– Возможно. Но чего добьетесь, отталкивая? Чтоб он теперь предавал постоянно?

Коломнин, по правде и сам недовольный собой, с удивлением мотнул головой: оказывается, у Богаченкова не только тонкий слух.

Вечером, собравшись с духом, Коломнин позвонил на квартиру Шараевой: Фархадов собирался остановиться у невестки.

Гудки гулко ухали в тишину. И в такт им у Коломнина колотилось сердце.

– Вас слушают, – послышался наконец голос Ларисы.

– Это Сергей.

– Здравствуйте, – отстраненно произнесла Лариса. Коломнин огорчился, хоть и догадался о причине официоза: она была не одна.

– Салман Курбадович засыпает. У него опять были проблемы с сердцем, – интонации ее сделались приглушенными. – Я говорить не могу, но могу слушать. Только самое главное: что все-таки стряслось по «Руссойлу»?

Коломнин отчитался. Выслушала Лариса, не перебивая.

– Я думаю, сумею убедить Салман Курбадовича приехать в банк к двенадцати.

– Свести полдела. Ситуация такова, что банк будет настаивать на финансовом контроле. Это придется принять… Алло, Лара, ты меня слышишь?

– Да, конечно. Надеюсь, мы сумеем найти преемлемое решение.

Несколько растерявшийся Коломнин не нашелся что ответить.

– У тебя неприятности? – сдавленным голосом внезапно произнесла Лариса.

– Это мягко сказано. Меня собственный сын предал, – не удержавшись, Коломнин рассказал о том, что повергло его в шок.

Но утешать его Лариса не стала.

– Ты не прав, – жестко произнесла она.

– Я еще и не прав?!

– Не прав, Сережа. Прямолинейность – не всегда правота. Ведь с чем-то он тебя поджидал! Что-то объяснить пытался. Он -твой сын!

– Вы с Богаченковым как сговорились, – удивительно, но оттого, что она не поддержала его, на душе Коломнина стало чуть теплее. Похоже, именно этого, не признаваясь себе, он и ждал.

– Вообще-то я надеялся вытащить тебя к себе, – признался он после паузы. – Я ведь теперь квартирку снимаю какую-никакую. Даже вот закупил чем стол накрыть. Может, и впрямь возьму такси, да подкачу? Ведь сколько не виделись. Соскучился я, Ларочка.

– Мечты, мечты, о ваша сладость! Не до этого сейчас, увы, – голос Ларисы вновь стал подчеркнуто официальным. – К тому же у Салман Курбадовича повысилось давление. Так что – извините.

– А что остается делать? – хохотнул Коломнин. – Адресочек все-таки запиши. Так, на всякий случай.

Притворное возбуждение разом схлынуло, – и не то было тяжко, что они не смогли увидеться. А то, что она не желала этого.

Лариса выполнила обещание: ровно к двенадцати к банковскому офису подъехал шестисотый «Мерседес». Одолженый патриарху кем-то из нефтяников. Сопровождала Фархадова лишь его невестка.

В свою очередь Коломнин сумел убедить Дашевского, что Фархадов как восточный человек, к тому же обласканный властью, чрезвычайно щепетилен в отношении этики и заставлять его ждать неприемлемо. Так что – редчайший случай – Фархадова вводил в приемную помощник президента банка, а сам президент, излучающий радость от встречи с живой реликвией, стремился навстречу с распростертыми объятиями.

При этом изъявлении высшего уважения оттаял и Фархадов. Два президента обхватили друг друга за руки и, поколебавшись, обнялись.

Коломнин незаметно показал большой палец остановившейся поодаль Ларисе. Свежая, с распущенными по плечам волосами, но одетая в строгий серый костюм, – она производила впечатление, какого, видно, и добивалась: женщины деловой и одновременно – привыкшей очаровывать.

Именно так и воспринял ее Дашевский, сначала пожав протянутую ручку, а затем и поцеловав ее.

– Прошу, – он указал на заблаговременно распахнутые двери переговорной залы.

В принципе встреча сложилась на удивление удачно. Дашевский, умевший при желании быть обходительным и уважительным одновременно, неустанно сыпал комплиментами в адрес первопроходца Сибири. Фархадов, пряча удовольствие под косматыми бровями, степенно говорил о важнейшей геополитической задаче, которую взвалил он на себя, решившись поднять месторождение. Не преминув, конечно, упомянуть о поддержке, оказываемой ему всем нефтяным сообществом страны.

– После смерти сына хотел даже отказаться – силы не те, – доверительно сообщил он. – Но – навалились: если не вы, то кто? И Вяхирев тот же, и Богданов. Да и другие. Вот тащу! Возраст возрастом, но – Россия не чужая.

И тут же Дашевский вслед невидимым Вяхиреву и Богданову замахал руками: и думать не могите об отдыхе! А нам разве чужая? С кем и работать, как не с вами!

Закончив с комплиментарной частью, перешли к существу вопроса.

– Мне доложили о положении дел в компании. Скажем прямо – финансовая ситуация чрезвычайно запутана, – Дашевский придал голосу оттенок дружеского недоумения. – Строго говоря, в такой ситуации банк, как правило, начинает немедленные процедуры по взысканию долга. Чтоб не остаться ни с чем.

Он сокрушенно вздохнул. Брови Фархадова начали сближаться.

– Но! Здесь ситуация особая. Передо мной великий Фархадов. И этим все сказано, – умело славировал Дашевский. – Уж кому-кому помочь. За честь почту! Так я и Коломнину вчера сказал! Ишь умники! Чуть что, давай имущество описывать. Но разорить-то чужое гнездо проще всего. А ты вот попробуй помочь уважаемому человеку. Для дела. Для страны.

Дашевский укоризненно погрозил Коломнину пальцем, и тот, подыгрывая, покаянно склонил шею.

– В общем, Салман Курбадович, решился рискнуть и сыграть с вами на одном поле. Мне ведь судьба России тоже небезразлична. Так что готов пролонгировать кредит еще на три месяца. Тем паче Сергей Викторович заверил нас, что за это время вы и с «Руссойла» деньги взыщете. Ну, и финансовым менеджментом вам пособим. Перекроем лазейки для возможной утечки средств. С вашего, конечно, доброго согласия.

Фархадов тяжело засопел. Брови вновь выстроились в единую колючую завесу:

– Людей в помощь присылайте. Службу безопасности усилить давно пора. Да и Мясоедов, как вижу, не во всем безупречен. Но управлять финансами могу позволить только своему человеку. Другого не подпущу!