– Хочу.

Он ведь сам всё прекрасно видит, понимает. Что у меня коленки рядом с ним трясутся. Особенно, когда парень их своей ладонью накрывает.

И на набережную хочу, и в город.

С Белым куда угодно хочу.

И не только говорить, всего хочу.

– Подожди. Я думала, это он чинил машину Эрика.

Смотрю на то, как Белый губы поджимает, и пытаюсь понять, что тут происходит.

Эрик

До нас долетает музыка, крики детей и смех, отголоски разговоров, мы стоим.

Эля хмурится, а я, кажется, сам только что проговорился.

Кто за язык тянул? Ляпнуть про машину – верх моей сообразительности.

Венец разума.

Но главное сейчас – увезти паучка отсюда.

Потом разберемся.

Уверенно беру узкую ладошку в свою, тяну девушку к дому.

– Машина у нас с Эриком общая, – бормочу, и совесть колет иголками, до чего же врать неприятно. В девичье лицо не смотрю, разглядываю сочно-зеленую траву под ногами. – Я часто по соревнованиям мотаюсь, авто оставляю в гараже. Ну и вот. Эрик пользуется.

Откашливаюсь.

У меня уже раздвоение личности начинается, нужно это скорее прекращать.

Кошусь на Элю.

Она все ещё хмурится.

– А тебе не понравилось, что родители поженились, – утверждаю, медленно идем вдоль дома.

– Родители?

– Твой отец и София.

– Я не против Софии.

– Но против Эрика.

– Да мне без разницы, – она отмахивается. – Это же от меня не зависит. Плюс, вряд ли он сюда переедет, слышала, как папа с Софией обсуждали. Что он отказывается. У него своя квартира. Да и я сама не здесь живу. Видеться не будем с ним. Разве что на праздниках.

– А где ты собираешься жить? – крепче сжимаю ее ладонь, и Эля ойкает. Опомнившись, ослабляю хватку, поглаживаю нежную кожу. – Так и будешь снимать с этим своим Санькой?

– Ну хватит.

– Чего хватит?

Теперь она мою руку сжимает, и я замолкаю.

Правда, не время для ревности. Санька – это уже второй вопрос.

– Но согласись, – уверенно заявляю. – Что сын Софии твоим братом считаться не может.

– В смысле, Эрик? – Эля поднимает бровь.

– Ну да. Вы не родственники, вы просто парень и девушка, да вы сами пожениться при желании можете, – выдаю прежде, чем успеваю подумать.

– Белый, что за бред? – она резко тормозит, и я тоже останавливаюсь. Она с таким видом на меня смотрит, словно вот-вот пальцем у виска покрутит. – Ты это всерьез сейчас говоришь? Пожениться, – она хмыкает. – На тебя свадьба так влияет?

Как-то не с того я начал.

– Я всё к тому, – улыбаюсь, обнимаю ее за плечи. – Что в жизни всякое случается. И вся эта сводная ерунда – не приговор.

– Очень мудрая мысль, – язвит Эля. – Мы про брата моего будем разговаривать?

– Нет у тебя никакого брата, – отрезаю.

Она в удивлении вскидывает глаза, изучает мое лицо.

– О нас лучше пообщаемся, – торопливо притягиваю ее ближе. – На набережную?

– Поехали.

Как ребенок, радуюсь, наклоняюсь к ее губам. На поцелуй она отвечает, с такой же жаждой, мы словно двое оголодавших, наконец, дорвались друг до друга.

Ладонями мну узкую спину, Элю почти в воздух поднимаю, и она тянется ко мне, на носочки встаёт.

Месяц прошел, а будто не было его, мы встретились в клубе, поехали ко мне, утром проснулись, и вот мы здесь, мы не разлучались.

Я ее не отпущу, и пусть хоть что мне скажет Давид, он влюбился в мою мать, а я в его дочь – все честно, как мужик он должен меня понять.

– Скучала? – держимся за руки, идём по тропинке.

– А ты?

– А я очень.

А она молчит, улыбается.

По глазам вижу, что да, и такого ответа мне хватает.

На углу дома мрачнею, слегка отстраняюсь от Эли, чтобы внимание не привлекать. Рано гостей в известность ставить, поэтому с сожалением разжимаю пальцы и выпускаю ее руку.

И делаю вид, что мне срочно потребовалось воротничок рубашки поправить.

Эля это никак не комментирует, просто идёт рядом.

Выходим к дому. И я на шаг от нее отодвигаюсь. Ловлю ее косые взгляды и непринужденно насвистываю.

Нам лишь нужно спокойно уехать, и все, но эта малость видится мне вдруг Эверестом, не перепрыгнуть.

Вокруг музыка и шум, толпа наряженных людей.

– И как это называется? – помолчав, спрашивает Эля.

– Что? – щурюсь на праздник в шатрах. Вроде бы, все заняты, до нашей парочки никому нет дела.

– Так и должно быть, что ты на километр отошел? – она с подозрением смотрит на меня. – Или ты тут, может, – на ее лицо набегает тень. – С девушкой?

На эту глупость смеюсь, я же не Саня, и не ослеп ещё, паучка на кого-то менять. Чуть дёргаю ее косичку и придвигаюсь вплотную, задеваю ее бедром.

– Так лучше? – бездумно сплетаю наши пальцы, плевать, заметят – так заметят. – Конечно, я тут с девушкой. С тобой.

Подходим к машине.

Открываю дверь, Эля усаживается в салон. Обхожу авто и вижу, как к нам неровной походкой с решимостью идиота чешет Саня.

Мысленно показываю этому прилипале средний палец.

Сколько можно.

Упустил свое счастье – так не лезь.

Сажусь за руль, спешно запускаю двигатель.

– Эй! – его красное лицо нестираемой кляксой рисуется в открытом окне Эли. – Далеко собрались?

– Не твое дело, – бросаю.

– Так не пойдет, – он открывает дверь, трогает паучка за плечо. – Эля, выходи.

– Саш, давай без истерик, – она морщится. – Мы скоро вернёмся.

– Не вернётесь, потому, что никуда не поедете.

– Ты ничего не попутал? – в раздражении вылезаю на улицу. – От тачки моей отойди, придурок.

– Кто придурок? Ты чё там базаришь? – он покачивается, держится за капот, идёт ко мне.

Оцениваю его координацию и убеждаюсь – от одного-двух толчков свалится, вот только драться на маминой свадьбе – идея стрёмная.

– Саш, – выкрикивает Эля, тоже выскакивает на улицу. – У моего отца свадьба, вообще-то, ты что творишь? Уймись.

– Я ничего, – он хлопает ладонью по капоту. – Ты сейчас вернёшься со мной в шатры. А он пусть катит, куда захочет.

Замечаю на тропинке две фигуры, одна в черном, другая в белом.

Давид и мама.

Идут сюда.

Только не это.

– Слушай, а поехали с нами? – хватаю Саню за плечо, подталкиваю к задней двери. Ловлю изумлённый взгляд Эли, но объяснить не могу, в панике слежу, как парочка родителей приближается. – Садись давай, – толкаю в салон заторможенного Саню.

Падаю за руль.

– Что происходит? – Эля садится рядом. В стекло видит, как ей машет Давид, и просит: – Подожди, отец что-то хочет.

– Завезём Саню домой и погуляем, – трогаюсь с места.

– Белый, подожди, говорю, – повышает голос Эля.

И я обречённо торможу.

– Что, пап? – она вылезает из машины. – Саша перебрал, отвезем его домой.

Смотрю на Давида, на маму, с тяжёлым вздохом выбираюсь на улицу.

Почти получилось, мы почти уехали, внутри ещё тлеет надежда, что Давид просто скажет: «ну ладно», и…

– Ну ладно, – говорит Давид. – Когда вернётесь…

Перестаю слушать, боюсь верить своему счастью. Исподлобья смотрю на маму, только бы она промолчала, телепатические сигналы ей посылаю.

Паучок отходит от Давида, возвращается к машине. А потом…

– Эрик, сыночек, – зовёт мама. – Тоже подойди на секундочку.

Эля

Я никогда так не была рада перепадам настроения Белого, как сейчас. Потому что засунуть Сашу в машину – гениальное решение. Никаких вопросов у папы и Софи возникнуть не должно.

Почему я среди их свадьбы уезжаю с каким-то парнем.

Родственником моей новой мачехи.

Которого должна впервые в жизни видеть.

Вроде только второй, вот секунду назад познакомились. А мне уже с Белым хорошо. Действительно хорошо, если во всякие мелочи не вдаваться. И не думать много о том, что между нами происходит.

Придумываю ложь на ходу про перебравшего Сашу и вижу неодобрение в глазах отца. Направленное на моего бывшего парня. Хмурится так, что ясно – кто-то даже одобрит наше расставание.