! Но данные получателя мои. Принес в общагу, Сереге показываю. Вскрывать – не вскрывать? А он мне: «Если тебе адресована, – вскрывай! Может тайная обожательница прислала». Ну вскрыл я бандерольку, небольшая такая коробочка оказалась… А в ней записки нашего командира Федора Остапенко и несколько фотографий. Кто такая Гюзель Юсупова пока пусть останется тайной, возможно к нашему делу, она отношения не имеет.

Мы, Игорь, твою записку прочитали, правда, без твоего ведома, теперь ты должен прочитать записки нашего командира.

С этими словами Виктор достал несколько потертых листочков. Было видно, что их читали и перечитывали не один раз. Игорь взял листки в руки и углубился в чтение.

9 сентября. Собираюсь в командировку в Свердловск, я должен выяснить, куда пропал мой подчиненный Леха Круглов. Судя по тому, что рассказали Сергей и Виктор, дело очень нехорошее, но моряки своих не бросают. Эти записки, при удачном завершении дела, никто не прочтет, если вы читаете их, значит, моя миссия не удалась.

Я одолжил у Ольги ее браслет, вещь старинная и, наверняка, дорогая, но дело даже не в цене. Она отнеслась с пониманием. «Жизнь человеческая бесценна, а это всего лишь украшение, – сказала она». Замполит одолжил мне маленький фотоаппарат, вещь, конечно, не для разведчиков, но размером со спичечный коробок. При известной сноровке можно незаметно вести съемку.

12 сентября. Снял комнату в районе студенческого городка. Сходил в прокуратуру города, узнал, что розыск продолжается, но результатов нет. Сходил в МВД, добился, чтоб показали фотографии неопознанных трупов за последние два месяца, – помню его татуировку на левом плече, но Леху я не опознал.

14 сентября. Начал поиски Лехи, через криминальную среду. Засветил Ольгин браслет у ломбарда. Сдавать, разумеется, не стал, якобы не понравилась цена, хотя цену он назвал, ой ей ёй. Не знал, каким сокровищем владеем. Тут же, едва отошел от прилавка, ко мне подошел мужичек, затрапезного вида и предложил цену выше. Я сделал вид, что задумался и предложил встретиться завтра. Мужичек согласился и назначил встречу в ресторане напротив. Я постарался незаметно проследить за ним и увидел странную картину: он шел по тротуару, вдруг остановилась белая волга, открылась задняя дверь, высунулась женщина, что-то крикнула, и мужичек мгновенно юркнул в машину. Я успел сфотографировать момент посадки, но женщина в кадр не попала. Вечером я внимательно осмотрел предполагаемое место встречи, в ресторане посетителей было немного, я заказал скромный ужин и постарался незаметно сфотографировать сидевших посетителей. Когда я вышел, заметил за собой слежку.