Стараясь ступать очень тихо, Агнесса прошла на кухню, чутко прислушиваясь к звукам спящего дома, но не улавливая ничего необычного. Вставать остальным было ещё рано, завтрак она приготовила загодя – только вынуть из ледника да разогреть, а обед сделает, собственно, ближе к обеду. Сейчас ещё с одеждой разберётся. Вот только присядет буквально на секундочку, эта лавка так манит…

Агнесса широко зевнула, закрывая лицо руками, а когда отняла их – увидела напротив себя возникшую словно из ниоткуда девчонку, внимательно и настороженно разглядывающую её. Лаура, одна из младшеньких… точнее, третья по старшинству после самой Агнессы, но для неё они все, включая Сандро, что был младше её на какой-то год, были маленькими.

– Ты в порядке, Агни? – напряжённо, но очень тихо спросила сестра, присаживаясь рядом. Агнесса поспешно кивнула, с улыбкой погладив девочку по плечу.

– Конечно, ты чего переполошилась?

– Ну-у… – Лаура сморщила нос, сузив мятно-зелёные глаза. – Ты вернулась на три часа позже обычного, а ещё твоя юбка в крови. В какой Грани это не повод для беспокойства?

Девушка опустила взгляд вниз и мысленно отвесила себе подзатыльник – совсем забыла ещё и о платье…

– Ох… трудная ночь. Там драка была, как… ну, как это бывает… – немного комкано и невнятно проговорила, стараясь уйти от скользкой темы.

Делиться с младшей сестрой тем, что ты стала свидетельницей убийства? Увольте!

– Угу, – по глазам было видно, что Лаура не поверила, но настаивать не стала – просто знала, что это бесполезно. – Ладно, иди спать, а то ты на ногах не стоишь.

– Сейчас, малыш, я только замочу форму… сама знаешь, что бывает, если оставить высохнуть кровь на одежде, – Агнесса ещё раз провела пальцами по каштановым кудрям сестры, и поднялась, стараясь заставить пол кухни не уходить из-под ног.

– Знаю. Оставь всё, я постираю, – сказала Лаура, заставив Агнессу нахмуриться.

– Ещё чего. Ты себе пальцы в кровь сотрёшь с такой-то тканью и пятнами. Не выдумывай. Если не сложно – разогрей через часик завтрак на всех, идёт? Я потом проснусь и разберусь со всем, – ободряюще улыбнулась девочке, но успела увидеть, как в глазах той промелькнул огонёк упрямства.

– Ладно, – нехотя отозвалась Лаура.

В общую спальню она, однако, не вернулась, оставаясь на кухне и наблюдая за тем, как Агнесса набирает в кадку воду, трёт мыло и укладывает туда фартук. Когда же дело дошло до длинной, в пол, серой юбке, старшая сестра, почему-то, словно разом проснулась и, пробормотав что-то, чуть не бегом устремилась на второй этаж, где была её комната.

Причиной подобного поведения стало то, что Агнесса, по привычке проверяя перед стиркой карманы, сунула руку в тот самый, что был нашит поверх юбки, и обнаружила там, помимо кольца, те самые злосчастные пятьдесят фунтов! Она совершенно забыла о них, и теперь не понимала, что ей делать.

Расстроенная, она машинально надела на палец кольцо, и услышала недовольное рычание Мельхиора.

«Наконец-то… чего возилась так долго? О, ты всё-таки прихватила денежки? Молодец, одобряю. Хоть один разумный поступок совершила.»

Агнесса, глядя на лежащие перед ней банкноты, кусала губы. Вернуть мистеру Оливеру? Или сдать в полицию? Или выкинуть?

«Ты в своём уме, человечек? Тебе богатство само в руки пришло, а ты нос воротишь!»

«Я не нос ворочу… я не знаю, как поступить правильно, вот и всё!»

«О, тут же всё просто! Твой жирный Оливер от потери полусотни фунтов не обеднеет, уж поверь, а вот твоя жизнь качественно изменится весьма! Полиции эти деньги никак не помогут – загребут себе, уж поверь, а выбрасывать их вообще – верх глупости.»

В чём-то Мельхиор, безусловно, был прав. Ей крайне нужны были деньги. И… ну, всё же, это можно было считать чаевыми! Чрезвычайно щедрыми чаевыми, которые ей оставил, предположительно, убийца забавного толстячка…

К счастью, мировоззрение Агнессы не допускало и мысли о том, что подобная сумма, банально, могла оказаться взяткой – чем, скорее всего, она и была. Посему, пойдя на чудовищную сделку с совестью, она спрятала деньги в зачарованный на «безынтересность» кошель с прочими сбережениями и убрала его в сундук, на самое дно. Она думала, что теперь-то точно не сумеет уснуть, но стоило только раздеться и прилечь на кровать, как её будто огрели по лицу мягкой и невидимой подушкой, и Агнесса почти мгновенно погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Грохот, обрушившийся на барабанные перепонки Агнессы, мог бы поднять и мертвеца, а она таковой не являлась – во всяком случае, пока. Потому вскочила на постели как подброшенная, спросонок силясь понять, что происходит. Потом лишь осознала, что просто в дверь её каморки кто-то яростно стучит, а ещё, видимо, что-то говорит, но расслышать слова не было никакой возможности.

Ужасно болела голова, а перед глазами всё расплывалось, из чего девушка сделала вывод, что поспать толком ей так и не удалось. Взгляд, брошенный на небольшой будильник, подтвердил опасения – стрелка безжалостно показывала восемь. Стало быть, проспала она, в лучшем случае, два с половиной часа… неудивительно, что ей нехорошо.

– Я иду, секундочку. Иду! – накинув на плечи шаль, Агнесса закуталась плотнее и открыла дверь – которая, вообще-то, не была заперта. Просто некоторые в этом доме уважали личное пространство старшей дочери, и не вторгались внутрь без стука.

Некоторые, правда, со стуком перебарщивали.

За дверьми стоял Джордж – опекун, глава семейства, седеющий и лысоватый мужчина «за пятьдесят», хотя ему едва перевалило за сорок. И сейчас, вдобавок к лёгкой отёчности и нездоровой красноте, с которыми Агнесса безуспешно боролась последних года три, на лице у «отца» поселилось напряжённое, почти паническое выражение.

– Одевайся быстрее! Накинь что-то приличное! Там внизу – два офицера полиции, и им нужна ты! Что ты опять успела натворить?! – шипение причудливым образом звучало рычаще, но сейчас оно совсем не впечатляло Агнессу – когда до затуманенного сном разума дошёл смысл слов, она и сама резко проснулась.

Полиция?! По её душу! Господи!

– Да, отец, я сию секунду спущусь. Пожалуйста, передай офицерам, чтобы не волновались, – она постаралась успокоить Джорджа, но внутри её буквально колотило.

Ну конечно же, они всё узнали! Расспросили, видимо, посетителей, или до кого там смогли добраться, и теперь знают о трагедии, что произошла в «Очаге»! И, конечно же, сейчас будут допрашивать саму Агнессу. А что она им скажет? Что замывала следы преступления?! Аккуратненько так, старательно затирала!

Взгляд заметался по скудному убранству узкой комнаты – в ней едва хватало места для кровати, сундука с вещами в изножье, тумбочки, небольшого стола и стула. Спрятаться уж всяко было негде… вот только – где её платье? То самое, со следами крови? Агнесса точно помнила, что перед сном повесила его на спинку стула, вместе с остальными вещами, чтобы днём постирать. И теперь там висела блузка, нижняя юбка, а вот серого, форменного платья, не было!

Нервно облизнув губы, она нырнула в сундук и вытащила оттуда первое попавшееся – аккуратно сложенную чистую рубашку и коричневую юбку. Праздничный вариант, с мелкой, едва заметной вышивкой по ткани. Ну и пускай… В конце концов, даже в тюрьме ей надлежит выглядеть прилично!

Одевшись и причесавшись, Агнесса нырнула в разношенные туфли и чуть ли не бегом спустилась по лестнице, на последних ступеньках, правда, чуть замедлив шаги, чтобы не казалось, будто она чересчур спешила. Путь до входной двери был своеобразной дорогой на эшафот, и Агнесса надеялась, что ей дадут время попрощаться с родственниками.

Открывшаяся её взору картина немного отличалась от той, что рисовало воображение – пара полисменов оказалась не огромными громилами, вроде Гарри, а совсем молодыми парнями патрульными. У них в руках не было огромных ржавых кандалов, а на лицах – хмурого изобличающего выражения. Один из них жевал яблоко, а второй вертел в руках другое, словно не знал, что с ними делать, и оба они слушали Лауру, что разливалась соловьём о какой-то чепухе. Вид у полисменов был, прямо сказать, сонный и немного отрешённый. Рядом топтался оттёртый в сторонку опекун и не шибко стремился привлекать внимание стражей порядка. Агнесса немного приободрилась, решив, что полицейские были достаточно симпатичными людьми, чтобы, быть может, дать ей хотя бы небольшой шанс оправдаться.