— Самцы, это ходячие «спермошприцы».
— Вот именно так мицелий их воспринимает. Женские особи важнее для мицелия. Соответственно именно в человеческих женщинах стоит искать ответы на вопросы. Ты знаешь, что некоторые беременные женщины во время беременности видят сны, где они превращаются в морских рептилий и плавают в океанах? Они видят свои прошлые эволюционные формы, во время своей беременности. В США существует даже интернет портал, где женщины рассказывают о своем подобном опыте, когда они видят это в своих сновидениях. И сами женщины прекрасно знают, что они видят прошлую эволюционную форму. Особенно когда весь свой сон плавали в океанах и охотились на добычу, хватая ее зубастой пастью.
— Я что-то такое слышала… когда была беременна, все ждала этого интересного эффекта. Эффект любопытный.
— Ну и как, ты видела это?
— К сожалению, плохо помню. Единственное что запомнила, это шум океана и запах воды. Так ярко как многие женщины эффекта не видела. Даже завидую им, тем женщинам, которые плавали рептилиями весь свой сон. Это незабываемо.
— Что толку в книжке, — подумала Алиса, — Если в ней нет ни картинок, ни разговоров?
Вдруг мимо пробежал белый кролик с красными глазами.
Конечно, ничего удивительного в этом не было. Правда, Кролик на бегу говорил:
— Ах, боже мой, боже мой! Я опаздываю.
* * *
Рейчел проснулась внезапно в гостиничном номере. Она огляделась вокруг. С удивлением обнаружила, что на ней одета, вонючая больничная сорочка, в кармане сорочке лежали ножницы, больничный ключ и водный детский пистолетик. Еще на ней были надеты гадкие белые советские трусы, видимо периода 1984 года. Именно такие гадкие белые трусы носили женщины в СССР. Еще, вокруг нее прямо на постели лежал всякий мусор, включая осколки разбитого ретранслятора. Рейчел посмотрела по сторонам, и увидела, что неподалеку сидит Элизабет Вэнс и держит в руках тот самый богато украшенный молот, что дала Кобра Фохт. Молот был как волшебный, сказочно светился и переливался драгоценными камнями.
— Не отдам, мое, — запищала Элизабет обхватив молот.
— Элизабет, а ну отдай. Это мой трофей. Это моя добыча.
Рейчел попыталась отобрать молот.
— Ииииииииииии, — запищала Элизабет. — Я не отдам, это мое, мое.
— Я сказала, отдай мне мой демонический молот, — Рейчел потянулась к Элизабет, но та плотно обхватила молот и не собиралась отдавать. Что к ней в руки попало, можно только с мясом оторвать.
— Это не для тортика, это только для серьезных черных ведьм.
— Нееееет, не отдам. Это мое. Не отберешь.
— Тортик. Это серьезные вещи. Ты всего лишь тортик. А я, между прочим…
— А ты сучка, которая все себе прикарманила. Все только для тебя, для тебя, для тебя. Знаешь, как в России говорят, с пацанами делиться надо.
— Элизабет, не делай мне нервы.
— Я не отдам. Это мое!
Глава семнадцатая. ПОСЛЕДНИЙ ДОВОД ЛАБОРАНТКИ
Я никогда не прощу… А впрочем, что за пафос? Никогда не прощу… Я все прощу. Я уже простила. Потому что вся наша жизнь проходит во лжи. Мы с детства врем сами, и врут нам. Ложь окутывает нас, вплетается в нас, становится нашим естеством, нашим воздухом, нашей кровью. В разновкусовом коктейле под названием «жизнь» все смешано так, что отличить вкус лжи практически невозможно. Так, легкая горчинка в общем вкусовом букете. Ложь может подстерегать нас на каждом углу. И то, что казалось таким искренним, таким светлым, может сразу стать уродливым и безобразным. Может, лучше умереть в матрице лжи, чем жрать перловку с Киану Ривзом на мрачном космическом корабле? Может, лучше прожить жизнь счастливо и умереть на руках любимой, чем узнать, что она всю жизнь изменяла тебе с садовником? Не знаю. Мне кажется, ложь других надо полюбить так же, как свою собственную. И тогда ложь мало-помалу превратится в единственную существующую для тебя правду.
Из скандальных заявлений Ксении Анатольевны Собчак.
С утра, примерно в восемь часов по лестнице в гостинице спускались две набожные девушки, одетые как православные, глубоко верующие паломницы. Причем у одной из них в руках можно было увидеть что-то напоминающее большой молот, который был аккуратно обернут старыми газетами. В холле гостиницы народу было мало. Девушки подошли к ресепшену, чтобы сдать ключи и оформить свое выселение из номера. Элизабет положила две сумки и молот позади себя у черного дивана. Зря она это сделала, так как из-за дивана появилось узкоглазое бледное лицо мистера Шина, который тут же протянул руку и свистнул молот.
Не теряя времен, мистер Шин, обхватив украденный молот, на своих тонюсеньких ножках тихо выбежал из гостиницы, свернул за угол и ушел в тихое незаметное место, которое служило для гостиницы внутренним двориком с лужайкой и скамейками. Неподалеку стояла ассенизаторская машина, какой-то полный мужик деловито поправлял шланг.
Мистер Шин распаковал из газет молот и стал разглядывать трофей.
— Товар из первичной нереальности, — тихо прошепелявил мистер Шин, и погладил сверкающие драгоценные камни. — Вот это подарок… вот это я понимаю. Завтра же выставлю на продажу на межпространственных торговых площадках. Устрою аукцион. Окупятся все мои затраты…
Мистер Шин, в этот момент, был чем-то похож на Голлума из известной сказки, возможно, что он даже произнес пресловутое «моя прелесть». Но, к несчастью для мистера Шина, лаборантка Кэт углядела его из окна гостиницы. Кэтрин, когда увидела мерзавца, не стала медлить, а как кошка юркнула в окно прямо с третьего этажа и приземлилась неподалеку от него. Она сняла со своих бедер хищные кинжалы, чтобы узнать какого цвета потроха у товарища. Мистер Шин бросил молот и прыгнул в ближайший люк. Лаборантка Кэт подбежала к люку, посмотрела вниз, обернулась и увидела ассенизаторскую машину.
— Там говно есть? — спросила Кэт у мужика.
— А что такое, — насупился мужик, глядя на странную девушку в длинном черном кожаном плаще с огромным воротником.
— Я спрашиваю, говно внутри есть?
— Да есть, — раздраженно ответил мужик.
— Хорошо, как раз кстати, — буркнула лаборантка Кэт, взяла правой рукой мужика за грудки и швырнула его куда-то за крышу гостиницы. Мужик, беспомощно болтая ножками, улетел очень высоко и где приземлился неизвестно. Тем временем лаборантка Кэт быстро сняла шланг и обогнав желание мистера Шина сбежать, так как тот уже высунул голову и хотел дать деру, но Кэт оказалась проворнее, быстро подтащила шланг к люку и зафиксировала его.
После этого она подбежала к кабине автомобиля, послышался скрежетущий звук и по шлангу потекло жидкое говнецо. Кэт подошла к люку и оперлась на шланг.
— Ну что мистер Шин, вам принять душ из жидкого говнеца, не помешает.
— Вы за это ответите, лаборантка Кэт, — послышался гнусавый голос.
— Вас сколько раз просили, не лезьте не в свои дела, мистер Шин.
— Это вы не лезьте в мои дела. Это все мое. Хищница моя. Молот мой. Это все мое!!!
— Я тебе сейчас говнеца-то подсыплю, говнюк, — сказала лаборантка Кэт. — А там посмотрим что твое, а что мое. Это будет последнее твое путешествие.
— Все мое, — послышался гнусавый голос.
— Оставляю тебя наедине с… говномыслями, — произнесла лаборантка Кэт и проворно подняла молот. Быстро осмотрела его и запрыгнула обратно на третий этаж. Вошла в окно и спрыгнула в свой номер.
Сара Мессмер сидела на постели и натягивала свежие носки. Увидев лаборантку Кэт, она с удивлением посмотрела на красивый демонический молот, который волшебным образом переливался бесчисленными драгоценными камнями. Сара сидела как вкопанная, так до конца и не надев свежий чистый носок на холеную ножку.
— Кэт, — сказала Сара. — Это что?
— Этот трофейный молот, — ответила лаборантка Кэт. — Я назвала уже «Последний довод лаборантки».
