Волк разрывает на мне свитер, слышу, как рвется ткань, но не реагирую, не придаю этому значения. Это все неважно, мне надо смотреть в его глаза, выпить этой темно-синей воды и утолить дикую жажду. Я не могу двигаться, не могу думать ни о чем кроме сапфировой бездны. Хочу гореть, хочу ощутить прохладу, и только он может дать мне это все. В одночасье сжечь дотла и окутать холодом, что пройдет сквозь меня, возрождая для его адского огня.
Я лежу на кушетке, животом вниз. Оборотень разрывает зрительный контакт, и мне дико плохо. Словно меня лишили того, без чего смысл существования теряет всякий смысл.
Левую лопатку обжигает лед. Потом раздается жужжание. Хочу дернуться, встать, ничего не получается. Тонкая игла входит мне под кожу.
–Ты… ты… что… – язык не слушается, тело расслаблено настолько, что даже пальцами пошевелить не могу. Волк сидит рядом на стуле. – Что ты со мной сделал? – выдавливаю из себя. Тело все еще плавает в той губительной и манящей синеве.
– Немного успокоил, – голос вместе с иглой касается моей обнаженной кожи, и мои глаза закатываются, от непонятного блаженства.
Под кожу льется удивительная прохлада, она расходится по венам, доходит до костей. Я никогда не ощущала себя настолько хорошо, как сейчас. Он что колет мне какой-то наркотический препарат? Почему все тело сводит в таких сладких судорогах?
Игла вонзается в меня непрерывно, впервые минуты я еще сопротивляюсь, не даю непонятным ощущениям завладеть собой. Но волны удовольствия идут по нарастающей, как цунами, что срывает все на пути, подчиняет, уносит за собой, ломая любые преграды.
Каждый укол иглы – новая порция яда. Дикое необузданное холодное пламя танцует по нервным окончаниям, задевает самые потаенные и чувствительные точки во мне. Эмоций так много, что я невольно издаю стон. До невозможности порочный. Мне так стыдно, и в одночасье хочу кричать сильнее громче, чтобы игла двигалась быстрее. Мне уже все равно, что он делает, главное пусть не прекращает, пусть и дальше синее пламя входит в меня, дарит лавину первобытных и непередаваемых ощущений.
Я больше и не помышляю вырваться, хочу только одного, чтобы это никогда не заканчивалось. На острие иглы была и боль, отголоски разбитых судеб, я это ощущаю как фон, отдаленно, но принимаю даже это, словно иначе и быть не может. Как губка жадно вбираю любую эмоцию, что вонзается в меня с иглой. Мой мир стал темно-синим. Дурман окутал мои мысли, обнажив эмоции, устроив порочный танец внутри меня. Наслаждение все нарастает, кажется, больше не вынесу, я до краев переполнена неведомыми ощущениями, но с каждым ударом иглы, я вбираю новую порцию блаженного яда.
Движения его пальцев по моей коже ощущаю так остро, словно и нет вовсе кожи, он проник под нее, блуждает во мне. Режет осколками льда, сжигает в сапфировом пламени. Меня сотрясает дрожь, новая волна экстаза накрывает с головой, утягивает на самое дно. Отдаюсь на волю бушующим синим волнам, а потом взлетаю в полуночное небо, рассыпаюсь на осколки под ослепляющие фейерверки звезд. Кричу охваченная неведомым удовольствием, я словно освободилась. У меня выросли крылья. Легкость и свобода и только этот сапфировый мир имеет значение.
Когда я выплываю из сладкого забвения. Не сразу получается вспомнить что произошло и где я была. Волк сидит напротив меня, окружен синей аурой, в глазах огонь, в лице что-то поменялось, появился какой-то странный голод, что ли. Чувственная и хищная улыбка играет на губах.
– Что это было? – тело еще не слушается. Ощущаю себя глупо, мне хочется улыбаться. Пробую разозлиться, не выходит.
– Я поставил тебе метку, ты испытала оргазм, – бархатный голос резонирует у меня внутри, вызывает приятные покалывания. – Полагаю, свой первый оргазм.
– Нееет… – я снова горю, только уже от жуткого осознания. Что я позволила сделать с собой врагу?
– Интересно, как ты будешь кричать, когда мы будем делать наследника, – выгибает дугой черную бровь, опаляет холодным взглядом. Он смотрит на меня иначе. Что-то произошло за это время, и теперь арктический лед превращается в жуткую гремучую смесь непонятных мне эмоций.
– Мы никогда не будем… ммм, – запинаюсь, от осознания, что греховные картинки, возникшие у меня в голове, тут же вызывают волну новых приятных ощущений.
Нечто темно внутри меня помнит все, что происходила пару минут назад, и с дьявольским триумфом ждет продолжения.
– Никакого наследника! Никогда! Найдите себе другую! Заплатите! Да, что угодно! Оставьте меня в покое! – последнюю фразу выкрикиваю, глотая слезы. Я злюсь на себя, за то что кричала и таяла в руках психически нездорового монстра.
Он слушает мою брань, склонив голову набок. Наблюдает как за потешной зверушкой. Ему плевать, что я там кричу, он все решил, и пункт за пунктом воплощает свой дьявольский план.
А до меня только сейчас доходит, еще одно… Охваченная его пороком, пропустила мимо ушей: «Я поставил тебе метку».
– Ты не мог мне ничего поставить! Это невозможно… у меня ведь есть…
По самодовольной ухмылке понимаю – мог, поставил.
– Взгляни сама, – как пушинку поднимает меня с кушетки, подносит к зеркалу, что располагается в противоположном углу.
Ставит на ноги. Оглядываюсь на свою спину. И если бы не его руки, то грохнулась бы на пол. Всю левую лопатку занимает татуировка. Идеально выполненный цветок, причудливые линии, мастерская работа. Мне почему-то хочется ее рассматривать, это завораживает и пугает одновременно. Это ведь непросто рисунок на теле… Уверена мне еще аукнется и не раз вот это художество безумца.
– Таких меток не бывает! – говорю, только сейчас замечаю, что обнажена по пояс и мои соски бесстыдно торчат, а волк пожирает их своим сапфировым пламенем. Поспешно прикрываюсь руками. Вот что он со мной сделал, что я настолько потеряла бдительность, реагирую на все с опозданием!
– Это особая метка с моей кровью и специфическим ингредиентом, – дышит мне в затылок, обдает обжигающим холодом. – Я мог ее сделать невидимой для человеческих глаз, но полагаю так гораздо интересней.
Вздрагиваю. Отбегаю от зеркала. Дальше от него. Судорожно ищу что накинуть. Поднимаю разодранный свитер и кое-как завязываю его на груди. Это теперь отравленная кровь адского волка течет во мне? Как же мерзко! Как мне избавиться от этой напасти. Ощущаю, что меня заразили смертельной болезнью, и я не в силах найти лекарство. Как с этим жить? Что скажет Итан? И захочет ли меня такую испорченную? Это же своего рода измена… Вспоминаю, как корчилась от удовольствия в руках волка… еще какая измена… душевная… физическая… С женихом-то никогда подобного не было.
– Забавляешься, да? Думаешь, нашел себе игрушку? И все пойдет по плану? Нет, не будет этого! Ты гипнозом принудил меня! Я даже пошевелиться не могла! И ты за это заплатишь! Ненавижу! Как же я тебя ненавижу! – кричу, выплескиваю на него свою злость.
Ди Торрес стоит, скрестив руки на груди, и слушает с самодовольной ухмылкой. Ему нравится мой гнев! Он пожирает мои эмоции! Потом начинает медленно приближаться, прищуривает глаза с черными длинными ресницами. А я снова замираю, не в силах пошевелиться. Берет меня за подбородок, заставляет посмотреть в свою дьявольскую бездну.
– Мишель, я бы не смог повлиять на тебя, если бы ты сама меня не впустила, – проводит пальцами другой руки по виску, щеке, – Не бросай на ветер слов, о значении которых не имеешь ни малейшего понятия. Я вытянул наружу твои желания, не больше.
– Хочешь сказать, я тебя возжелала? Не смеши! Не льсти себе! – он еще больше разжигает мой гнев. – Твоя метка недействительна. Это обман, – ох, как я хочу верить в свои слова.
Одно осознание, что он отравил меня своей кровью, доводит до высшей точки бешенства.
– Ты ж у нас особенная, девочка, – запускает руку мне в волосы, держит за затылок. – И метки для тебя особенные. А мою, ты желала, с трепетом и диким ликованием, – голос его в этот момент, звучит куда красноречивее слов.
– Это не так… – его прикосновения вновь околдовывают, гнев сметают другие эмоции, гораздо более яркие и греховные, и даже мой стыд им не преграда.
