Первый министр примерял свой новый камзол, стоя перед зеркалом. Пурпурная ткань была вышита серебряными лилиями. На длинных с прорезями рукавах и вдоль воротника переливались голубые сапфиры.

Дженна ощутила, что маг пребывает в отличном настроении. Даже взгляд, который он подарил ученице, стал каким-то более тёплым и светлым, нежели был свойственен ему.

– Маэстро Пьет Лаго – истинный гений, – с удовлетворением прокомментировал Катан своё отражение. – Он подготовил нам наряды специально для предсвадебного бала. Я взял на себя смелость и заказал тебе платье в цвете клана…

– В цвете клана? – удивилась девушка. – Моего клана?

– Ты явилась в императорский дворец в лиловых шароварах мири, – напомнил маг. – Кажется, это цвет клана Йонов…

– Ах да, – улыбнулась Дженна. – И сейчас я как раз от Йон-Йона… Мы допоздна делали уроки, так что я осталась на ночь…

– …У тебя появился первый ученик или у меня – соперник? – негромко рассмеялся маг, обняв девушку.

– Даже и не знаю, – вздохнула та, любуясь своим подарком. – Платье очень красивое, благодарю…

– Ты очень красивая, Дженна из Фиалкмундса, – Катан легко поцеловал её в губы. – Фиалковый, вересковый и лиловый – оттенки, подходящие далеко не каждому… Ты – редкое исключение…

– Как и ты, – Дженна ответила на поцелуй.

Сейчас, глядя в синие глаза мага, ей хотелось сказать нечто большее, но она только тихо вздохнула. Маг чуть нахмурился, не отрывая взгляда от лица девушки.

– Дженна, если ты так скучаешь по своему маленькому пастушку, пригласи его пожить во дворце.

– Разве альвам можно во дворец?

– Уверен, Его Величество сделает исключение для своей Мудрицы…

Дженна смущённо рассмеялась:

– О нет, он и при тебе меня так называет?

– Привыкает, должно быть, – пошутил Катан. – На случай, если я попаду в немилость, у него будет Мудрец про запас…

– Это всё очень весело, но не нужно исключений, – девушка опустила глаза. – Йон-Йону не понравится здесь… Ему не место во дворце.

– …Вам обоим здесь не место? – тихо переспросил Катан.

– Мне не важно, где я, хоть на Другом берегу Белой реки… – ответила Дженна, прислонившись лбом к груди мага. – Не важно, если ты рядом. Я… – она вздохнула и, отстранившись, посмотрела на него. – Знаешь, кажется, я испытываю к тебе очень сильное чувство…

Катан молчал, глядя на Дженну так, словно смотрел в самую её суть, а потом мягко улыбнулся:

– Знаю, милая моя… Кажется, я тоже испытываю к тебе очень сильное чувство…

Они помолчали, прислушиваясь друг к другу.

– И я понимаю, – добавил маг через некоторое время, – почему ты так привязалась к Йон-Йону…

– Почему же? – удивилась Дженна.

– Мы хранители, душа моя, – Катан взял её за руку и подвёл к окну.

Горы, покрытые лесами тонули в голубоватой дымке. Вдалеке бликами переливалось озеро – почти море. Но всё же не оно. Дженна вновь опустила глаза.

– Каждое живое создание Сет – наше дитя… – прошептал Катан.

– Мне невыносимо от мысли, что многие из них страдают, – призналась чародейка. – Мне тяжело, что мои знания о Сьидам, об Охотнике противоречат моему желанию…

– …Желанию осчастливить всех своих детей? – улыбнулся Катан. – Не кори себя за это, Дженна. Так чувствуют все матери… Хранительница даёт своим детям любовь и заботу. А хранитель следит за тем, чтобы каждый ребёнок получил положенное ему испытание и стал сильнее…

– …Либо погиб? – чуть резче, чем собиралась, спросила девушка.

– Да, – коротко ответил маг.

Дженна нахмурилась:

– А ты не думал, что… Единый Создатель так же поступает со своими детьми – с мирами?

– Думал, разумеется, – Катан устремил печальный взор к синему небу. – Я думал об этом беспрестанно, когда потерял свой дом и народ… Не скажу, что мне было легче от этих мыслей, но я не мог остановить их поток.

– Когда-то мне было проще убивать, зная Законы Единого, – сказала Дженна.

– В самой природе сфер, как и в живом организме, заложены механизмы разрушения, – проговорил маг. – Все мы рождаемся, взрослеем, стареем и умираем, чтобы вновь родиться…

– Враг прерывает круговорот Жизни и Смерти, – вспомнила чародейка.

– …И он не хищник, который, согласно Закону, следит за чистотой рода травоядных, убивая самых слабых, – прошептал Катан. – Он собирает свои армии и ведёт друг против друга народы, друзей, любимых не для того, чтобы выиграла одна из сторон…

– Ему нужно… ничто, – выдохнула Дженна.

– …Поэтому я не сумел смириться с потерей, – кивнул Катан. – Мне удалось соединить осколки других сфер и заново отстроить свой дом, потому что я убеждён: всё не так однозначно, как записано в книгах… В юности мне казалось, что где-то есть тот предел знаний, после которого я пойму Замысел Единого Создателя и смогу предугадывать Его ходы, но это была лишь иллюзия.

– …Скажи, а свои эксперименты с куклами ты начал тоже в юности? – задумчиво проговорила Дженна.

Катан кивнул:

– Нам – хранителям – даны силы, которых мы подчас и сами не понимаем. Я стремился разгадать их секрет, раскрыть тайну нашей трансформации, подчинить своему контролю природу… Я возвращал к жизни не только оболочку тела, но воссоединял её с тонкими сферами. Я мнил себя мудрее богов и шёл против их замысла, возвращая друг другу тех, кто был разлучён болезнью и смертью… Я совмещал несопоставимое, находил навеки утраченное…

– …Тогда тебя и прозвали Змеем, который исполняет желания? – догадалась Дженна. – Вот откуда взялась эта история, и она не легенда вовсе.

– Да, это было на самом деле, – подтвердил Катан. – Я был пьян своим могуществом и, в жажде достигнуть совершенства, пал глубже, чем мог помыслить… Мои эксперименты обошлись очень дорого. Хранитель не должен пытаться препарировать божественный Замысел и вмешиваться в естественный ход событий. Помни об этом, Дженна…

– Но почему? – недоумевала девушка. – Что плохого в стремлении к совершенству?

Катан ласково посмотрел на ученицу.

– Ты наверняка очень хорошо училась в школе? Поэтому ты так беспокоишься за уроки Йон-Йона.

– Это так очевидно? – кивнула Дженна, скрывая улыбку. – Меня дразнили «пятёрышницей»…

– Забудь о совершенстве и высоких оценках, – посоветовал маг. – О том же я время от времени напоминаю и самому себе. Даже обладая всей мудростью богов, мы не можем играть на равных с Единым. Мы должны ошибаться и признавать своё поражение. В этом есть прелесть Его Замысла…

* * *

Многие дни Дженна проводила, читая книги в Пустынной библиотеке. Когда учитель оставлял её одну, чародейка изменяла установленному им учебному распорядку.

Она была уверена: Катан, с такой тщательностью собравший свою тайную библиотеку, наверняка сохранил и запретные записи об экспериментах с трансформациями. Девушка не сомневалась, их ищет и Дэзерт, который был знаком со своим Мудрецом куда лучше, чем его ученица.

Впрочем, это были лишь догадки. Поэтому Дженна нуждалась в дополнительных сведениях.

– …Добрый день, Ваше Змейшество, – привычно поприветствовала императора чародейка. – Не соизволишь ли снизойти до своей Мудрицы?

– Нынче я не склонен к беседам, – раздался ответ из темноты верхних ярусов.

– Очень жаль, – сообщила ему девушка, поудобнее устраиваясь в кресле за рабочим столом и делая вид, что тема разговора волнует её, но не сильно. – Потому что Лилио грозится погибнуть от тоски, оставшись без твоих бесед…

Тёмная тень, образовавшаяся перед чародейкой, обрела плоть. Лион Великолепный стоял, запахнутый в алый ночной халат, взъерошенный и небритый.

– Что ты сказала, Мудрица? – осклабился он.

– Я говорю, что Лилио сильно тоскует, – спокойно ответила Дженна, глядя на демона исподлобья. – Тоска и прибрежные воды плохо сказываются на её здоровье.

– Ты обманываешь! – взбесился Дэзерт. – Это козни твоих западников!

Чародейка протянула ему розовую жемчужину.

– Это мне подарила русалка. Мы подружились с Лилио, так уж вышло – мы обе любим петь…