— Толково, — согласился Тишков, — это будет сделать нетрудно, организуем.

— Далее, — продолжал Берестов, — следует взять под постоянное наблюдение дом Толмачова. К Цеплакову я думаю отправить Демьяна, Мишу Тувимцева и Андрея Мохова. Кстати, немца надо будет отдельно от полицаев поместить. Что такое? — задал вопрос Алексей, когда увидел, как переглянулись командиры.

— Полицаев расстреляли, — объяснил Тишков, — они тебе были нужны?

— Нет. Немец должен сидеть один. Его надо отправить в Москву. Пусть там с ним поработают. Ещё, надо как можно быстрее доставить к нам в отряд следующих лиц: из Бабичей Нестора Брылина, из Исаково Афанасия Кульнева, и из Лобаново Семёна Ткаченко. Теперь, всё.

— Хлопотно, — серьёзно задумался майор, — но, надо, так надо. Решим!

Через несколько дней после совещания в командирской землянке отряд пришёл в движение. В лагере царило оживление и подъём. Партизанам не терпелось выплеснуть на завоевателей свой накопившийся справедливый гнев. Завхоз Артюхов стал ещё более активным, чем прежде. Его часто можно было видеть беседовавшего с бойцами. К Руденко заходил, напомнил о необходимости пополнения в первую очередь запасов продовольствия, зимней одежды, список оставил, где изложено было всё чётко по позициям.

Алексей тоже ходил с озабоченным видом.

— Здравствуй, Алёша, — окликнул старшего лейтенанта как-то дед Шумейко, — всё смотрю ты в заботах. Подойти неудобно.

— Здравствуй, Макар Осипович, ты не стесняйся. Тебе всегда рад.

— Как говорится, радость молодит, а горе старит. Нам старикам внимание жизнь продлевает, ещё вам сгодимся.

— Тебя, Макар Осипович, Руденко хвалит, — вспомнил Берестов разговор с Петром Аверьяновичем, — говорит, что ты важная персона у нас в отряде, правильный настрой поддерживаешь, молодёжь собственным примером воспитываешь.

Шумейко стоял довольный, курил свою трубку и с лукавством посматривал на Алексея.

— Вот я и говорю молодым, что стар козёл, да рога ещё крепки.

Берестов рассмеялся от души.

— Всё, иди, Алёша, — дед, выпустив дым, отпустил старшего лейтенанта, — не задержу больше. Упустишь минуту, потеряешь час. Береги себя.

— Спасибо, Макар Осипович, до встречи.

Алексей направился к Николаю, которого нашёл в мастерской, где кроме него никого не было. «Удачно получилось, — подумал старший лейтенант, — можно спокойно поговорить и здесь». Чертак держал в руках трофейный Вальтер и, глядя на него, о чём-то задумался.

— Вот, Лёша, отобрал у одного офицерика, — показывая на оружие, сказал Николай, — клинит, зараза. Аппарат хороший, вот думаю починить. Всё до него руки не доходили.

— За Артюховым, завхозом, надо посмотреть, причём круглосуточно.

— За завхозом? — удивился и встрепенулся Николай, — уверен?

— Причём делать надо всё крайне осторожно. Прошу тебя об этом именно сейчас, потому что раньше могли спугнуть. Думаю, уже проверился. Теперь пусть спокойно занимается «своим делом».

— Всё так серьёзно?

— Да. Поэтому и ребят предупреди, смотреть в оба глаза.

— Вот чёрт!.. — выругался Николай, — и посмотрел вниз на свои ноги.

— Ты чего? — не понял Алексей.

— Опять подошва отошла, — объяснил причину эмоционального взрыва Чертак, — не раз уже чинил. Вот же беда с обувкой этой. Придётся цыгану отнести, надеюсь, починит. И с пистолетом придётся повременить, до лучших времён.

— Спасибо, Николай, — Алексей положил руку Чертаку на плечо, — а по поводу сапог к Артюхову сходи.

— Дело говоришь, Лёша. Так и сделаю.

— Если вдруг Артюхов будет интересоваться движением, а он будет, намекни, что намечается стоящее дело. Размах большой, нашего отряда мало. Из-за этого Тишков или Руденко на встречу с командирами других отрядов пойдут. Скажешь, что поедешь с одним из них. Для первого раза будет достаточно.

— А если датой сбора командиров будет интересоваться, что говорить?

— Скажешь, дату не знаешь. Пусть сам покрутиться для начала.

— Понял.

Николай не стал откладывать дело в долгий ящик. Как только Берестов ушёл, Чертак ещё немного повозился с пистолетом, а потом направился к Артюхову. Выйдя из мастерской, Николай сперва огляделся, зная привычку завхоза наматывать «километры». Но нигде того не заметил. Взглянув на свои сильно потрёпанные сапоги, глубоко вздохнул и пошёл на склад.

— Здравия желаю, Юрий Валентинович, — поздоровался Николай, когда зашёл внутрь землянки, кладовой Артюхова. Хозяйственник сидел в углу на скамье среди ящиков и что-то перебирал в одном из них. На приветствие гостя оторвался от своего занятия и посмотрел прямо на него.

— А, Коля, добрый день. Давно не посещал мою берлогу. С чем пришёл?

— У вас сапог не будет? Мои в негодность совсем пришли, — и Чертак показал свои сапоги, перевязанные верёвкой, чтобы подошва совсем не отлетела.

— С обувью туго, — сразу ответил Артюхов, — но не унывай. А то вижу совсем нос повесил. Сейчас попробуем тебе что-нибудь подыскать. Солдат должен быть сыт и обут! Так, кажется, по уставу?

— По Уставу может и так, только не он сапоги выдаёт.

— То-то и оно. Чтобы вы без меня делали? — завхоз поднял своё грузное тело со скамьи и принялся искать. Дышал он при этом тяжело, всем видом показывая какая у него нелёгкая работа обо всех и обо всём заботиться. Артюхов открывал и заглядывал в деревянные ящики, высматривал сапоги среди полок, и между делом расспрашивая Николая.

— Засиделись мы тут, а, Никола?

— Что верно, то верно, Юрий Валентинович. Сидели как зайцы в норе. Надоело. Наконец-то к стоящему делу вернулись,

— Что, правда стоящее?

— Правда. Тут Пётр Аверьянович обмолвился, — тут Чертак голос понизил, словно заговорщик, — что рейд готовится, планируется большой шорох немчуре устроить.

— А сил-то хватит?

— Хватит, мы же не одни пойдём, со всеми. Руденко сказал, надо согласовать совместные действия с другими командирами отрядов.

— Руденко поедет от нас?

— Возможно. Я этого не знаю. Мне кого скажут сопровождать, с тем и поеду.

— А рука зажила?

— Беспокоит ещё, но до свадьбы заживёт.

— А то, если дорога дальняя предстоит, руку бы поберёг.

— Ничего, выдюжим.

— Вот что, Николай, зайди ко мне загодя перед дорогой. Найду тебе сапоги. Неудобно мне держать тебя в ожидании.

— Хорошо. Может, к цыгану их снести на починку? А то ходить совсем нельзя.

— Отдай цыгану, почему бы и нет. Будет у тебя две пары сапог.

— Тогда я зайду, вы уж своё слово сдержите.

— А когда было иначе? Сказал, сапоги будут, значит, будут.

Николай вышел от Артюхова и пошёл сначала с ребятами поговорить, просьбу Алексея выполнить, а затем заглянул к цыгану. Сапожник взялся за заказ, для начала придирчиво осмотрев обувь, а потом выторговал за свою работу тёплые носки. «Где я тебе их достану, Яша?» — спросил Николай. «Где хочешь, там и доставай, либо ходи в таких!» — последовал ответ. «Цыган, он и есть цыган», — подумал возмущённо Чертак, но согласился. И вправду, не ходить же ему босиком зимой. Где-нибудь раздобудет он эти носки. Не знал Николай, что для цыгана такая плата была спасением от мучившего его ревматизма.

Прошло несколько суток…

Алексея вызвал к себе Тишков.

— Ну что, Алексей Николаевич, — майор был сосредоточен, — ты как в воду глядел. Из Москвы настоятельно попросили об активизации нашей деятельности. Встреча с командирами партизанских отрядов назначена на десятое декабря в селе Рябцево. Все дали согласие на совместное выступление. Детали обговорим на месте. Тебе обеспечивать нашу безопасность.

— За это не беспокойтесь, Степан Иванович.

— Верю и знаю, не подведёшь. Теперь о «Хозяине». Для него дата девятое декабря, село Сосновка, встреча в управлении колхозом «Красный пахарь». Узнает?

— Узнает. Это моя забота.

— Хорошо. От тебя сейчас всё зависит. Нельзя нам ошибиться.

— Клюнет, Степан Иванович. Обязательно клюнет.

— Мы уже нашли новое место базирования. Мишин его, как сможет, подготовит для нас, ну а строиться нам уж придётся самим. Сразу после десятого декабря будем перебираться. Всё ясно?