Проселочные дороги здесь были широкие и хорошие – дилижанс по ним легко проезжал. Вот и я на самокате катилась так, что только ветер в ушах свистел. Какое же это классное, давно забытое чувство скорости, лёгкости, ветра в лицо! С молодости не каталась на велосипедах, а на самокат вообще только сейчас встала. Как-то в юности меня поклонник прокатил на мотоцикле разок – было и страшно, и весело. А сейчас я наслаждалась собственной юностью, резвостью, лёгкостью движений. И я такая была на дороге не одна: многие ребята катились на самокатах, но многие и пешком шли. Вот дорога делает поворот, и впереди я вижу своих знакомцев: Эвана и Нору с Норисом. Все трое были на самокатах, но мой среди них был самый новый и красивый! У Эвана самокат вблизи вообще оказался деревянным – видимо, одна из первых моделей. У Норы с братом были металлические, но им явно уже не один год. Оно и понятно: вещь дорогая, чтобы каждый год новую покупать. Тем более, дети тут растут медленно: по земным меркам между мной и ребятами пара лет разницы, а по местным – четыре-пять.

Ребята мне обрадовались, и дальше мы поехали вместе. До школы добрались где-то минут за сорок. Мои старшие товарищи, которые учились уже не первый год, показали мне, где стоянка для самокатов, и как мне найти свой класс. Никакой привычной мне первосентябрьской «линейки» не было, как не было и понятия «класса» в нашем земном понимании. Новички обучались все вместе, а вот дальше всё зависело от скорости усвоения материала. Один и тот же ребенок мог хорошо разбираться в математике, но плохо в русском (то есть найде), а потому в математическом классе он занимался с ребятами старше себя, а найде изучал с группой помладше. А еще здесь малышам преподавали не учителя, а сами школьники. Когда Эван, хитро улыбнувшись, сказал, что будет вести у нас третий урок, я подумала, что он шутит. Каково же было моё удивление, когда первые два урока у нас вели три подростка, а на третий пришли мои товарищи по играм!

Как я поняла, такая система нужна, чтобы дети не забывали материал, изученный ранее. Обучая младших школьников, они и сами начинали лучше разбираться в теме и достигали более глубокого понимания предмета в целом. После каждого изученного раздела ученик сдавал зачет, после которого его допускали или не допускали к изучению следующего раздела, а заодно и к преподаванию по изученным темам. Скорость изучения, как я уже говорила, зависела от самих учеников. При желании (и возможности) можно было за год школу закончить, а можно было учиться до двадцати двух лет – то есть ту же десятилетку, что и у нас, по сути. В 11-12 поступали в школу, в 21-22 заканчивали – и шли учиться дальше, в академии и колледжи.

Мне как раз по местным меркам был лет одиннадцать, но вот учиться еще десять лет в школе мне совсем не хотелось. Конечно, я сейчас много чего не знаю в этом мире, но сознанием я взрослый человек, который уже отучился своё. Мне будет намного легче настоящих первоклассников, да и в дальнейшем мне будет легко учиться, ведь навыки уже есть соответствующие. Так что я планировала закончить школу если не через год, то уж точно раньше, чем через десять лет. А потом можно и в академию какую поступить, благо что там по возрасту для поступления нет ограничений – достаточно только продемонстрировать нужный набор знаний и умений.

Сказать по правде, мне такая система нравилась куда больше нашей земной – ведь там, хочешь-не хочешь, а тащись вместе со всеми до одиннадцатого класса. Двоечников тянут за уши, а отличников притормаживают, пытаясь всех усреднить. Конечно, и у нас бывают ученики, перескакивающие классы – но для этого надо родителям как следует заморочиться, чтобы этого добиться, иначе даже вундеркинды будут тянуть лямку вместе со всеми. По крайней мере, в моё время было так. Иногда еще от учителей исходила инициатива перевода толковых детей на год-два вперёд, но это была редкость. Инициатива ведь обычно наказуема, а у учителей и так забот хватает.

Всего у нас было четыре урока по часу, после каждого – двадцать минут перерыв на свежем воздухе. Свой обед я съела после третьего урока, когда мы с Эваном устроились под большим деревом во дворе школы. Нора и Норис обедали раньше, так что они с нами не пошли. Другие малыши поглядывали на меня с завистью: еще бы, я ведь знаю наших учителей и дружу с ними! На самом деле, в школе все друг друга знают, кроме самых маленьких – ведь здесь учатся дети всего из шести ближайших деревень. Многие и до школы друг с другом были знакомы – как мы с Эваном и его друзьями, например. Остальных в процессе легко выучить: ведь все друг у друга постоянно проводят занятия. Завтра к нам придут уже другие ребята, а Эван теперь будет вести у нас не раньше следующей недели – ему ведь и самому учиться надо. Кстати, оценок тут не было. Совсем. Ты либо сдаешь тему, либо учишься, пока не сдашь – другого не дано. Все, кто сдал – помогают обучать других и допускаются к другим темам – но об этом я уже писала. Да, любопытная система, ничего не скажешь.

После занятий я зашла в библиотеку и набрала столько книг, сколько влезло в сумку – она всё-таки не безразмерная: хоть и не тянет плечо, а больше, чем влезет, не положишь. Ну, ничего, завтра еще возьму. Раз уж решила учиться на опережение – то надо следовать своему решению.

А вечером дома меня ждал скандал: и нет, ругались не со мной. Ругалась грас Бониза с наконец-то вернувшей Фиолой. А предметом конфликта выступил мой растерянный дедушка, который не знал, как помирить сцепившихся женщин.

– А я говорю, воздух уже холодный! – возмущалась почтенная грас. – Яшеньке вредно столько на сквозняке сидеть!

– Свежий воздух не может быть вреден! – восклицала в ответ эльфийка. – Что у вас, людей, за привычка такая – запереть себя в четырёх стенах без доступа к кислороду!

– У нас в доме кислорода хватает!

– А на улице его больше!

Я признаться, тоже немного растерялась. Но потом до меня дошло: дамы не поделили кавалера. Раньше-то дедушка много времени проводил с Фиолой, сидя на скамеечке в саду. Но до этого грас Бониза привыкла, что дедушка общается только с ней и, наверняка, безропотно сносит все проявления её заботы. А тут – на тебе: какая-то бабочка с хорошенькой фигурой и острыми ушками свои порядки наводит! Деда с пути праведного сбивает. Кажется, мне стоит вмешаться и попытаться наладить наше совместное существование. Ко мне-то грас Бониза не ревнует, я для неё – еще один подопечный. А вот Фиолу она восприняла, как конкурентку.

– Грас Бониза! – встряла я в диалог, если так можно назвать общение разъяренных фурий. – Сколько дедушке можно находиться на свежем воздухе?

– Не больше двух часов! – отрезала та.

– За весь день? – уточнила я.

– Ну, почему за весь день? – смутилась грас Бониза, видимо, осознав, что это как-то слишком. – За один раз. Пусть пару часов побудет в доме, отогреется – и снова выходит. Только не допоздна – вечером холодает уже.

– Дедушка, Фиола – вас это устроит?

Дедушка осторожно кивнул, с опаской поглядывая то на Бонизу, то на Фиолу – видно, никого из дорогих ему женщин он расстраивать не хотел. Фиола же по своему обыкновению фыркнула и отвернулась, но спорить не стала. Вот и отлично, вот и замечательно. Да здравствует мир!

Потянулись школьные будни. Письмо Эни мы получили на следующий день: она добралась быстро, встретила своих друзей, по которым уже успела соскучиться за лето, и теперь готовилась к занятиям. Я тут же написала ей ответ, рассказав о собственном первом дне в школе. Так мы с сестрёнкой и переписывались: она рассказывала мне о своих успехах, я – о своих, а также о том, что у нас нового дома.