– У нас по одному не ходят и всё продумано, чтобы из поисковиков никто не потерялся. А то смысл в таких поисках? Только работы прибавлять.
Я ещё раз представила себя в лесу. На этот раз отчётливее. Кому-то нужна помощь, и я стараюсь изо всех сил. Как сегодня, пока обрабатывала ножевые раны. А если ещё и в такой компании…
Тут все такие добрые, светлые. Мне так спокойно с ребятами, как будто мы давно работаем вместе.
– Да соглашайся уже, – улыбнулся Клим. – Я же вижу, ты не хочешь говорить «нет».
– Я всегда хотела помогать людям, – сказала я. – Иначе почему выбрала медицинский? Но мне кажется, это не для меня.
– Тебе не нравится, что за это не платят? – прямо спросил Клим.
– Нет, я даже не думала о деньгах… Скорее меня волнует сын. Кто будет с ним сидеть, пока мама в лесу.
Клим снова закивал головой.
– Я как-то не подумал, – сказал он. – Да и наверное, твой муж от этой идеи будет не в восторге.
Я усмехнулась.
– Позабавится от души.
– Позабавится? Разве в этом есть что-то смешное?
– Он найдёт.
Зря я начала о муже. Я стараюсь поменьше говорить о нём с людьми, особенно посторонними. Почему-то в последнее время вспоминается больше того, что стоило бы забыть.
Клим не стал расспрашивать.
Я подцепила вилкой полукружие лимона с тарелки, где оно было украшением салата, когда к нам подлетел Саша.
– Что сидишь, пенсия? – спросил он Клима. – Хватай Юлю, и погнали танцевать.
– Гони один. Я не танцую.
– И не скучно тебе? – спросил Саша у меня. – Теперь понятно, почему никто не ходит с ним на свидания.
– Я тебе язык сейчас отрежу, – пригрозил Клим, повернувшись к нему.
– Сиди, мумия, истлевай, – сказал Саша. – Юль, бросай его, пойдём танцевать!
– Спасибо, – отозвалась я. – Но мне бы хотелось ещё немного посидеть. Я скоро поеду.
– Уже? – удивился Саша. – Мы даже не пели!
– Споём, – произнёс вдруг Клим. – Сейчас все разойдутся, самые стойкие останутся, тогда и споём.
– Замётано, – ответил Саша и увидел Лизу. – Лизка, давай танцевать!
Он снова исчез, а я посмотрела на Клима.
– Что? – спросил он.
– Устало выглядишь.
– Не спал этой ночью.
– Поиск?
Клим передёрнул плечами, как бы и соглашаясь, и уходя от ответа одновременно, и потянулся к пачке сигарет.
– Куришь? – спросил он.
– Нет.
– Вот и правильно.
Зажёг зажигалку (снова левой рукой), закурил и выпустил вверх столбы сизого дыма.
– Я попробовал сигареты, когда учился в школе. Не хочу врать, но, по-моему, это было в начальных классах.
Я представила, в каком состоянии у него сейчас лёгкие и сосуды. Привет, инсульт.
– Ужас.
Клим снова пожал плечами.
– У меня было не самое простое детство.
У меня тоже.
– Который час? – спросила я.
Клим чуть повернул к себе правую руку, на запястье которой виднелись хорошие дорогие часы. Классические – циферблат с палочками вместо цифр, дополнительные, как на спидометре, кружочки хронографа, квадратик с датой и чёрный кожаный ремешок.
– Почти шесть.
– Ого!
Оля! Дорогая моя сестра, которую я оставила на час посидеть с сыном, чтобы отвезти торт, простишь ли ты мне это неожиданное приключение?
– Мне пора.
– Что, даже на торт не останешься? – спросил Клим.
– Я же его готовила, – улыбнулась я, пожимая плечами.
– Хочешь сказать, ты его пробовала?
Клим так забавно изогнул одну бровь и прищурился, что я рассмеялась.
– Не удивляйся, если он будет надкушен с одной стороны. А ещё я руками трогала бисквит.
– Надеюсь, руки были в перчатках?
– Ну как тебе сказать…
Клим улыбнулся и поднял лицо, выдыхая дым. В изгибе его шеи и контуре подбородка, в том, как он спокойно сидел и курил, чувствовалась какая-то властная уверенность, какой-то врождённый аристократизм. Проще говоря – порода.
– Я пойду, – наконец сказала я и поднялась. – Ещё раз с днём рождения.
– Погоди.
Он быстро затушил сигарету в пепельнице и тоже встал.
– Я провожу.
Коснулся моего локтя, и мы как-то незаметно и довольно быстро пробрались к выходу.
– Я ни с кем не попрощалась, – спохватилась я.
Клим лишь махнул рукой.
– Они не обидятся. Скажу, что ты не хотела прерывать веселье. Да, думаю, они сейчас и моего отсутствия не заметят. Тебе в какую сторону?
– За реку, – ответила я.
И в очередной раз пожалела, что живу не в центре. Мне хотелось, чтобы Клим пошёл меня провожать. Хотя, конечно, оставлять гостей надолго было бы некрасиво.
– Давай я вызову тебе такси, – предложил он.
– Да, ладно. Я на автобусе.
– Брось, – сказал Клим и достал телефон. – У тебя сегодня был непростой день. Тебе надо отдохнуть. Диктуй адрес.
Обычно я не говорю людям, которых знаю несколько часов, где живу. Но Клим уже казался мне другом.
– Через семь минут будет автомобиль, – сказал он, убирая телефон в карман.
– Хорошо.
Хотя мне не хотелось уезжать даже через семь минут.
– А насчёт поисков ты всё-таки подумай.
– Ладно.
– Кстати, у нас задачи, которые можно выполнять из дома. Прозвон, например, сбор информации. Это тоже очень важно и удобно для тех, кто не может работать по задачам на местности. У нас в отряде есть одна женщина, ей за шестьдесят. Понятно, что в лесу от неё толку особо не будет. Она занимается прозвонами.
– Интересно. А вообще много человек в вашем отряде?
– Вообще, да, много. Около двадцати пяти тысяч по всей стране.
– Ого…
– Да. Изначально отряд сформировался в Петербурге, но потом постепенно начал разрастаться на соседние области, а потом всё дальше и дальше, – объяснял Клим. – На самом деле неравнодушных людей гораздо больше, чем кажется.
Подъехало такси, Клим открыл передо мной заднюю дверь.
– Спасибо, – сказала я. – За всё. И с днём рождения ещё раз.
Клим улыбнулся.
– Это тебе спасибо, – ответил он. – Ты сегодня настоящий герой дня.
Глава 5
С Ильей я не разговаривала. Он тоже не делал никаких попыток к примирению. Занимался своими делами, играл в компьютерные игры, отгородился от мира и своего же сына – не говоря о жене – наушниками. Впрочем, когда Мирослав ему особенно досаждал, требуя поиграть с ним или что-нибудь рассказать (ему было до дрожи интересно послушать о том, как на земле появились динозавры), Илья вынимал голову из полукруга накладных ушей и быстро бежал включать ему мультики на телевизоре. Быстро – потому что игра ждать не любит.
Я наблюдала за всем этим, затаптывая внутрь себя злость, как затаптывают загоревшуюся сухую траву.
Мне нужно было приготовить розовый торт со сливочной начинкой и набор капкейков с клубничным курдом (родители заказали девочке на тринадцатилетие). Я включила музыку на кухне и, подпевая шёпотом, мысленно убеждала себя, что нужно просто перетерпеть.
До каких пор терпеть – я не знала.
Мира мне было жалко больше, чем себя. С тем, что я Илье безразлична, я научилась жить. Но с тем, как порой он пренебрегает своим сыном, мириться было сложнее. И тем не менее, говорила я себе, он отец Мирика. Плохой ли, хороший – но родной. И никуда от этого не деться. Ему не повезло. Так же, как и мне.
Вчера, когда я пришла домой в чужой одежде, пахнущая виски и на несколько часов позже, чем обещала, Оля даже испугалась.
– Что произошло?
Я рассказала ей всё. В мельчайших подробностях.
И в её серо-голубых глазах с желтоватым солнышком расходящимся от зрачка – точной копией моих глаз – попеременно мелькал то испуг, то восторг, то лукавое любопытство.
– Он красив?
– Кто? – спросила я, хотя мы обе понимали, о ком идёт речь.
Оля молча разглядывала меня, склонив набок голову.
Она выучила с Миром стишок, помогла нарисовать дракона и отправила в свою комнату собирать грузовик из нового конструктора. А мы на кухне откупорили бутылку шампанского.