– Ну, и черт с тобой! Победителя не судят. Немедленно дам команду, пусть готовят на тебя премию… в пятнадцать тысяч долларов. Заслужил!

– Не надо мне премии, – Коломнин с трудом сдержал усмешку: Андрюша Янко, предсказывая ему «жалких» пятьдесят тысяч с барского плеча, явно погорячился.

– Что значит «не надо»? Намекаешь, что мало?!

Впрочем он и сам прекрасно понимал, что мало. Слишком мало, чтоб по банку не пошли новые пересуды о его скупости.

– Ладно! Черт с тобой, вымогатель. Пользуйся моей добротой. Получишь… сорок тысяч. Этого, надеюсь, тебе довольно или прикажешь весь банк к ногам положить?

Этого бы хватило. Во всяком случае, чтобы купить небольшую квартирку: после ухода из дома Коломнин до сих пор не имел жилья в Москве.

– Вообще не надо за это никаких денег. Вы попросили – я сделал.

– Брезгуешь, стало быть? – чутко догадался Дашевский. И недобро прищурился. Отказ от премии оскорбил его куда сильнее попытки поторговаться. – Что ж, вольному воля. Куда теперь?

– Прямо сейчас возвращаюсь в Томильск. За мной ведь «Нафта».

– Да, да. Конечно. Назад особенно не торопись.

– А как же аттестация?

– Это даже в голову не принимай. Защитишься по возвращении. Да и то формальность. Ты у нас теперь герой. Ну! – он вымучил дружескую улыбку и, давая понять, что аудиенция закончена, негодующе развернулся к топчущемуся помощнику. – Где наконец Ознобихин? На посадку пора.

– Вот-вот будет, – тот поспешно оторвал от уха мобильник. – Въехал в зону Шереметьево.

– Я пошел в самолет. Пусть догоняет. Бардак! Президент их ждать должен, – и, забыв на прощание кивнуть Коломнину, шагнул к вышколенно улыбающейся у стойки регистраторше.

У выхода из vip-зала Коломнин едва не столкнулся с катящим чемодан Ознобихиным. – Какие люди!– обрадовался встрече Коля. – Поздравляю. Весь банк гудит, как ты этого Острового уделал. На полную!

В поздравлении и особенно в словечке «на полную» ощущался некий второй план – будто он и поздравлял и недоумевал одновременно.

– Да, кстати, я тут тебе порадел чуток, – припомнил Ознобихин. – Мне, пока тебя не было, супружница твоя звонила, – все-таки настырная она, извини, бабенка, – просила помочь сына куда получше пристроить.

– Что?!

– А чего? Не чужие. Как раз у Янко в «Авангардфинанс» местечко освободилось. Ну, я и – порекомендовал на стажировку. И то дело! Пусть парень чуток в загранке освоится. Правда, на тебя Янко жутко, знаю, разобиделся.

– С чего бы?

– Если ты такой недогадливый, так откуда мне знать? – хмыкнул Ознобихин. – Поначалу, как твою фамилию услышал, даже уперся. Но я настоял. Должок у него передо мной неотработанный. А теперь и у тебя! Шутю! Ну, давай, выкладывай слова жуткой благодарности.

– Пожалуйста. Там Дашевский нервничает.

– Подождет! А, кстати, насчет Маковея прав ты был. Признаю. Очень непростой оказался. Такой стремный кредит мы с ним закрыли, пальчики оближешь. Вот так бы всегда, в одной упряжке! А то только ругаешься, нехороший ты человек, – и, приветливо кивнув, Ознобихин подхватил ручку чемодана, тем более, что выскочивший из vip-зала помощник принялся строить страшные глаза.