Лилия поняла главное – она никогда по-настоящему не любила его, иначе не грезила бы о возвышенном – в истинном, духовном смысле. Да, относилась к Эдику искренне, доверяла ему и уважала, но не более того. Скорее, принимала и мирилась с существующей действительностью, ведь для семейной жизни важны другие ценности, как полагала, убеждая себя в правильности происходящего между ними. Это ощущение и так терзало долгое время, зато теперь всё встало на свои места, будто прозрела или очнулась от затяжного сна.

Окончательно и бесповоротно. Безвозвратно.

Как ни странно, даже легче стало и сожалений нет, хотя лишь условно, конечно. В данный момент нужно решить навалившуюся проблему в виде десяти миллионов рублей – сумма для неё неподъёмная. И где брать деньги? – не представляет.

«Как быть дальше?» – в очередной раз подумала она.

Тут ей показалось, как кто-то зовёт её по имени…

– Лилия! – и так несколько раз.

Нет, не показалось – голос доносился из подъезда, и усиливался…

Затем в коридоре послышались звуки быстрых приближающихся шагов.

Девушка застыла на месте, боясь пошевелиться. Напряглась ещё сильнее и уже приготовилась к худшему. Но, заметив в дверном проёме водителя, того самого, который буквально пятнадцать минут назад высадил её возле дома, Лиля расслабленно выдохнула.

«Откуда он знает номер квартиры и, вообще, что здесь делает?» – задалась логичным вопросом. – «Интересно, и как много обо мне известно Хаджарату Муратовичу? Без него явно не обошлось…» – продолжила размышлять, хотя спрашивать ничего не стала.

– Вы забыли телефон в машине, на сидении лежал – и, если бы тот не зазвонил, я не обратил бы внимания, – не дожидаясь каких-либо слов, сказал он, и протянул смартфон. – Вот.

– Спасибо, очень вовремя, – она забрала свою вещь. На вспыхнувшем заблокированном экране увидела «пропущенный вызов» от Эдика.

«Надо же, вспомнил про меня… Новости сообщить планировал? Или предупредить? Слишком поздно…» – разговаривать с ним резко расхотелось, даже для того, чтобы дать ему возможность оправдаться. Не готова к таким откровениям и выяснением отношений, не сейчас уж точно, как и видеться им тоже не стоит – уверенности нет ни в чём.

«С глаз долой – из сердца вон» – как гласит пословица, пусть и не совсем правильно отражает состояние Лили. Скорее подойдёт выражение: «сжечь мосты». Страдать по нему – не страдает, в основном себя корит за то, что связалась не с тем человеком и была слепа. Симпатичный и мужественный внешне, он создавал, в целом, неплохое впечатление, несмотря на его замкнутость в душевном плане, холодность и отстранённость. Внутри же оказался насквозь гнилым – всё-таки «демоны» вылезли наружу… С любимой девушкой, если чувства настоящие, так не поступают.

И ещё она пришла к единственному выводу: лучше ей вовсе не знать о его местонахождении. Если те подонки снова её «навестят», в чём не сомневалась, и, тем более, начнут «выбивать показания», то ради спасения собственной жизни выложит всё. Выбора тогда не останется, не хватало жертвовать собой – никто этого не оценит.

Ну и пожалела Эдика, лишь бы тот не пострадал – больше Лиля ничего не могла сделать для него. Зла жениху не желала (бывшему, как уже определилась, поставив жирную точку в отношениях с ним). А вот с возникшими сложностями пусть разбирается самостоятельно, решая их не за счёт слабой женщины.

Подставил! Неужели он надеялся, что это её никак не коснётся? Раньше нужно было думать, к чему приведёт молчание и бездействие – результат оказался наглядным, и хоть она не в курсе всех подробностей, ничто не умаляет его «заслуг» и не отменяет факта предательства.

От тягостных мыслей отвлёк водитель. Он огляделся по сторонам и удивлённо спросил:

– Что здесь случилось? Ограбили?

– Нет… – почему-то только сейчас, после простой фразы, произнесённой с неподдельным беспокойством, девушку в полной мере настигло осознание того, в каком безвыходном положении очутилась.

Лилия присела на диван и, не выдержав накала эмоций и нервного перенапряжения, расплакалась, не в силах контролировать себя. И её прорвало… Сквозь льющиеся слёзы, заикаясь, задыхаясь и судорожно глотая воздух ртом, она поделилась навалившимися неприятностями.

Поначалу мужчина растерялся... Но тут же сообразил поговорить со своим боссом, давно догадываясь о симпатии Хаджарата Муратовича к приходящей молоденькой массажистке.

Начальник вышел на связь сразу, словно ждал этого звонка (а может так и есть?). Быстро изложив ему суть проблемы, насколько Виталий понял из сбивчивого рассказа Лилии, он уточнил, будут ли какие-нибудь указания на этот счёт – на что получил ответ немедленно привезти её. Впрочем, если бы его работодатель ничего не предложил, то сам нашёл бы выход из сложившейся ситуации, чисто по-человечески не смог бы пройти мимо и оставить девушку в беде.

– Собери немного вещей, самое необходимое, – закончив разговор, обратился к ней мужчина. Перешёл на простое общение, пытаясь этим расположить к себе.

– Зачем? – она резко перестала плакать. Посмотрела на него заплаканными опухшими глазами.

– Отвезу обратно. Хаджарат Муратович расстроился, услышав о тебе... Хочет помочь, – он достал платок из внутреннего кармана пиджака и протянул ей.

Девушка вытерла раскрасневшееся лицо.

– Вряд ли это хорошая идея… вмешивать кого-то… ну… не знаю… – засомневалась она, покачав головой и пожав плечами.

«Что бы ни случилось, ты всегда можешь положиться на меня и рассчитывать на всестороннюю помощь» – вспомнились слова Хадражата Муратовича.

А ведь это шанс! Если принять его предложение о работе, то получится скрыться, хотя бы на время, а там, глядишь, и проблема рассосётся. Впрочем, просить поспособствовать этому Лилия не станет, чтобы потом не быть обязанной.

– Не отказывайся. Здесь точно находиться нельзя. Если те нелюди нагрянут опять, то… – мужчина не озвучил до конца свою мысль, смысл которой понятен и без уточнений.

И девушка согласилась, не имея ни альтернатив, ни лучшей перспективы. Но в тот момент она даже не предполагала, что её решение многое изменит в жизни… абсолютно всё… и вообще лишит выбора…

«Сколько ей лет? Двадцать три-двадцать пять? Явно не больше. Совсем ещё девчонка, а уже пришлось столкнуться с серьёзными проблемами, причём по вине близкого человека, кому доверяла и не ожидала предательства от жениха. Какой же редкостной сволочью надо быть, чтобы скинуть груз ответственности на неё и сбежать, прихватив накопленные деньги и бросив невесту разгребать все косяки…» – подумал Виталий, украдкой наблюдая за Лилей.

Ему жалко девушку, подавленное разбитое состояние которой остро ощущалось, а в замкнутом пространстве машины словно давит бетонной плитой со всех сторон.

– Хочешь поговорить, пока едем? – заботливой интонацией голоса произнёс он, желая разрядить напряжённую обстановку – да хотя бы бестолковой болтовнёй отвлечь её от тягостных мыслей.

– Как вас зовут? – она встретилась с ним взглядом в зеркале заднего вида.

Мужчина сразу отвернулся, снова переключив внимание на дорогу, и крепче сжал руль. Ему неловко стало из-за того, что был пойман за подглядыванием, но никакого подтекста в этом действии нет – искренне беспокоится за Лилю. У него дочь ненамного младше, и сейчас он представил, как поступил бы, окажись та в подобной ситуации.

– Если моё имя чем-то поможет тебе, то я – Виталий.

– Спасибо вам, – поблагодарила девушка. И, шумно выдохнув, слегка расслабилась.

– Всё наладится, не переживай, – мужчина улыбнулся. – Ну так как, ты не против пообщаться?

– Давайте… – Лиля задумалась, с чего бы начать разговор. Решила зайти издалека: – Вы давно работаете на Хаджарата Муратовича? – раз уж появилась такая возможность, то нужно выяснить всю информацию, что он за человек. Ничего ведь не знает про него. Озвученных ранее условий ей недостаточно, чтобы согласиться на предложение и уехать вместе с ним, а поскольку это единственный выход, то хотелось бы понимать, к чему готовиться там, на чужбине.