Это тату – в честь меня. Заглавная буква моего имени. Элла.

Может ли это быть обычным совпадением?

Но голос разума шепчет, что далеко не все случайности – случайны. Подобного рода тождества сравнимы с чудом, или, как в моем случае, с насмешкой судьбы.

Третий в чате – мой бывший?

Мне хочется разразиться истерическим смехом, но я держусь из последних сил. Приходится собирать самообладание по крупицам, чтобы не выставить себя абсолютной дурой.

Это невозможно.

– Элла, – мое имя звучит вновь на шумном выдохе.

Тимур догоняет меня, блокируя собой дальнейший путь. Я так глубоко забралась в омут спутанных мыслей, что содрогаюсь от неожиданности. Что ему нужно?

Непроизвольно опускаю растерянный взор к его запястью, которое он прячет в кармане брюк. Я предпочту назваться свихнувшейся, чем допустить реальность, в которой Юсупов зарегистрирован в «Эйфории», и мы состоим в одном чате под видом незнакомцев.

Ну конечно… Господи! Теперь, когда я смотрю на него, вспоминая те фото с аккаунта Тигра, все встает на свои места. Эти губы, подбородок, которые я целовала миллион раз. Это аккуратно стриженая короткая борода. И его торс… Как я могла сразу не провести аналогии с Тимом? Это Тамерлан – там на сайте знакомств. Это он.

– Как ты? – спрашивает он.

Я моргаю, размышляю, не послышалось ли мне? С чего бы ему интересоваться моими делами? С чего вообще гнаться за мной?

– Я… э-э-э, – мямлю, пытаясь слепить членораздельный ответ, но мысли заняты перевариванием шокирующего результата после только что проведенного анализа совпадений.

Я не в порядке. Тимур это видит, но вряд ли догадывается, какие теории заговора сменяют друг друга в чертогах моего разума.

– Слушай, надеюсь, не возникнет сложностей с Катей?

– В каком смысле?

– Знаю, прошло достаточно времени с тех пор, как мы разошлись… – он проводит широкой ладонью по твердому подбородку, устремляя на секунду взор к проезжей части. – Прости, не уверен, что наши отношения остались для тебя в прошлом. Разрыв был болезненным, как ни крути. Но я бы не хотел, чтобы это мешало нашему… моему настоящему. Понимаешь меня?

Я смотрю на него, как будто вижу впервые. Перед глазами: профиль Тигра в Эйфории. Тигр писал в общий чат. Вероятно, ему понравилась Скарлетт. Если так, то, очевидно, он не в шахматы собирается с ней играть. Я ощущаю такую спутанность сознания, что даже мышцы слабеют. Какой же ты хороший будущий муж, Тамерлан. Еще не успел жениться, уже изменяешь? Но, говоря откровенно, он не смотрит на Катю так, как когда-то смотрел на меня.

Разумеется, я должна покинуть чат в «Эйфории». Это даже не обсуждается. Тимур – больше не мой мужчина. Он принадлежит другой. Любят они друг друга или нет – не мое дело.

Тимур открывает рот, чтобы сказать еще что-то, но я спешно перебиваю:

– Твои отношения с невестой меня не касаются.

Обхожу его, и как бы тяжело ни было, удаляюсь в сторону бутик-отеля. Не хочу оставлять его. Хочу остаться, но не могу. Не должна. Это неправильно. Он больше не мой.

***

Мне до сих пор стыдно за произошедшее и, безусловно, вопиющее недоразумение с Евой Васильевной. Впервые я допустила непростительную оплошность и готова пахать с двойной… тройной отдачей, чтобы очистить свое доброе имя от пятна этой ошибки.

Перед окончанием рабочего дня в пятницу Аскаров следует по протоколу и вызывает меня «на ковер». Протягивает листок с длиннющим списком – перечень наименований услуг и цифры. Сумасшедшие суммы, в которые приходится вглядываться снова и снова, чтобы убедить себя – они не плод пошатнувшегося от стресса воображения.

Растерянно блуждаю по строкам и догадываюсь, к чему ведет босс.

– Как вы видите, Элла Евгеньевна, эти суммы необходимо возместить, – с нарочитой строгостью обращается новый издатель, восседая на директорском кресле, положив руки на подлокотники. – Из вашего кошелька, безусловно.

Я теряю способность к речи от комментария Аскарова. Он выносит вполне справедливый вердикт, и к огромному облегчению, накопления на моем банковском счету позволяют покрыть расходы. Не зря я копила. Правда, не на компенсацию, а на новую машину. Тимур был прав, подаренный им когда-то «Опель» починили очень быстро, и я уже могу без проблем на нем передвигаться. Но все равно хотелось другой автомобиль, который не будет служить напоминанием о бывшем. А теперь вот…

– Учитывая предыдущую вашу выходку, – молодой бизнесмен откашливается в кулак, на секунду потупив взор к полированной поверхности рабочего стола, выполненного по заказу Веры Геннадьевны в скандинавском стиле, как и интерьер кабинета в целом, – я имею полное право заикнуться об увольнении.

Нет! Только не увольнение. Я же окончательно тронусь умом, если лишусь последнего оплота, связывающего меня с нормальной жизнью.

– Мне очень жаль, – раскаиваюсь, прилагая максимальную искренность. – Игнат Артурович, правда. Я…

– Было бы странно, если бы вы не чувствовали вину, – словно ястреб вонзается в меня острым взором. Я терплю, сжимая бумаги в руках чуть сильнее, чем следовало бы, продавливая пальцами. – На этот раз обойдемся штрафом, лишением премии и стопроцентным возмещением финансового ущерба.

Я лихорадочно провожу расчет убытков, и увольнение уже не кажется мне армагеддоном.

– Я мог бы потребовать с вас и моральную компенсацию за то, что оказался впутан в ваши личные неурядицы, – продолжает издеваться Аскаров. Вдруг я преисполняюсь неописуемым раздражением к его расслабленной позе и надменности, проскользнувшей на губах микроскопической ухмылке.

– Я же извинилась…

– Я бы не добился успехов, уважаемая Элла Евгеньевна, – растягивает уголки губ в язвительной улыбке, – если бы довольствовался простыми извинениями от людей, с которыми веду дела.

Я кусаю себя за кончик языка. Тоже справедливо подметил.

– Я не терплю подобных игр. Вы отдаете себе отчет, какой урон могли нанести моей репутации, если нас кто-то услышал, сфотографировал?

Этот тип гораздо, гораздо приятнее, когда держит рот закрытым.

– Вы ничего не знаете обо мне. Вдруг у меня жена, дети?

Я тактично молчу, опустив голову. Не знаю, что ответить на это.  Об этом я реально не думала, полагалась только на интуицию. Да и о личности нового гендира чего-то только в офисе не рассказывают уже больше недели, про семью – ни слова не было. Все бы знали, если бы такой красавчик был окольцован.

– Идите-работайте, – в своей манере произносит Игнат Артурович и, вздохнув, погружается в чтение документов на столе.

Потрясение, связанное с возвращением в мою жизнь Тамерлана, слишком велико, чтобы сейчас я по-настоящему была подавлена из-за собственных убытков.  Беру себя в руки, и когда тетя Люда, мамина родная сестра, приезжает за своими вещами, уважительно приглашаю ее к столу. Быстренько, пока ждала тетю, приготовила горячее и салат, заварила чай. Мы с ней долго не сидим, болтаем о том о сем. С тетей Людой мне всегда было легче, чем с матерью или даже другими членами семьи, но даже ей я не могу рассказать про творящуюся в моей душе неразбериху.

– Ну, не торопись, – накрывает ладонь своей теплой тетя, – не слушай мать. Как полюбишь – так и выходи снова замуж. Или если захочешь, может, не по любви… – она пожимает плечами, кривит губы. Явно ей такой вариант не нравится, но говорит без осуждения. Как и всегда. – Эллочка, ну ты своих родителей тоже пойми! Единственная дочь не пристроенная. Они же переживают. Твоя мама, – тетя хихикает, – знаешь, и обо мне беспокоится: что я на старости лет решила снова замуж выскочить.

– Да, – соглашаюсь я со вздохом, – в чужие жизни она любит лезть.

Тетя понимающе и утешающе хлопает меня несколько раз по ладони.

– Ну, не злись на маму. Она тебе лучшего хочет. Она просто с детства за всех любила брать ответственность, – смеется моя собеседница, попивая чай с ромашкой.

С этой привычкой мама до сих пор не рассталась.