– Ты уверен, что получится вкусно? – она успела отвести его руку от десерта.

– А что такого? – удивился Михаэль.

– Ты серьезно? Будешь заедать селедку сладким?

– Буду. А что?

– Это невкусно.

– Много ты понимаешь. Это очень вкусно. Ты потрясающе готовишь.

– Спасибо, – комплимент был приятен. – Так где мы накроем на стол? У камина?

– Если хочешь, – согласился он, потом вздохнул: – Торт оставлю на потом. Жалко портить такую красоту.

Она уже открыла рот, что бы сказать, что может испечь еще, но вовремя опомнилась.  Не хватало еще, чтобы Мих решил, что она ему навязывается. Вместо этого она лишь коротко ответила:

– Хорошо.

А потом Мих поставил у камина небольшой столик, и они занялись сервировкой. На его кухне Мишель нашла множество нужных вещей: и праздничные салфетки, и красивую посуду, чем, признаться, очень удивила трубочиста.

– Ты не знал, что у тебя есть новогодний сервиз? – спросила она, разглядывая фарфоровые тарелки, расписанные еловыми ветками и рождественскими колокольчиками.

– Я забыл, – признался Михаэль. – Давно не пользовался этой посудой.

– А где ты собирался встречать Новый год?

– С друзьями.

– Я поломала тебе планы? – расстроенно спросила  Мишель.

– Не было никаких особенных планов, – сознался Мих. – Просто собирался пойти к друзьям.

– Тогда надо, наверное, их предупредить, что ты не придёшь, – она немного растерялась.

Михаэль смотрел на ее и улыбался.

– Если у тебя изменились планы, – добавила Мишель.

– Надо, – согласился он. – Я сейчас. Ты не видела мой телефон?

Мих вышел из кухни в поисках мобильного, а Мишель задумалась. Она, все же, помешала его планам. Это плохо. А вот то, что  Михаэль с легкостью отказался от них, чтобы встретить Новый год в ее компании, это хорошо. И Мишель не будет переживать о неизвестных ей людях, пусть даже его друзьях. Трубочист достаточно взрослый, чтобы самому решать – с кем ему проводить свое время.

Михаэль быстро вернулся.

– Какие бокалы нам нужны?

– Для шампанского, – ответила Мишель. – Если оно у нас есть.

– Найдется.

Новогодний стол, а вернее сказать, столик, был накрыт в гостиной у камина, и радовал глаз праздничной сервировкой.

– А мы пойдем на Радушную площадь? – спросила Мишель, любуясь на всю эту красоту.

– Ты хочешь уйти дома, на холод, чтобы потолкаться на площади в толпе туристов? Даже не попробовав ничего из того, что сама приготовила?

Мих старался говорить серьезно, но его выдавали смеющиеся глаза.

– Хочу, – решительно ответила Мишель и уточнила: – Уйти на площадь. И я все уже пробовала. Когда готовишь, приходится снимать пробу.

Михаэль посмотрел на часы.

– Тогда у меня к тебе предложение: давай сядем и проводим старый год, а потом пойдем гулять. Я, признаться, ужасно голоден.

– Ты не обедал? – спросила Мишель.

– Нет. Только кофе выпил утром.

Она с трудом подавила в себе желание спросить, что же помешало Михаэлю пообедать. То, что она ничего не знала о своем новоявленном любовнике, начинало слегка раздражать.

– Я редко ем днем, – пояснил трубочист.

– Очень много работы?

– Ты даже не представляешь. Море.

– Неужели в Таллинне столько каминов?

– А при чем здесь камины?

– Ты же трубочист, – напомнила ему Мишель.

– Ты серьезно в это поверила? – рассмеялся Михаэль.

– Да, – озадаченно ответила Мишель. – А что, это не так?

– Нет.

– Тогда что ты делал на Ратушной площади в костюме трубочиста? Морочил голову людям?

– Почему сразу морочил? Может, это мое хобби? – лукаво спросил Мих.

– Обманывать людей? Есть такое хобби? – обиженно уточнила Мишель.

Узнав, что Михаэль ненастоящий трубочист, она расстроилась. Еще бы, ведь получается, что желание, которое она загадала, никогда теперь не сбудется. А Мишель уже начала верить, что все в ее жизни может измениться. И непременно к лучшему. Это ведь Новый год!

– Ты расстроилась от того, что я не трубочист? – удивился Михаэль. – Но почему?

– Ничего я не расстроилась.

Мишель не хотела  ему ничего объяснять. Как это вообще можно объяснить другому человеку? Да еще мужчине? Разве он поймет, если она расскажет, почему ей так жизненно важно изменить свою жизнь?

– Тогда зачем ты нарядился трубочистом?

– Поспорил, – ответил Михаэль.

– С кем? И на что?

– С другом, – коротко ответил мнимый трубочист. – Только не спрашивай о предмете спора, неловко рассказывать.

– Ты меня интригуешь.

– И все-таки, почему ты расстроилась?

– Неловко рассказывать, – повторила Мишель его слова.

– А если я догадаюсь?

– Тогда догадывайся про себя, ладно? Мне, и в правду, неловко.

Мих согласно кивнул.

– Чем будем провожать старый год? Виски, коньяк, вино?

– А можно мне чая? Я не очень хочу пить алкоголь.

– Тебе все можно, – ответил Михаэль, и в ответ на ее потрясенный взгляд пояснил: – После твоего эпического появления на моем пороге с сумками полными домашней еды.

– Тогда сделай мне чай.

– Черный? С лимоном?

– Да.

Михаэль взял с дивана пару ярких подушек и бросил их около столика.

– Устраивайся, – предложил радушно. – Я пока сделаю нам чай.

– Ты тоже будешь чай? Тебе вовсе необязательно. Ты можешь выпить виски.

– Нет, я хочу составить тебе компанию.

Чай, приготовленный трубочистом, был именно таким, какой любила Мишель – крепким и горячим. И лимон он порезал, как надо – толстыми дольками.

– Вот сахара у меня нет, – сказал Мих, ставя на скатерть чайные чашки. – Зато где-то есть бельгийский шоколад.

Но Мишель не хотела сладкого. Она поморщилась, отрицательно мотнула головой, показывая, что не хочет шоколад, и потянулась к заварочному чайнику. Михаэль успел опередить ее.

– Я поухаживаю за тобой. Тысячу лет не ухаживал за красивой женщиной.

– Все некрасивые попадались? – усмехнулась Мишель.

– Никакие не попадались, если честно.

Мишель сделала глоток свежезаваренного ароматного чая и, наблюдая за Михаэлем из-под ресниц, подумала, что с такой внешностью ему нет нужны ухаживать за женщинами. Они сами за ним ухаживают. Даже, наверное, в очередь становятся, чтобы чаю ему налить, не говоря уже обо всем остальном.

– А твои друзья не против того, что ты не придешь? –  спросила Мишель.

Честно говоря, ее интересовали не столько друзья, сколько подруги. Но ведь прямо спрашивать неудобно. Или удобно? Особенно учитывая, что они были близки.

– А почему они должны быть против? – Михаэль отпил из своей чашки. – Черт, горячо. Как ты можешь пить такой кипяток?

– Не кипяток, не преувеличивай. Просто я люблю горячий чай, – ответила Мишель и вернулась к теме: – Это же друзья.

– Я достаточно взрослый мужчина, чтобы решать, где и с кем проводить свое время, – ответил Михаэль. – Или тебя интересует что-то другое?

– Что? – не поняла Мишель.

– Вот я и спрашиваю, что?

Он пил чай, смотрел на Мишель и продолжал улыбаться. И она набралась смелости и ответила:

– Я хотела спросить, есть ли у тебя …. женщина.... которая хотела бы встретить с тобой Новый год.

– Я надеюсь, что эта женщина ты, – просто ответил Михаэль, пытливо глядя ей в лицо.

Он просто смотрел на нее, ожидая реакции на свои слова.

И Мишель не стала кокетничать, ответила прямо:

– Да.

– Да?

– Да, я хочу встретить с тобой Новый год, – сказала Мишель. – Иначе, зачем я здесь?

– Вот это-то и странно, – ответил трубочист. – Тебе ведь не понравилась прошлая ночь со мной.

– С чего ты взял?

– Это был не вопрос, это было утверждение.

– Нам обязательно нужно говорить об этом сейчас? – Мишель почувствовала себя неловко.

– Можем вообще об этом не говорить, но правда от нашего молчания не измениться.