Ночь прошла спокойно. С утра нас никто не будил, дали выспаться всласть и выпустили нас без каких-либо объяснений ближе к обеду.

Просто открыли дверь и полицейский сержант буднично сказал.

- Вы свободны, господа. За вас внесли залог.

Внёс залог Тарабрин. По 500 франков за каждого. Большая сумма. От таких денег местные не сбегают.

Осталось нам только расписаться в какой-то амбарной книге и на выход. Трость мне вернули, а вот пистолеты полицейские зажали.

- Вещественное доказательство, - заявил дежурный офицер. – Кстати, не меняйте место жительства и не выезжайте из города до суда.

Вот-вот, предстояло нам ещё предстать перед королевским судьёй Льежа, который и решит нашу участь окончательно. Но адвокат надеялся на суд присяжных, так как рассматривается дело об убийстве трёх человек. И для этого он уже предпринял необходимые шаги, чтобы склонить общественное мнение на нашу сторону.

Утренняя газета вышла с передовицей полностью посвященной нашему инциденту. Большими буквами было заявлено что ««Русские путешественники расправились с бандой Гастона Утиный нос»». С интернациональной франко-немецкой бандой которая уже пару лет терроризировала город и была неуловима для городской полиции.

- Твоя работа, Иван Степанович? – спросил я, складывая газету.

- Нет. Это адвокат мсье Демулена подсуетился в преддверии процесса, - ответил проводник.

- Пиар – страшная сила. Особенно перед собранием жюри присяжных, - усмехнулся я. – Но свой профит наш гостеприимный хозяин блюдёт чётко. В статье трижды упоминается, что мы приехали за крупной партией охотничьих ружей специально на фабрику мсье Демулена. И дважды, что русский купец Биткофф покупает у него же ежегодно ружья тысячами. Реклама – двигатель торговли. Особенно бесплатная. Ле Паж и Пипер, наверное, обзавидовались уже.

- Ладно, у нас будет ещё время всё обсудить. Пожелания какие есть? - спросил проводник.

- Баню бы, - пожевал губами Мертваго. – С веничком. Да где её тут взять?

Баня нашлась в нашем же постоялом дворе. Нечто вроде европейского перепева японского сидения в подобии современной фитобочки. Удобно. Особенно с папиросой и бокалом местного выдержанного кальвадоса отмокать в кипятке с добавлением отваров целебных трав.

Одновременно местные прачки приводили в порядок нашу одежду. Нам же в ней спать на нарах пришлось.

- Думаю нам надо купить новую одежду. Побогаче, - предположил Мертваго. – Надо произвести впечатление на присяжных заседателей.

- Боитесь выглядеть перед ними диким казаком? – усмехнулся я.

- Нет, не это, -резонно заметил ветеринар. – Сейчас двенадцатый год. В феврале этого года я стал надворным советником. Чин равный армейскому подполковнику. Нужно выглядеть соответственно ожиданиям публики. Хотя, чёрт дери, черкеску я действительно люблю. Удобно в ней.

- А где вы были в этом году?

- Сейчас припомню. На дворе июнь. Проводил отпуск в Италии. С женой. Вояж во Флоренцию и Венецию через Пизу. На Рим времени не хватило. Из Венеции пароходом в Одессу ушли с заходом в Пирей и Истамбул.

- Угу… - прикинул я в уме. – Значит можно запросить телеграфом подтверждение вашей личности. А я, в отличие от вас, в этом времени человек ниоткуда.

- Да уж… - довольно улыбнулся Мертваго. – И паспорт у меня настоящий сохранился именно с того вояжа. Но вы, Дмитрий Дмитриевич, не бойтесь, я возьму грех на душу подтвердить вашу личность. Ваш паспорт где официально выдан?

- В Тобольске. Но вы же знаете, что это липа.

- Не успеют до суда справки навести, - успокоил меня ветеринар. Железной дороги туда нет, значит, нет и надёжного телеграфа.

Суд задержал нас в Льеже на три недели. Точнее на целых двадцать два дня.

Сначала шло следствие, слава богу быстрое. Потом судили нас с Мертваго как обвиняемых в убийстве двух и более человек. Добро бы сразу, но нет – с перерывами заседаний в несколько дней. И строгим ритуалом судоговорения велеречивых юристов. А тех хлебом не корми, дай только повитийствовать на публике.

Хорошо ещё, что между заседаниями мы могли гулять по всему Льежу в отвязанном состоянии.

Правда, нас строго предупредили, что как только мы сделаем шаг за черту города то снова окажемся в камере на весь срок процесса. Никаких бумаг при этом мы не подписывали. Просто на честное слово.

Блаженные времена. Воистину "Бель эпок".

Так как среди всех бандитов в переулочке подданным короля Альберта оказался только сам Гастон Утиный нос, то королевский судья не стал настаивать на своих особых прерогативах и дал согласие собрать жюри присяжных из горожан, которое единогласно вынесло вердикт о нашей невиновности в преднамеренном убийстве и признало наше законное право на самооборону, как любого свободного человека, без разницы подданный он бельгийской короны или ещё какой. Вопрос о гражданах республик остался за скобками, что меня немало позабавило юридическими последствиями такого прецедента.

Все наши потери составили только конфискованные полицией пистолеты, о которых присяжные постановили передать их в городской музей оружия. Очень богатое на экспонаты заведение, которому исполнилось триста лет, основанное ещё в те времена, когда городом владел принц-епископ. Мы там целый день как-то проторчали и не пожалели потраченного времени.

Потом перед судом предстал очухавшийся от контузии Гастон Утиный нос, где мы уже проходили как свидетели и объект преступления. Но время потратили. Не только на присутствие в зале суда, но и на ожидания этих присутствий. Был даже следственный эксперимент с выездом в памятный переулок.

Вел дело Гастона Утиный нос лично королевский судья и мафиозо местного разлива получил три года тюрьмы за попытку разбоя на улицах Льежа плюс год за создание преступной шайки. Остальные эпизоды городского разбоя лично ему вменить обвинению не удалось, хотя оно и старалось повесить на него все ««глухари»» местной полиции.

Так благополучно закончилась наша судебная драма в Бельгийском королевстве.

Фабрикант Демулен и коммерсант Жуавиль были так довольны полученным паблисити при освещении в прессе нашего процесса, что даже не потребовали с нас никакого возмещения своих затрат на адвокатов. А то? Мою речь в суде о магазине метра Жуавиля, в котором я нашел всё что мне было нужно и ещё чуть-чуть и всё высшего качества, метра растрогала до слёз. Всё же неиспорченный пока народ живёт в эти времена. Не травмированы они ещё мировыми бойнями и политическими технологиями. К тому же эту речь полностью перепечатали местные газеты. Ну, ещё бы, я над этой речью два дня с Мертваго трудился. А ветеринар в своём выступлении отдал дань фабрике Демулена, заявив, что его ружья в России считаются самыми лучшими и именно за ними мы все и приехали в Льеж специально.

В качестве особой благодарности за мою речь в суде мсье Жуавиль подарил мне шикарное трехствольное ходовое ружьё с богатой отделкой производства фирмы ««Пирло унд Фрезар»» из новомодного сорта стали ««стенли»» с отделкой металлических частей технологией ««вайт финиш»» по американскому образцу. Два ствола гладких 20 калибра, третий под ними нарезной. Конструкция бескурковая.

- К сожалению, он под мало распространенный патрон Манлихера шесть с половиной миллиметра, но такие патроны у меня есть. – Сказал метр презентуя мне эту фузею.

Я про себя только улыбнулся. Потому и дарит, что неликвид. Но у меня такие патроны тоже есть и много. Прямо с завода в Праге. Но для блезира купил у него 100 штук. А когда увидел, что это тупоголовые полуоболочечные пули ««дум-дум»», то ещё две сотни - Сосипатору леопардов отсреливать. Пражский арсенал таких пуль не делал. Это только для охотников на серьезную дичь.

А так между походами в суд делать нам было совершенно нечего и мы просто шлялись по городу. Только уже не пешком, во избежание встреч с подражателями Утконоса, а на извозчиках или на такси. Автомобили уже вовсю производились в самом Льеже несколькими заводами. Не считая импорта из Франции и Германии.